Поэтому результат этой псевдо-дискуссии не вызывал сомнений. Совет постановил, что детей следует продолжать крестить, а родителей, упорствующих в своем нежелании допускать их до крещения, изгонять с земель Цюриха. Это решение, принятое 18 января 1525 года, означало, что для решения этого вопроса по отношению к религиозным меньшинствам будет применено насилие и они будут подвергаться преследованиям. У небольшого кружка людей, взыскующих Реформации, более сообразной христианскому духу, не оставалось уже времени для дальнейшего тщательного изучения этого вопроса. Крещение не представляло собой главного предмета их забот, и они не ставили его во главу угла, но оно было той точкой, через которую проходила линия, начертанная Цвингли. У них оставалась неделя, чтобы сделать свой выбор между уступкой и изгнанием. Находясь под бременем этого выбора, они собрались в доме Феликса Манца, рядом с церковью, в которой служил Цвингли, вечером 21 января, чтобы обсудить, что им следует делать. О том, что затем последовало, сообщается следующее: "... они совещались до тех пор, пока тревога и беспокойство не охватили их сердца. Они преклонили колена пред Верховным Владыкою Господом, пребывающим на небесах, взывая к Нему, знающему то, что есть у людей на сердце, и молясь, чтобы Он объявил им Свою Божественную волю и высказал им Свое милосердие, так как человеческая плоть, кровь и воображение не подсказывают им ничего. Поэтому они хорошо знали, что им предстоит пройти через страдания и превозмочь их. После молитвы Георг Кахакоб поднялся и стал умолять Конрада Гребеля Бога ради окрестить его через истинное христианское крещение, основанное на его вере и исповедании. А так как он горячо умолял его сделать это и даже встал на колени, то Конрад окрестил его, потому что здесь не было рукоположенного священнослужителя, чтобы совершить подобный обряд. Когда это произошло, то и другие также пожелали, чтобы Георг окрестил их, что он и сделал по их просьбе. Таким образом, они в великом страхе Господнем вверились друг другу и призвали один другого к евангельскому служению, и стали они учить и сохранять свою веру. Вот так началось их отчуждение от мира и от греховности." (Quoted in Harold S. Bender, The Life and Letters of Conrad Grebel. Goshen, Indiana: Mennonite Historical Society, 1950, p. 137 in translation from Rudolf Wolcan (ed.) Geschicht-Buch der Hutterischen Brader. Wien: Carl Fromme, 1923, p. 35).

Это свидетельство, вероятно, самое старое из всех существующих анабаптистских документов. При рассмотрении нами значения этого события мы приходим к трем выводам. Первый заключается в том, что событие, происшедшее в тот вечер, было вызвано душевным порывом, объясняемым тревогой и готовностью претерпеть страдания при глубоко ощущаемом воздействии Святого Духа. Не было предварительного расчета на то, что "прорыв возможен через крещение взрослых людей", и стратегического обдумывания того, "своевременно ли осуществлять этот прорыв." Второй вывод мы делаем, отмечая то обстоятельство, что эта группа уважительно относилась к тому месту, где регулярно встречались церковные руководители, и что Георг Кахакоб /известный впоследствии под именем Блаурок/ действовал таким образом лишь из-за отсутствия более авторитетных священнослужителей. (Следует отметить, что ссылка на то, <169> что здесь не было рукоположенного священнослужителя <170>, указывает на, скорее, пренебрежительное, а не благоговейное отношение к <169> священному <170> рукоположению. Данная группа включала в себя, по меньшей мере, трех рукоположенных по римско-католическому обряду священников: Блаурока, Вильгельма Ройблина и Иоганна Бротли. Таким образом, эта фраза в действительности означает, что поскольку братство еще не было учреждено, то не было и человека, уполномоченного братством совершать крещение.) Третий вывод состоит в том, что значение этого акта заключается не столько в самом обряде крещения, сколько в созидании нового видимого церковного тела, отличного от учрежденной церкви, контролируемой государством, что целиком относится к установлению всеобъемлющего средневекового католицизма. Поэтому замысел недавно образовавшейся группы состоял в том, чтобы учредить новую форму церковной организации, что явствует из фразы: "Вот так началось их отчуждение от мира." Следует помнить, что как Цвингли, так и Лютер в то время все еще служили мессу. Они лишь начали объяснять, какой будет религиозная практика и как будет устроена протестантская церковь, но они не внесли значительных изменений в богослужение и не написали нового вероучения. Таким образом, это молитвенное собрание и событие, происшедшее 21 января в преддверии грядущих гонений, знаменуют собой не только начало анабаптизма, но и протестантства как зримой реальности.

Глава 3

Преследования и консолидация

21 января состоялось собрание, проходившее под угрозой гонений. Впервые оно завершилось крещением всех его участников. Членов этой группы вскоре стали называть анабаптистами или "перекрещенными", хотя сами себя они называли "братьями". Братья не опротестовывали постановление Совета, обращенное против них, а строили планы о распространении своего вероучения. Первое церковное собрание было миссионерским. Каждый, кому пришлось покинуть Цюрих, отправился туда, где его знали и где он мог надеяться быть услышанным. Для некоторых, прежде всего торговцев, это означало идти на северо-восток в Санкт-Галлен, на северо-запад в Базель или на юго-запад в Берн. В этих городах уже ощущалось влияние Реформации. Для других это означало искать убежища в сельской местности, где репрессивные меры со стороны городских властей осуществлялись не с такой строгостью. Поэтому Иоганн Бротли и Вильгельм Ройблин отправились на север, в местность, расположенную между Цюрихом, Вальдсхутом и Шаффхаузеном, тогда как другие направились на восток в Аппензель и на запад, в местность, совместно управляемую Цюрихом и Берном и, соответственно, не столь жестко ими контролируемую. Весной и летом 1525 года в большинстве этих мест были созданы небольшие группы сочувствующих.

Губмайер в Вальдсхуте

Находящийся на северном берегу Рейна, всего лишь в двадцати милях от Цюриха, маленький городок Вальдсхут принадлежал Австрии и входил в состав еще прочной католической Священной Римской империи. Его близость к Шаффхаузену и Цюриху, однако, способствовала установлению им тесных связей с религиозными движениями в швейцарских городах. Эти связи значительно усилились после приезда Балтазара Губмайера в Вальдсхут в 1521 году. Будучи священником из Южной Германии и доктором теологии, он был хорошо известен своими проповедями народу в Регенсбурге и своей деятельностью в Ингольштадском университете. Хотя после своего приезда он не выказывал особой симпатии к молодому реформатскому движению, вскоре он стал близким другом и сотрудником Ульриха Цвингли. В 1523 году его сочувствие делу Реформации было настолько очевидным, что сам город Вальдсхут стал вызывать подозрение у австрийского правительства.

Хотя Губмайер и считал Цвингли своим другом и коллегой, он не был его учеником в полном смысле этого слова, к тому же и в своих суждениях он был более независим, чем молодежь, окружавшая Цвингли. Тем не менее в 1523-24 годах он разделял критическое отношение Цвингли к крещению детей и его стремление к созданию церковной организации, соответствующей Библии. Губмайер не участвовал в дискуссии, проходившей в конце 1524 года, за которой последовало решению Совета от 18 января 1525 года и молитвенное собрание, завершившееся крещением братьев, но считал себя другом Цвингли и отвергал крещение детей. Весной 1525 года Вильгельм Ройблин, проповедуя в сельской местности к югу от Вальдсхута, начал и в городе увещевать членов церкви Губмайера и кое-кто из них принял крещение. Во время Пасхи Губмайер и большинство членов его братства приняли крещение после признания ими символа веры. Впервые церковная организация присоединилась к движению анабаптистов, причем власти на этот раз проявили терпимость.