– Значит, мы увидимся там, – улыбнулся виконт, – если раньше нам этого не удастся.
Его глаза говорили много больше его слов, но Алана не хотела их слышать. У нее из головы не выходил князь, хотя она то и дело сурово одергивала себя, что все происшедшее с ней – лишь сказка, в которой он был героем. Сейчас ей надо было захлопнуть книгу и вернуться к обычной жизни, как если бы ничего не случилось. "Будет, по крайней мере, что вспомнить", – повторяла она себе, но то было слабое утешение.
Она приехала в Бриллинг после обеда. Держа в руках простую полотняную сумку, с которой она вышла из дома викария, она спросила дежурного по станции, не едет ли кто-нибудь в деревню.
– Это не мое дело, – ответил он. – Спросите на улице.
Наверное, он ответил бы по-другому, будь на ней прелестный дорожный костюм и отороченное мехом манто, в которых она ехала вместе с Шарлоттой в замок. Ее собственная одежда, очевидно, не вызывала ни уважения, ни даже дружелюбия. Переодеваясь в нее, Алана, будучи женщиной, не могла не испытывать сожаления: таким убогим и прозаичным казалось ее старое платье по сравнению с элегантными, роскошными туалетами Шарлотты.
– Нужно было оставить вам часть своих платьев, Алана! – внезапно, словно прочитав ее мысли, воскликнула Шарлотта. – Вы были так хороши в них! Но я не подумала об этом, а сейчас слишком поздно все распаковывать.
– Они будут нужны вам самой, – ответила Алана. – Надо будет беречь каждый пенни, который заработает Шейн, чтобы обеспечить себя самым необходимым.
– Да, я знаю, – согласилась Шарлотта. – Я буду очень, очень экономной. Но когда-нибудь я получу те деньги, которые принадлежат лично мне. Ведь папа не сможет отнять их у меня?
– Конечно, нет, – ответила Алана. – Ну а пока экономьте! Траты возникают там, где их меньше всего ожидаешь.
– Вы так умны, – сказала Шарлотта, поцеловав ее на прощание. – Я буду очень скучать без вас, хотя со мной будет мой любимый, замечательный Шейн.
– Я тоже буду скучать, – ответила Алана. – Вы все благодарили меня, но на самом деле это я должна благодарить вас за то время, которое провела с вами, и за Чарл. – И, не осмелившись произнести это вслух, она добавила про себя: "И за встречу с князем, всегда, всю мою жизнь!"
Глава 6
Алана купала Билли в плоской жестяной ванне, которую наполнила принесенной из кухни горячей водой и придвинула поближе к огню. Время было позднее, но она не успела управиться раньше, потому что осталась с детьми одна.
Викарий и миссис Бредон вместе со старшим сыном Лайонелом отправились погостить к матери викария, которая жила на другом конце графства.
– Надеюсь, ты со всем справишься, – сказала миссис Бредон ей на прощание. – Я попросила миссис Хикс переночевать вместе с тобой.
– Я справлюсь и без нее, – поспешно заверила ее Алана.
– Ты не можешь оставаться в доме одна. Это неприлично, – укоризненно произнесла миссис Бредон.
Алана подумала про себя, что ей будет гораздо проще без миссис Хикс, от которой было больше хлопот, чем пользы. Однако она понимала, что вся деревня будет судачить о том, как ее, незамужнюю девушку, оставили на ночь одну, без компаньонки, и поэтому только улыбнулась:
– Не беспокойтесь. С детьми ничего не случится. Отдохните от них немного.
– Эта поездка будет хоть каким-то разнообразием, – с готовностью согласилась миссис Бредон. – Правда, семейные встречи нередко бывают утомительными.
Алана ничего не ответила, ведь у нее самой не было близких родственников. Почувствовав свою бестактность, миссис Бредон поспешно поцеловала детей, наказала им вести себя хорошо и на сем удалилась. День был холодным и ветреным. После прогулки они все вместе жарили каштаны в камине и пили чай с горячими бутербродами. К вечеру дети были более тихими и сонными, чем обычно. Исключение составлял Билли, который поспал после обеда и теперь пребывал в бодром состоянии духа. Поэтому первыми Алана приготовила ко сну троих старших.
Двое из них уже достигли того возраста, когда дети с удовольствием читают и самостоятельно играют с игрушками, и, умывшись по ее настоянию, они охотно пошли к себе в комнату, которую делили с Лайонелом.
На попечении девушки осталась одна Элоиза, которая сейчас, в голубом шерстяном халате, сидела за столом, уписывая молоко с хлебом, густо посыпанным желтоватым сахаром.
Билли долго бегал голышом по комнате, пока ей не удалось поймать его и затащить в ванну. Он плескался, как маленький дельфиненок, и Алана отметила про себя, что была права, надев фланелевый фартук. Платье у нее было простенькое, сшитое ею самой из приятной зеленой шерсти, но оно выгодно подчеркивало белизну ее кожи и усиливало загадочный блеск глаз.
Алана как раз закатала рукава и пыталась намылить Билли, который отчаянно сопротивлялся, когда дверь в детскую отворилась. Девушка не обернулась, решив, что это пришла миссис Хикс – рассказать об очередном постигшем ее несчастье. На эту тему она могла говорить часами, не требуя от слушателей ответа.
– Плеск! Плеск! – радостно вскрикнул Билли и немедленно воплотил слова в действие.
– Хватит плескаться, – твердо сказала Алана и, взяв большую губку, принялась смывать с него мыло. Малыш поднял ручки, чтобы удержать воду в ладошках, и весело засмеялся.
Алана тоже не могла удержаться от смеха. Но тут она услышала за спиной голос Элоизы: "Что ты здесь делаешь?" – и обернулась.
Возле дверей стоял князь, необычайно элегантный и из-за низкого потолка казавшийся еще выше и значительнее, чем она его помнила. Алана замерла, не в силах произнести ни слова, не в силах поверить, что это происходит наяву.
Все это время она пыталась забыть князя, но думала о нем так много, что постепенно он стал частью ее жизни, не в виде реального человека, но некоего образа. Каждый вечер, оставаясь одна, она вспоминала его поцелуи, и ее снова охватывало чувство душевной близости с ним. Иногда днем его присутствие казалось ей настолько реальным, что она едва удерживалась, чтобы не обратиться к нему с вопросом. Невероятно, необъяснимо, но сейчас он был здесь!
С тех пор как Алана уехала из замка, а с этого момента прошло уже более трех недель, она ждала известий о Шарлотте и Шейне и, не желая даже себе признаваться в этом, о князе. Только вчера, когда она почти отчаялась, пришло наконец письмо от виконта. Увидев на конверте парижский штемпель, она поняла, почему письмо так запоздало и почему не вызвало никаких пересудов в деревне. Опустив обращение, виконт писал:
"Я знаю, что Вы с нетерпением ждете от меня известий, но у меня не было возможности написать раньше. Да и рассказывать особенно нечего. Моя тетка, как мы все и предполагали, пришла в ярость, когда узнала, что Вы, Шарлотта и Шейн без ее ведома покинули Чарл.
Я объяснил ей, как мы и договаривались, что Шейн получил телеграмму, которая предписывала Вам с ним немедленно возвращаться в Ирландию, и что Шарлотта решила поехать с вами. Кажется, тетка заподозрила о действительной причине отъезда Шарлотты, но предпочла держать свои мысли при себе.
Было заметно, что она всячески пытается успокоить князя и сохранить с ним прежние отношения.
Я делал вид, что не придаю большого значения вашему отъезду, и в целом, думаю, я ее убедил. Как бы то ни было, чтобы не участвовать в скандале, который поднимут мои родители, когда узнают правду, я решил переместиться в Париж, где и живу сейчас у своих друзей. Как видите, мне немного удалось сообщить Вам. Вы и без меня легко можете представить себе, что творилось в замке после вашего отъезда.
Я обязательно увижусь с Вами, как только вернусь в Англию. О сплетнях не беспокойтесь, я позабочусь о том, чтобы о нашей встрече никто не узнал.
Мне о многом надо поговорить с Вами. Мне никогда не забыть, как прекрасно Вы справились с такой трудной ролью, и это еще одна тема для разговора. Берегите себя. Р".