И когда Кесада завоевал эту территорию, назвав ее Новой Гренадой, то он этих аристократов, захватив в плен, конечно, крестил и сделал своими приближенными. Один из них, уже став очень образованным человеком, хорошо писавший по-испански, говорил Кесаде: «Странно, ты, Кесада, себя ведешь, я вижу, к тебе подходят твои солдаты, они тебе что-то говорят и даже смеются, а ты им отвечаешь, потом они посмеются, поговорят и отходят». Для испанца-конкистадора солдаты были его боевыми товарищами, а для цивилизовавшегося индейца – низшая каста; ему непонятно было, как солдат смел взглянуть на своего предводителя, его надо было бы убить немедленно или проучить.

Инки, которые создали хорошо продуманную административную систему, ввели одновременно с ней полицию нравов – например, за гомосексуализм они сжигали живьем, запретили передвижение местного населения из одной деревни в другую, ввели жесткую трудовую повинность, запретили грамотность, которая до них была, уничтожили все письменные исторические документы, которые были написаны на древних, доинкских языках, чтобы покоренные индейцы забыли свою историю. А ацтеки устроили службу спасения мира от стихийных бедствий. По их теории, мир четыре раза погибал и должен погибнуть в пятый раз. Один раз мир погибал от страшных ураганов, другой раз – от наводнений, третий – от землетрясений, четвертый – от огня, и пятый раз он должен был погибнуть от голода. Для того чтобы спастись, надо умилостивить солнце, а «солнце любит цветы и песни». Под цветами ацтеки разумели кровь из живого сердца, и они хватали людей и приносили их на своих теокалли в жертву солнцу – вырывали у них сердце из груди, для того чтобы спасти весь мир. «Ну, что там, – рассуждали они, – несколько человек мы убьем, зато остальные спасутся». Но индейцы, у которых брали юношей для принесения в жертву, относились к этому без всякого энтузиазма и поэтому предпочли поддержать испанцев. Испанцы заставили этих освобожденных индейцев работать в своих гасиендах, очень сильно эксплуатировали их, так как вывозили колониальные товары на продажу в Испанию и получали большие барыши. Они загнали их в серебряные рудники, но таких издевательств, какие индейцы терпели раньше от местных своих властителей, испанцы не допускали. Вместе с тем испанцы привезли сюда скот, вьючных животных, облегчив передвижение для индейцев, они учили крещеных индейцев грамоте, а инкским и ацтекским вождям давали титул «дон», то есть причисляли к дворянству, и те не платили налогов, а должны были только оружием служить испанскому королю. Браки испанцев с индеанками сразу стали обычным явлением.

В результате в Мексике, Колумбии, Перу и Боливии, в северном Чили образовалось метисное население, которое в XIX в. откололось от Испании, и вместо Новой Испании, какую хотели создать испанцы, завоевывая эти страны, метисы создали Антииспанию с испанским языком и с официальной католической религией, хотя большинство этих метисов не верили ни в Бога, ни в черта. Они приняли якобинский культ разума и европейский атеизм XVIII в. и занялись главным образом освобождением себя от Испании для того, чтобы хозяйничать в своей стране самим. Экономически они на этом ничего не выиграли, так как флота у них не было, и поэтому они попали в зависимость сначала от английских, потом от американских торговых компаний, но национально они себя освободили и, страшно гордые, ходили в своих сомбреро и говорили, что к испанцам они отношения никакого не имеют, что они американцы. Тем и кончилось дело.

Но получилось так из-за того, что первоначально испанцы путем завоевания установили возможность контакта, а контакты этнические устанавливаются не законодательными мерами (нельзя никому приказать хорошо относиться к другому человеку), а потому, что победители относятся к побежденным как к людям, а что касается жестокости, так не меньше жестокости было и в самой Испании: постоянные заговоры, мятежи, подавления и другие неприятности – эпоха тяжелая. Надо сказать, что французы-католики, выезжавшие в Канаду, довольно быстро договорились с местными индейцами, сначала с гуронами, а когда гуронов перебили ирокезы, заполучив от англичан оружие, они установили контакты с алгонкинами, с племенами кри около Лабрадора, со всеми племенами, которые там были. Да и сами французы «обындеились», они женились на индеанках (на «скво») и охотились, как индейцы, переняли их быт, сохранив только свой язык и какую-то абстрактную память о католической религии: ведь в лесу, понятно, в церковь не пойдешь, молиться негде, они просто считали, что они католики, и больше ничего. Таким образом в Канаде создалось население, до сих пор там существующее, – канадские метисы.

Ничего похожего не происходило в английских колониях, где селились протестанты. В индейцах протестанты видели диких животных. Тихие баптисты объявили в Массачусетсе плату за скальп индейца, как за хвост волка; индейцев рекомендовалось отстреливать, и выдавали за это премию, как за хищных животных. Причем платили одинаково за скальп женщины, ребенка, вождя племени – все равно. То есть они по отношению к местному населению повели совершенно истребительную политику. И поэтому, когда вспыхнула война между Францией и Англией, большинство индейцев было на стороне французов, кроме ирокезов, с которыми французы неосмотрительно поссорились. А потом, когда уже Америка откололась от Англии и стала самостоятельной, то индейцы подняли всеобщее индейское восстание.

Возглавил его некто Понтиак – вождь племени оттавов, он объединил все племена, кроме ирокезов, и в число объединенных племен входили и канадские французы, они сражались на правах племени против англосаксов. Конечно, Понтиака убили, конфедерация разошлась. Пассионарное напряжение у индейцев было слабое: они были очень храбрые, способные, умные, честные, деловые люди, но одного им не хватало – соподчинения, умения жертвовать собой ради абстрактной цели, идеи, то есть пассионарности, и их разбили, вытеснили за Миссисипи. Англосаксы продолжили свое проникновение в страну, беспощадно уничтожая коренных жителей. Сказать, что протестантская религия благословляла их на убийства, геноцид, было бы несправедливо, хотя, конечно, в Ветхом Завете, который особенно ценили протестанты, можно найти проповедь геноцида для всех «неизбранных» и не «предопределенных» Господом к спасению. Дело не в этом. Очевидно, протестантами стали люди такого склада, которые не могли с индейцами уживаться, так же как они не могли уживаться дома с католиками или с ирландцами.

С ирландцами произошла очень странная история. Ирландцев обратили в христианство святой Патрик и миссионеры, которые пришли из Египта в V в., минуя Рим. Таким образом, ирландские кельты были обращены в христианскую веру, еще не католическую и не православную, ведь это случилось еще до раскола Церкви. И потом, когда на Востоке и Западе религия развивалась, ирландцы сохраняли древние навыки египетских монахов.

Создалась европейская суперэтническая целостность, возник папизм, католическая схоластика, а ирландцев все это нисколько не трогало. Причем сказать, что они были люди серые, ничем не интересовались, – нельзя. Они были люди культурные, они давали лучших учителей, прекрасных знатоков греческого языка, богословия, но они не входили в Христианский мир – западноевропейскую целостность – и боролись против нее, против католицизма вплоть до конца XV в., пока их окончательно не завоевал Генрих VII Тюдор, основатель династии Тюдоров, после Войны Алой и Белой розы[41] .

А вскоре его сын Генрих VIII объявил, что Англия становится протестантской, что король создает англиканскую церковь и становится ее главой. Ирландцы, которые так долго боролись против католической церкви, казалось, должны были возликовать, но оказалось напротив – они немедленно объявили себя верными сынами католической церкви, лишь бы было у них идейное основание бороться против англичан. Это подтверждает тезис, что люди чаще борются не столько «за», сколько «против». Ирландцам были противны англичане, а не догмы их религии, в догмах они не очень-то разбирались, да и кто в догмах разбирается? Сдают когда-то богословие в школах, а потом забывают, не в этом же дело, а вот что англичане – скверные люди, это каждый ирландец знает. И ирландцы сопротивлялись до XX в., да и сейчас продолжают сопротивление. Так вот, когда ирландские католики стали попадать в Америку, то, в противоположность протестантам, они прекрасно уживались с индейцами. Очевидно, дело тут в каком-то внутреннем складе, а не просто в исповедании веры.