К записке были приложены расчеты выгодных орбит, схемы расположения ракет в бою, тактические варианты, смета…

Вся операция должна была стоить около шести миллиардов на наши земные деньги.

Доклад Льерля обсуждался на секретном совещании два дня. Штабисты, скучавшие без дела, с увлечением уточняли тактику космической войны. Но потом слово взял престарелый Ксатр, глава делегации южан на Конференции вечного мира и полного разоружения. Осторожный и неторопливый, старик считался образцом предусмотрительной рассудительности.

«Рассудил, как Ксатр», — говорят на Вдаге и ныне. Это означает: вдумчиво, толково и справедливо.

— Шесть миллиардов? — переспросил он дребезжащим голосом. — Я не ослышался? Нам предлагают потратить шесть миллиардов, чтобы привести к повиновению тысячу упрямых ученых. По шесть миллионов на ученую голову? Стоят они столько? И даже если стоят, все равно деньги будут выброшены в вакуум, ведь бунтовщиков-то казнить придется. И это не считая двух космических кораблей с экипажем, которые нам испепелят за ту же цену. Тут говорили, что это необходимые жертвы, нужны, чтобы другим неповадно было. Кому именно?

Потомкам, очевидно. Что именно — «неповадно»? Я прошу вас припомнить исходные положения спора. Вдаг растет численно, склонен расти в пространстве, покоряя и переделывая природу дома и в космосе. Астрелла возражает против роста и против переделки. Идет дискуссия о принципах будущего.

И на мой взгляд, ульда-бомбы не лучший аргумент в этой дискуссии, не самый убедительный для потомков. Для них, для потомков, убедительнее эксперимент, моделирование вариантов развития. Так не оставить ли нам Астреллу в покое? Пусть она будет экспериментальной моделью. Вдаг — модель неограниченного роста, Астрелла — модель с четкими граничными условиями. Потомки увидят, у кого получится лучше. Лично я вношу предложение: шесть миллиардов оставить в бюджете, записку сдать в архив, Академии же заняться своим прямым делом: составлять планы увеличения урожайности, не подменять генеральные штабы.

И всем это решение показалось единственно разумным.

В самом деле, думали-думали, как дешевле всего подавить ослушников. А дешевле всего не подавлять. Предоставить решение времени, Может быть, Астрелла сама себя накажет. А может быть, окажется права, тогда тоже карать незачем,

В космос была послана радиограмма: «Вдаг осуждает группу ученых, эгоистически отказавшихся принять участие в срочных заботах населения планеты. Вдаг лишает гражданства научных дезертиров, но полагает, что со временем они осознают свою ошибку, раскаются и будут просить о прощении. Прошения будут рассмотрены в индивидуальном порядке».

Итак, Астрелла настояла на своем. По этому случаю был устроен всеастероидный праздник. Музыканты исполняли праздничные симфонии, поэты читали стихи о раскрепощенном таланте, художники изображали этот талант на полотнах и утесах в манере реалистической, символической и абстрактной… а затем «раскрепощенные» с удовольствием отправились в свои кабинеты и лаборатории, взялись за справочники, словари, чертежи и колбы, чтобы довести до конца свои замыслы, которые не сумел сорвать Льерль.

И Здарг занялся своим замыслом. Персональное светило задумал он сделать для Астреллы. Искусственное солнце!

С ним Астрелла могла бы посещать все далекие холодные планеты, даже покинуть планетную систему, уйти в темные межзвездные просторы.

Собственное солнце зажечь! Для нас, жителей Земли, идея фантастическая и поэтическая, для Здарга — естественный этап.

Здарг умел управлять гравитацией. Отнимая миллиардные доли массы, изготовлял Грави-Вдаги все возрастающих размеров. Отнимая миллионные доли массы, изготовлял Грави-Солнца и, балансируя на критической грани, зажигал их, словно настоящие.

Дециметровые Грави-Солнца служили плавильными печами, метровые обеспечивали энергией электростанции, десятиметровые могли кипятить воду для опреснителей, стометровые — изгонять зиму из целых городов, в полярных странах создавать тропические оазисы.

Десятикилометровое Грави-Солнце могло стать светилом для небольшого бессолнечного мира, такого, как Астрелла.

Но у Астреллы был собственный спутник — гравибуксир.

На нем стояла гравистанция, буксирная. Подтягивала и доворачивала Астреллу, меняя орбиту по разумению Здарга. Та же станция при увеличенной мощности могла и зажечь этот спутник, превратив его в сияющее солнышко.

Такова общая идея. Всем читающим она приходит в голову.

А далее следуют «технические трудности», занимавшие Здарга не один год. Нарочно напоминаю о них. В литературном повествовании как-то выпадают из поля зрения эти технические трудности, все кажется, о чем тут размышлять, собственно говоря.

Во-первых, есть разница между Грави-Солнцем и настоящим Солнцем. Грави-Солнце меньше и притягивает не так надежно.

Раскаленные газы удирают с его поверхности. Нужно еще удержать их. Грави-Солнце склонно таять само собой.

Во-вторых, Грави-Солнце зажигается гравистанцией, а гравистанции строятся из металла и керамики, они могут расплавиться при солнечных температурах.

В-третьих, Грави-Солнце служит, кроме того, и буксиром, а для буксира нужны одни параметры, для солнца — другие.

Переставлять надо было с места на место единственный спутник Астреллы. И рассчитать все изменения орбиты при изменении гравитации на этом капризном Грави-Солнце.

Были еще «в-четвертых», «в-пятых», «в-шестых»… «в-сотых». Хватало головоломок Здаргу. Но в конце концов дело было сделано. К годовщине объявления независимости таланты Астреллы получили подарок — свое собственное солнце.

Это действительно был торжественный момент, когда на ночном небе бледный круг зажегся ярким огнем. Свет разгорался постепенно, наливаясь алой кровью, спутник-солнышко как бы осветился изнутри, пожелтел, поголубел, раскалился и засиял, насыщая звонким цветом каждый предмет. И травы Астреллы стали зелеными, небо — темно-синим, скалы приобрели все оттенки — от песочно-желтого до черного, прорисовались колонны и капители во всей узорности, лица зарумянились, блондинки стали светлее, брюнетки — чернее. Впрочем, к чему перечислять краски? Мы на Земле видим это чудо каждое утро, когда серый предрассветный сумрак сменяется пестрой палитрой дня. Но астреллитам после полугодового блуждания в поясе вечной прохлады, в отдалении от собственного солнца, возрождение лета казалось счастьем, если не чудом.

Мерзли, мерзли и вдруг по мановению Здарга — грейтесь, загорайте!

Позже художники написали сотни картин с обнаженной натурой под названиями: «Праздник нового солнца», «Солнце подарено», «Первая ласка Солнца», «Обручение Астреллы с Солнцем»…

И скульпторы высекли сотни фигур, изображающих Здарга с солнцем в руке.

И поэты написали тысячи стихов о свете разума, разгоняющего тьму, о солнце, жарком и страстном как возлюбленная, о солнце, подобном верной жене и даже… верному псу, бегущему за хозяином на край света, в данном случае — на край планетной системы.

Славная была победа. И время — самое славное в истории Астреллы — время покорения вершин. К сожалению, таково правило альпинизма — после покорения вершины следует спускаться.

И на Астрелле начался спад — возникли раздоры.

Раздоры возникли в связи с обсуждением Устава Талантов.

Здарг все откладывал это обсуждение: ему организационные дела представлялись маловажными. Предоставили тебе возможности — твори, работай! И Ридда не спешила: к чему Устав, к чему Свод Законов Астреллы, когда она сама — свод законов.

Но многие таланты напоминали, даже настаивали на дискуссии.

В конце концов Ридда зачитала составленный ею же текст на празднике Рождения Солнца. Думала про себя, что в обстановке всеобщего ликования ненужная ей дискуссия смажется сама собой.

Споры мог вызвать только параграф третий: «Целью истинных талантов является всестороннее развитие личности, прогресс науки, искусства и культуры…» К этому Ридда предлагала добавить разъяснение: «… Прогресс качественный, а не количественный, совершенствование чувств и разума сапиенса как высшего достижения природы, создание оптимальных условий для духовного роста».