Однако эти слова не подействовали на Эми, и она, нахмурившись, пренебрежительно ответила:

— Дикари не могут быть божьими созданиями. Они снимали скальпы у белых людей.

— А иногда даже отрезали им головы, — сердито добавила Луиза. — Не хочешь, чтобы я тебе показала, как это делается?

Девушки, стоявшие кучкой, не ожидали таких слов и испуганно расступились, включая и Эми.

— Ну, прочь отсюда, давайте, давайте! — говорила Луиза с такой злостью, ожесточенностью, с какой разговаривает бесстрашный воин, в одиночестве выступающий против хорошо вооруженной группы неприятелей.

— Язычница, безбожница! — орала на нее Эми дрожащим голосом.

Ситуация выходила из-под контроля. Фрэнсис схватила девушек за руки и прикрикнула:

— Хватит! Помиритесь и отправляйтесь на занятия.

Эми отдернула руку и злобно сказала:

— Я и не подумаю мириться с этой дикаркой и не сбираюсь слушаться того, кто сочувствует этим дикарям.

— Как ты смеешь так разговаривать? — сказала Луиза, толкнув Эми. — Сейчас я тебе покажу один трюк, который проделывают команчи. Тебя надо привязать к лошади сзади, которая будет скакать до тех пор, пока ты не превратишься в кровавый труп.

— Луиза! — Фрэнсис с ужасом смотрела на распалившуюся ученицу.

— Ты не можешь находиться здесь, среди цивилизованных людей, — кричала Эми. — Твое место в резервации вместе с остальным дикарями. — Она дала Луизе пощечину. — Не попадайся мне лучше на глаза, держись от меня подальше.

Сверкнув своими темными глазами, Луиза ударила Эми кулаком. Блондинка упала на землю, и началась настоящая потасовка, несколько подруг пришли на помощь Эми, вцепившись в волосы Луизе.

— Я приказываю вам прекратить это, — говорила Фрэнсис, пытаясь оттащить девушку, колотившую Луизу по спине. — Вы же леди! — Она старалась утихомирить Луизу, несмотря на то что шестнадцатилетняя девушка была такой же сильной, как и она. — Сейчас же прекрати это!

Луиза не слышала Фрэнсис, в ее глазах была ярость и неистовство. Чтобы избежать новой атаки Луизы, Фрэнсис встала между девушками и сказала:

— Вам должно быть стыдно.

Однако остальные девушки уже разбегались. Фрэнсис поняла, что во дворе появились другие учителя. Одна из учителей схватила маленькую девочку за косичку и давала ей нагоняй. Сама мисс Льюиллинн стояла на лестнице, ведущей в здание школы.

— Девушек отвести по их комнатам, — скомандовала заведующая школой. — Мисс Макдонэлл… зайдите ко мне в кабинет.

Фрэнсис смотрела, как Луизу отводили в здание школы, и надеялась, что учителя не станут винить девушку за то, что произошло. Она ведь была свидетельницей происшедшего и могла все рассказать. Но ей пришлось около получаса дожидаться, пока заведующая школой примет ее. Она села на один из стульев, стоявших в ряд за огромным столом из красного дерева. Этот стол, фамильная реликвия семейства Льюиллинн, перешел к заведующей по наследству. Мисс Льюиллинн была последней представительницей рода. Будучи не замужем, она всецело посвятила себя воспитанию и обучению юных девушек.

Еще десять лет назад Фрэнсис сидела на этом же стуле, когда мисс Льюиллинн поздравляла ее с успешной сдачей экзамена на право работать в ее школе. В тот день суровая леди мило улыбалась ей и рассыпала комплименты, говоря, что очень рада взять на работу такую высоконравственную воспитанную учительницу. Фрэнсис была дочерью священника.

Сейчас же заведующая школой не улыбалась. Из-за серебряной оправы очков на Фрэнсис смотрели холодные глаза, а тонкие губы были сжаты, что придавало ее лицу выражение явного неодобрения. Она всегда носила траурный черный цвет, который лишь подчеркивал бледность и морщинистость кожи ее лица. Фрэнсис почему-то почувствовала себя виноватой под этим строгим холодным взглядом, хотя и не собиралась показывать, что боится своей грозной начальницы.

— Что именно вы можете сказать в свое оправдание? — начала мисс Льюиллинн.

— В свое оправдание? — удивилась Фрэнсис. Обвинительный тон заведующей не предвещал ничего хорошего. — Эми Дандридж говорила ужасные вещи Луизе Джэнкс —сказала Фрэнсис. — Я пыталась разнять девушек и помешать тому, чтобы они подрались.

— В рапорте о происшествии, который я получила, указано, что девушка-индианка была зачинщицей скандала, а вы ее защищали.

Удивленная тем, что заведующая не собиралась выслушать ее, а руководствовалась чьим-то рассказом, Фрэнсис все же решила объяснить, как все было:

— Луиза, конечно, высказала несколько оскорбительных фраз в адрес Эми, но зачинщицей ссоры была Эми и…

Заведующая грубо прервала Фрэнсис:

— Мисс Макдонэлл! Вы что, опровергаете мои слова?

Чувство вины, которое Фрэнсис испытывала в начале разговора, сейчас переросло в гнев, так как она поняла — мисс Льюиллинн вызвала ее, чтобы отчитать.

— Разве кто-то еще слышал весь спор между девочками? — спросила Фрэнсис. — И почему вы верите кому-то больше, чем мне?

— Вот уж кто что слышал и видел, вас совсем не касается. И я совершенно не согласна с вами, что дикари тоже божьи создания!

Фрэнсис была совершенно ошеломлена. Занимая такое положение, будучи заведующей школой, мисс Льюиллинн была явно разгневала. И это вместо того, чтобы со всей объективностью разобраться в случившемся.

— Ведь вы же воспитатель и христианка, — заметила Фрэнсис.

— Мне виднее, кто я, — грубо ответила заведующая. — Если бы я знала, что Луиза — язычница, а не испанка или мексиканка, как я думала, я никогда бы не приняла ее в школу. Ее мамаша умышленно скрыла этот факт.

Услышав эту правду о происхождении Луизы, Фрэнсис все же решилась защитить девушку, даже не задумываясь о последствиях.

— Луиза лишь наполовину индианка, — сказала Фрэнсис.

— К язычникам она имеет прямое и полное отношение, а не половинное. — Мисс Льюиллинн говорила с такой злостью, что даже кружево на ее шляпке подрагивало. — В ней больше животных инстинктов, нежели человеческих качеств. Ведь еще четыре года назад эти дикари расправились с генералом Кастером и его войсками.

С индейцами всегда была война. Когда южные штаты вели борьбу за выход из федерации, тогда брат поднялся против брата. Но индейцы никогда не принимались в расчет как люди. Их считали язычниками, животными, дикарями. Фрэнсис опять мысленно вернулась к прошлому, и горло у нее сжалось. Она вспомнила лицо индианки, от которой навсегда оторвали детей. Женщина даже не плакала, но Фрэнсис знала, что она хотела умереть.

— Вы давно уже скрываете довольно странные мысли, мисс Макдонэлл, — продолжала заведующая, — хотя я и смотрела на это сквозь пальцы — на ваше увлечение спиритизмом, разговоры об избирательном праве женщин.

Фрэнсис подумала, что об этом она прочитала из книг и обсуждала эти вопросы с другими учителями.

Мисс Льюиллинн добавила:

— Вы держали в тайне замужество мисс Брэдли.

Это было правдой. Фрэнсис на самом деле знала о запретной связи, а затем и о замужестве Брэдли. А одним из условий преподавания в этой школе было требование оставаться незамужними. Однако Фрэнсис хранила тайну, так как об этом ее просила подруга. Муж Эмилии был скромным клерком в универсальном магазине, и чтобы им как-то хватало на жизнь, Эмилия должна была работать, хотя и получала маленькую зарплату учителя.

— Вы нарушили устав школы.

Фрэнсис, проглотив обиду, пыталась что-то сказать в свою защиту.

— Если вы считаете, что это было умышленным нарушением устава, то извините меня, — сказала Фрэнсис, аккуратно и точно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего. За годы работы в школе она изучила заведующую, но даже ей она не могла соврать.

— Именно так и есть, — поправляя очки, говорила мисс Льюиллинн. — Я слышала, что вы помогали Луизе после занятий, то есть до сегодняшнего дня вы уже были дружны с ней.

Неужели ей кто-то насплетничал?

— Да, я помогала Луизе, но не более чем остальным, — сказала Фрэнсис. Она получала истинное наслаждение, знакомя смышленую девушку со своими любимыми рассказами и стихами. Взамен Луиза вознаграждала ее рассказами о диком и буйном Нью-Мексико.