Россия объявила себя наследницей СССР. Но она ею не стала и не могла стать, поскольку именно ее главенствующее положение в Советском Союзе привело его к разрушению. Это особенно наглядно следует из анализа российской оборонной политики. Советская военная доктрина, сформулированная во время горбачевской перестройки и ориентированная на ситуацию в мире «после холодной войны», стала доктриной «оборонной достаточности». Идея глобальной конфронтации с другой сверхдержавой была отставлена (стало ясно, что продолжать эту конфронтацию возможно, лишь сохраняя в стране авторитарное правление), и оборона перестраивалась в соответствии с изменившейся ситуацией. Но новая система обороны включала в себя весь советский военный потенциал: предполагалось, что вооруженные силы сохранят возможность эффективно действовать как в оборонительных целях, так и для сохранения той роли в мире, от которой обновленный Советский Союз отнюдь не собирался отказываться.

Потеря оборонной инфраструктуры и производственных мощностей, отошедших к бывшим советским республикам после распада СССР, привела к превращению «оборонной достаточности» в «недостаточность» по всем существенным параметрам. Советские вооруженные силы, сделавшись российскими, не просто поменяли вывеску. Переход совершался в обстановке жестокого экономического, организационного, психологического и морального кризиса. Он был похож даже не на отступление, а паническое бегство, во время которого флот, например, потерял больше половины своего плавсостава, значительную часть инфраструктуры и стратегические базы, необходимые для поддержания соответствующего оборонного потенциала. Вот несколько примеров.

По информации из заслуживающих доверия источников, в июне 1999 года «Маршал Неделин», разведывательный корабль в составе Тихоокеанского флота, спущенный на воду в 1983 году, был продан Индии за 2 млн. 300 тыс. долларов. Этот корабль был оснащен новейшей и сложнейшей аппаратурой слежения, обеспечивавшей российские Вооруженные силы значительной частью оперативной информации. Он был выведен из состава флота в 1997 году вместе с судами «Маршал Крылов» и «Маршал Бирюзс>в», которые еще ждут своих покупателей. «Российский военный флот с потерей этих кораблей лишился глаз и ушей», — заявил авторитетный представитель командования российским флотом.

Из-за отсутствия средств, из-за несвоевременного и некачественного ремонта срок службы российских военных кораблей сократился по сравнению с советским периодом вдвое.

Не вызывает сомнения — и это было предусмотрено горбачевской военной доктриной «оборонной достаточности», — что вооруженные силы не могли не претерпеть значительных изменений. Нельзя было обойтись без роспуска и реорганизации штабов и соединений, без резкого уменьшения численности личного состава, без отвода и передислокации сил, расположенных в Центральной Европе. Но на все это требовалось время и, главное, разумное планирование. На самом же деле происходило самое настоящее разрушение армии — в обстановке полнейшего беспорядка, без всякого контроля, без всякой заботы о сохранении какой-либо оборонительной эффективности. При этом в атмосфере усугублявшейся моральной деградации и всепроникающей коррупции военные верхи, опираясь на различные преступные группировки. смогли осуществить колоссальное разграбление военного имущества — вооружения, боеприпасов, горючего, техники, а значительная часть огромных богатств советских вооруженных сил была попросту выброшена на свалку, как металлолом. И все это происходило почти в открытую, при полной безнаказанности, что не могло не оказать (и оказало) губительного влияния на военные кадры. Даже из официальной статистики военной прокуратуры и МВД видно, что преступность в военной среде в последние годы непрерывно росла. Общая коррумпированность не могла не сказаться на реальном уровне подготовки и оборонительных возможностях российских вооруженных сил, тем более что лучшие и наиболее компетентные военные кадры, начиная с 1992 года, попросту вышвыривались вон и на смену им приходили новые, подбиравшиеся на основе единственного критерия — абсолютной лояльности но отношению к новой власти. Средства массовой информации, быстро поставленные под контроль властями и новой олигархией, активно способствовали дискредитации вооруженных сил: ими была развернута громкая кампания по обличению коррупции, причем ее причины не указывались, зато все попытки сохранить хоть какую-либо эффективность вооруженных сил тут же клеймились как «ностальгия по империи». Даже уменьшение военных расходов, которого было невозможно избежать, производилось без всякого учета первоочередности. Финансирование срезали, ссылаясь на скудость бюджета, но срезали сплеча, делая это в уверенности (иногда высказываемой прямо, чаще подразумевавшейся), что у России нет больше врагов и поэтому она не нуждается ни в какой военной политике. Чистый бред! Но он прекрасно сочетается с другой бредовой идеей: превратить Россию за несколько месяцев или лет из страны с всесильной и всепроникающсй государственной властью в страну, где государственной власти нет вообще.

Политика верховного главнокомандующего Бориса Ельцина вела в сущности к тому, чтобы превратить Россию из второй но силе мировой державы в нейтральную страну, не имеющую своих вооруженных сил. В нечто вроде Ватикана. Остается только ликвидировать ядерные силы, так как с точки зрения такой логики они — досадная помеха. А эта, действительно своеобразная логика — совсем не проявление глупости. Как точно сказал Сергей Сокут, «для Ельцина и его окружения стремление сохранить режим всегда стояло выше необходимости эффективно противостоять внешней угрозе. Они искали врага внутри страны и видели союзников в тех, кто помогал им бороться с этим врагом, реальным или воображаемым» (Коммерсантъ. 1999. 9 июня).

К этому можно добавить, что Ельцин, не колеблясь, опирался на внешних союзников, чтобы справиться с внутренним врагом. Он шел на любые уступки Западу, если они укрепляли его позиции. Из официальной статистики следует, что общие военные расходы, составлявшие в 1991 году около 11.1 % внутреннего валового продукта, упали в 1992 году до 4,5 % и до 3,7 % в 1996. Но этим цифрам верить нельзя, поскольку реальные ассигнования в тот период составляли меньше трети зафиксированных в бюджете сумм. Иными словами, «попытки объяснить теперешний кризис (вооруженных сил. —Д. К.) только экономическими причинами не выдерживают критики, так как падение военного потенциала не находится в строгом соответствии с уменьшением экономических показателей. Первый показатель дает уменьшение в шесть раз, второй — в четыре» (Limes. 1998. № 4. С. 135). Отсюда — превращение армии в вечного должника, почти полное отсутствие закупок вооружения, прекращение исследовательских работ в области военных технологий, кадровые потери. Отсюда и недостаток стратегических резервов продовольствия, горючего и прочего. Примеры, демонстрирующие картину полного развала, тысячами фигурируют на страницах российской прессы, достаточно привести всего несколько.