Сара Сент Клер гордо вздернула подбородок На знакомых лицах, повернувшихся к ней, было написано сочувствие. Светлые, отливающие серебром волосы, голубизна глаз — все в ее облике было прекрасно, а гордость и своенравие оттеняли ее эффектную внешность.

При иных обстоятельствах вечер в Рейвенсвуде доставил бы ей удовольствие. Но не теперь, когда отец, чтобы поправить дела, потянулся к игорным столикам. Никакие уговоры не действовали. То, что началось с отчаянной попытки избежать финансового краха, на глазах становилось опасным пристрастием.

Оглядев собравшихся у карточного стола, Сара презрительно сжала губы. Конечно, Стефен Эплтон тут как тут. Друг детства. Высокий блондин. Почти такой же светлый, как она, только глаза серые. Подобострастно подвигает бокал какому-то богачу. «Никогда его раньше не видела, какой-то нувориш… — брезгливо подумала Сара. Трудно сказать, кто из них хуже: филистеры, скупающие красоту — не для того, чтобы наслаждаться ею, а чтобы владеть, или вымирающие аристократы, подбиравшие огрызки с богатого стола. Беспокойство зажгло ее глаза огнем, прорывавшим привычную маску холодной сдержанности. Не будь она женщиной, отец вручил бы ей бразды правления в Сент-Клере уже два года назад, когда еще можно было спасти родовое поместье от банкротства. Теперь же ему приходилось сражаться с матерыми хищниками..

Келлум Грант поднял глаза, стараясь понять причину вдруг возникшего в комнате напряжения. В Лондоне он чувствовал себя как дома — он хорошо знал городскую жизнь, — но совсем не так было в Хемпшире. На его основном противнике по покеру крупным шрифтом было написано: «Неудачник». Так оно, вероятно, и было. Явный запойный игрок. Потом он увидел женщину и чуть не присвистнул от восхищения. Карточная игра на ее фоне сразу показалась необыкновенно скучной.

— Сара Сент Клер, — шепнул Стефен Эплтон, поймав его взгляд. — Хороша, правда?

— Супер! — откликнулся Грант восхищенно. — Аристократка в двадцать четыре карата! Его американский акцент был едва заметен. Он взял карту и двинул фишку на середину. Сумма заставила собравшихся у стола насторожиться: «Кто этот парень, у которого больше денег, чем здравого смысла?» Он откинулся на спинку стула и тихо спросил о чем-то Эплтона, своего помощника, не отрывая восхищенного взора от Сары.

— Отец Сары. Говорят, что проигрывать ему уже нечего.

— Интересно.

Темные глаза Гранта скользнули по женской фигуре, словно он собирался сделать ставку.

— Кел! — предупреждающе сказал Стефен: слишком уж тот откровенен в своих порывах. Высший свет здесь, в Англии, не приучен к тактике молниеносного захвата, типичной для Келлума — Любуюсь ландшафтом, только и всего, — усмехнулся американец, мгновенно сообразив, что имел в виду Эплтон.

Возмущенная оценивающим взглядом незнакомца, Сара не приближалась к столу. Все равно она бы не удержала отца. Если она пыталась с ним спорить, это только ставило в неловкое положение их обоих.

Она слышала, как Маргарет Керне, друг семьи, прошептала мужу:

— Джорджи сошел с ума: играть с Келлумом Грантом!

У Сары упало сердце: значит, вот он каков, знаменитый Келлум Грант! Для него эта ставка как разменная монета! Келлум Грант… Звезда Нью-Йорка, ходячая легенда о нищем, который стал принцем. Легенды ходили о его беспощадности.

Темный вечерний костюм, белоснежная рубашка, оттеняющая смуглое волевое лицо. Рядом с ним все казались бледными, даже те, которые привезли с собой легкий, золотистый загар с заснеженных лыжных склонов, как и следовало в марте. «В нем есть что-то вульгарное», — защищаясь от его обаяния, подумала Сара. Не обошлось и без латинской крови. Отсюда и манеры — самец превосходный. Нетрудно было представить его на пляже, с его наглым, уже знакомым ей взглядом, раздевавшего проходивших мимо женщин. Вряд ли он играет по правилам — и здесь у стола, и вообще. Взгляды их встретились, и Сара вздрогнула, потому что в глазах его сверкнул победный огонек.

— Выхожу из игры, — вдруг сказал он. Эти спокойные слова были для всех полной неожиданностью. Джордж Сент Клер восторженно вскрикнул.

— У вас же идет карта! — вырвалось у Стефена Эплтона, но американец взглядом остановил его.

Сара резко отвернулась и пошла прочь.

— Ах, вот в чем дело! — ухмыльнулся Эплтон, увидев, как Кел провожает ее глазами.

— Да, именно в этом, — негромко, но твердо ответил Грант.

Сад был пуст. В ночном безоблачном небе застыл серебристый диск луны. Сара подставила лихорадочно горевшие щеки резкому ветру. От напряжения свело плечи. Она вдруг поняла, что, когда Келлум Грант сложил карты, он заключил с ней сделку. Она снова ощутила на себе его опасный взгляд, от которого каждый нерв в ее теле трепетал: «Берегись!» Беречься — чего? Этого она не знала, но чувство опасности не покидало ее.

Аккуратно подстриженный сад лежал перед ней во всем своем геометрическом совершенстве. Как хотелось ей сейчас покоя и надежности, символом которых он был! Впрочем, и здесь все было поддельным.

На месте сада когда-то переплетались густые заросли. Рейвенсвуд был построен в XVI веке и сначала назывался Бриттен-Касл. Новым своим названием он был обязан громадным черным птицам, гнездившимся в его полуразрушенных стенах. Сколько было потрачено денег, чтобы создать здесь уголок, полный чарующих контрастов! Теплый свет, льющийся из окон ресторана и казино, манил к себе, но для Сары, в ее смятении, гораздо больше поэзии заключалось здесь, в этих развалинах, открытых пронзительному ветру. Она услышала крик петуха и подумала, усмехнувшись: «Магнитофонная запись?» Сохранять прошлое — дорогое удовольствие. Романтика Рейвенсвуда манила к себе Грантов мира сего уж конечно больше, нежели ветхие развалины Бриттен-Касла.

Она поежилась, глядя на склоненные головки нарциссов, и вздохнула. В ее душе не было мира. Друзья считали ее решительной и практичной и потешались, когда нежная красота Сары вызывала у мужчин желание защитить ее.

Сара не могла примириться с тем, что беда приближалась — медленно, но неуклонно… Нужно было действовать. Принять вызов и сражаться не на живот, а на смерть — за дом, который она любила, любила со всей страстью, понимая, однако, что такой дом, как Сент-Клер, это еще и огромная ответственность. Она, пожалуй, перенесла бы потерю. Если бы Сент-Клер пришлось продать, она, со своим университетским образованием, начала бы новую жизнь. Но вот отец… Он слишком стар, чтобы начать жизнь сначала. Потеря родового гнезда для него равносильна смерти. Попытка удержать дом и толкнула его к игорному столу, в хищную пасть акул, таких как Грант.

— Сара. — Стефен Эплтон возник перед ней с шалью в руках. — Замерзнешь. Он накинул шаль ей на плечи.

— Давно тебя не видел. Как дела? — заговорил он оживленно.

Она тихо, презрительно засмеялась.

— А почему он не берет след сам? Право, Стефен, ты бы лучше побегал за палочкой. Вернулся бы, как спаниель с добычей.

Сравнение с послушным спаниелем не было лестным, но Стефен не обиделся.

— Ты все понимаешь… — протянул он. — Ты всегда была умницей.

Сара улыбнулась уголком рта.

— Спасибо за шаль.

— Не стоит.

Стефен церемонно раскланялся.

— Чего он хочет? — отрывисто спросила Сара и пошла к дому. Стефен шагал рядом. — Если жаждет благодарности, то придется его разочаровать.

Эплтон пожал плечами, тщетно пытаясь придать своей юношеской физиономии выражение светского цинизма.

— К картам он всегда успеет вернуться. А сейчас ему хотелось бы с кем-нибудь поболтать.

— Пусть поболтает с тобой! — Сара метнула через плечо молнию своих синих глаз. — Отец пока не ставит меня на карту. Я не продаюсь!

— Хорошо, хорошо… — Эплтон поднял, как бы сдаваясь, руки. — Ты рано себя хоронишь.

Сара повернулась и пошла прочь. Он глядел ей вслед. Хрустнула ветка. Стефен обернулся и увидел огонек сигары.