Потом Алана танцевала с Шейном, потом еще с двумя мужчинами. Все это время князь не отходил от Шарлотты, но когда снова заиграла музыка, Алана услышала рядом с собой его голос:

– Вы не откажете мне в удовольствии потанцевать с вами, леди Алана?

– Благодарю вас, – живо обернулась она к нему. – В этой прелестной комнате мне кажется, что у меня выросли крылья.

– Счастлив слышать это, если только они не унесут вас прочь отсюда, – ответил он. Алана рассмеялась.

– Чему вы смеетесь? – спросил князь.

– Так выражаются в пьесах или романах. Ваши слова только усиливают то чувство, которое не покидает меня с первой минуты приезда сюда – что все это лишь снится мне.

– Уверяю вас, все это происходит на самом деле.

– Только для вас.

– Почему вы так говорите?

– Вы же понимаете, что вы сами – часть этой сказки из "Тысячи и одной ночи"? – Алана посмотрела на князя, весело блеснув глазами. – Когда я впервые услышала о вас, то подумала, что вы – лишь плод чьей-то богатой фантазии.

– Люди, которые достаточно хорошо меня знают, могут подтвердить вам, что я действительно существую, более того, что я похож на остальных людей, – улыбнулся князь.

– Все мы питаем иллюзии по поводу самих себя, – поддразнила его Алана. – Мы можем говорить о ваших личных качествах хоть всю ночь, ваша светлость, но боюсь, не придем к единому мнению.

– Что вы обо мне слышали? И от кого? – заинтересовался князь.

– Даже в наших краях, в глухой Ирландии, лягушки переквакиваются о вас, а птицы спешат через море с известиями о ваших новых подвигах.

– Вы меня удивляете, – заметил князь.

– О, это еще одна иллюзия. Трудно поверить, что вы не догадываетесь о всеобщем интересе, стоит лишь вам появиться где-либо. Почему не признаться себе в этом и… не получать от этого удовольствие?

– И как вы относитесь к тому, что услышали? – засмеявшись, спросил князь. – Или лучше, что вы думаете обо мне теперь, после того как познакомились со мной?

– Какого ответа вы от меня ждете? – ответила Алана. – Что я ошеломлена, подавлена могуществом и богатством вашей светлости?

– Вы смеетесь надо мной. Я к этому не привык.

– Конечно, не привыкли, – согласилась Алана. – Все с почтением преклоняют перед вами колени, но задумывались ли вы когда-нибудь, что служит причиной их восхищения – вы сами или ваше положение в обществе?

– Вы очень дерзки, – резко сказал князь и закружил ее в вальсе с такой скоростью, что у нее перехватило дыхание.

– Простите меня если я невежливо вела себя с вами, – сказала Алана после того, как он снова замедлил темп.

– Не то чтобы невежливо, – ответил князь, – просто я не привык к подобной откровенности. – По тому, как изогнулись ее губы, он понял, о чем она думает, и сердито добавил: – Не верю, что все мои знакомые всего лишь льстят мне.

– Простите меня, если я разрушила ваши иллюзии, – ответила Алана. – Я не привыкла к такому изысканному обществу и не умею вести себя в нем.

– Мне казалось, девушки вашего возраста должны быть кроткими, милыми и смотреть на жизнь через розовые очки, – сказал князь.

– Разумеется, так оно и есть, – ответила Алана, – но иногда увиденное так слепит глаза, что нам приходится снимать их.

– Меня не покидает неприятное чувство, что вы все еще смеетесь надо мной, леди Алана.

– Еще раз прошу простить меня. Мне очень хотелось, чтобы вам понравилось танцевать со мной. Боюсь, что теперь вы больше не пригласите меня, – вздохнула Алана.

– Я определенно приглашу вас снова, потому что мне хочется продолжить наш разговор, – твердо ответил князь. – Но не скрою, я немного озадачен. Вы совсем другая, чем я мог предположить.

– Сегодня здесь собралось множество девушек, чье поведение оправдывает ожидания вашей светлости.

– Вы и без моих возражений прекрасно знаете, что я нахожу их скучными, – ответил князь.

– Значит, не жалуйтесь, если я вас шокирую.

– Вы не шокируете меня, а возбуждаете мое любопытство. Сколько вам лет?

– Мы с Шарлоттой одного возраста.

– Трудно поверить в это!

– Хорошо, я древняя старуха! Я открыла секрет вечной молодости, который безуспешно ищут с незапамятных времен.

– Вы рассуждаете так зрело, будто прожили уже лет сто.

– Так мало? Значит, мне понадобится еще миллион жизней, чтобы общаться на равных с вашей светлостью.

– Вы говорите о перерождении? – сузил глаза князь.

– Мне показалось, что именно это вы сами имеете в виду, правда, в несколько оскорбительном смысле.

Князь взглянул на нее так, что ей показалось, они с ним – два дуэлянта, которые меряют друг друга взглядом перед тем, как вытащить шпаги.

– Помилуйте, ваша светлость, – раздался в этот момент голос леди Одель, которая явно находилась в состоянии крайнего раздражения, – мне кажется, что, если вы хотите поговорить с леди Аланой, необязательно стоять в самом центре бальной залы. Милая маленькая Шарлотта очень хочет потанцевать с вами, в чем она только что мне призналась.

Князь повернулся к Алане, но тут же, словно угадав его намерения, рядом с ней возник виконт.

– Вы обещали мне следующий танец, Алана.

– Да, конечно, – ответила девушка и улыбнулась князю: – Благодарю вас, ваша светлость, за самый восхитительный танец в моей жизни.

Алане показалось, что леди Одель чуть не фыркнула от возмущения, но Ричард уже подхватил ее и умчал прочь.

– Что случилось? Я понял, что что-то неладно, – сказал виконт, когда они очутились на другом конце залы.

– Я вела себя в соответствии с вашими указаниями, – ответила Алана. – Кажется, князь удивлен, что кто-то осмелился разговаривать с ним в таком духе.

– И о чем вы говорили? – с любопытством спросил Ричард.

– О нем самом и о перерождении.

– Бог мой! И я бы удивился на его месте!

Алана вздохнула. Все, о чем она говорила князю, было привычно для нее, ведь в прошлом она не раз обсуждала эту тему с отцом. Они часто спорили о теории перерождений, о тайных знаниях, которыми по поверью обладали жрецы странных полузабытых религий, о том, что мистер Викхэм называл "эзотерическим языком мудрецов".

Она читала все книги по востоку, какие только могла достать. Интерес ее был не случаен, но она никого не собиралась посвящать в его причину.

Вполне понятно, что князь был удивлен такой осведомленностью восемнадцатилетней девушки, воспитывавшейся в глуши Ирландии.

Весь вечер леди Одель зорко следила за тем, чтобы князь больше не танцевал с Аланой. Когда уже перевалило за полночь, Алана заметила, что Шарлотта с Шейном исчезли из комнаты, и беспокойно огляделась, ища глазами виконта. Неожиданно рядом с ней возник князь.

– Вы выглядите озабоченной. Что вас встревожило? – спросил он.

– Разве можно тревожиться о чем-то на таком великолепном празднике? Не могу передать вашей светлости, какое он доставил мне удовольствие.

– Звучит очень правдоподобно, но только что, когда вы оглядывались по сторонам, вы явно были чем-то встревожены, – возразил он. Алана не ответа, и он добавил: – У вас необыкновенные глаза. Ни у одной женщины я не встречал таких глаз. Они очень выразительные и в то же время это совсем не так.

– Вы противоречите сами себе, – легко отозвалась Алана.

– Могу я назвать их загадочными? Они живо отражают все, что лежит на поверхности, и в то же время не выдают ваших тайн. Я никак не могу разгадать вас.

– А вы бы хотели? – спросила она. – Ваш интерес льстит мне, ваша светлость.

– Мне хочется отшлепать вас за такие слова, – ответил он. – Мы вели серьезный разговор, который заинтересовал меня. Теперь вы искусственно стараетесь свести его к светской болтовне.

– Но, задумывая этот вечер, вы вряд ли хотели, чтобы ваши гости были серьезны, – ответила Алана, – поэтому я, как хамелеон, пытаюсь приспособиться к обстановке.

– Тогда позвольте мне показать вам другую обстановку, – сказал князь. – Мне хочется видеть вашу реакцию.