На седьмом году после разрыва Вдаг предпринял попытку возобновить отношения. На Астреллу прибыла экспедиция (было это во времена Хитты). Но гостей приняли недружелюбно, окружили кордоном, не выпускали с космодрома, препятствовали общению с астреллитами и настойчиво требовали, чтобы они удалились. Капитан счел за благо отчалить. У него было предписание вести переговоры мирно, силу не применять.

Единственный результат экспедиции: Ридда, она была еще жива тогда, передала капитану звездолета последние проекты Здарга. И реконструкция луны Вдага проводилась по проекту Здарга. А с галактическим полигоном пришлось подождать.

Тут Здарг опередил свое время на века. Полигон Физических Законов строился гораздо позже, уже силами Межзвездной Федерации.

Упрямых же астреллитов Вдаг оставил в покое. Большой планете, теперь она называлась Планетой Дружных Народов, хватало своих забот. Каких? Да первейших: прокормить все население, и не три-четыре тысячи, а шесть миллиардов; расселить эти шесть миллиардов с растущим потомством не только на Вдаге, но и в космосе, обеспечить им всем здоровую жизнь, долгую жизнь, продленную жизнь, увеличивать ее количественно и улучшать качественно, материально и духовно и т. д. и т. д. (см. все декларации Гвинга, Ридды, Бонгра, Хитты…) За всеми этими трудами Астрелла забылась. Межзвездные экспедиции к ней не снаряжались, случайные звездолеты не заглядывали, даже если пролетали мимо.

Земному читателю, мыслящему пока в масштабах одной планеты, может и покажется странным: как это — пролетали мимо и не заглядывали? Но у морской и космической навигаций различные законы. Морское судно тратит топливо на километры, для него тысяча километров — крюк, а остановка в пути — ничто, приятное развлечение. Судно же космическое тратит топливо на разгон и торможение, ему лишний километр — ничто, а остановка в пути — двойной расход топлива. Морской рейс планируется на расстояние, а космический на посадки — на одну, реже — на две. Лишняя посадка на Астрелле удваивала бы стоимость и сложность рейса.

В результате только раза три за все двести лет Вдаг получал какие-то сведения, да и то косвенные, относительно Астреллы. Проходящие мимо звездолеты делали съемки с ходу.

На кадрах удавалось различить ниточки дорог, лоскуты пашен, ухоженные сады, не было никаких намеков на технические сооружения. Космонавты докладывали: «Земледельческая культура, медлительно развивающаяся». Даже в школьных учебниках Вдага писалось: «В изолированных обществах, например в обособленных горных долинах, на островках или на одиноких малых планетах, таких, как Астрелла, хозяйство приобретало консервативный характер, сохранялись патриархальные, архаические черты в быту, обычаях, устаревшие языковые формы…» Да, вероятно, по прошествии двух веков Астрелла могла бы служить живым музеем старины для Вдага. Но историки помнили, что астреллиты негостеприимны, склонны запирать двери перед носом любопытных. Стоит ли лететь за миллиарды километров, чтобы замок поцеловать?

И за Астреллой следили только астрономы, ловили красноватую точку в созвездии Крокодила, вписывали эфемериды в каталоги блуждающих тел, выверяли скорость по доггалеровскому смещению. Цифры менялись мало. С годами Астрелла стала своего рода опорной точкой для астрономических измерений.

Но вот однажды один из астрономов-наблюдателей отметил, что красноватая точка мигает: становится ярче и слабее, ярче и слабее. И мигает не случайно: три вспышки — пауза, четыре вспышки — пауза, три вспышки — долгий перерыв.

3-4-3! По радиокоду Вдага это сигнал бедствия — наш SOS.

Отправлять спасательную экспедицию? Есть ли смысл?

Двести миллиардов километров — полтора месяца пути для самой совершенной ракеты того времени. Плюс время на снаряжение — столько усилий, столько затрат из-за каких-то миганий. Нет же уверенности, что это сигнал бедствия, может, иные причины. Но если Астрелла просила о помощи, стыдно же игнорировать.

И гуманность победила сомнения. Два месяца спустя ракета прибыла на Астреллу. Спустилась на алых клубах дыма и встала свечкой на перепаханном космодроме, на том, где некогда убили Здарга.

Первым делом прибывшие инженеры отремонтировали тяготение. Привели в порядок небо, подкачали кислорода в атмосферу. Потом желающим было предложено переселиться на Вдаг.

Блюстители нравственной чистоты, фанатичные слуги Тота, сопротивлялись как могли. Власть их пала не сразу, но авторитет был подорван. Пришельцы наглядно демонстрировали силу инженерии, исправляя то, что блюстители не могли исправить ни молитвами, ни массовыми казнями мнимых грешников. А через полгода, когда со Вдага вернулись делегаты, захлебываясь от восторга, перечисляли достижения планеты «дьяволов», началось массовое переселение на «старую родину». На Астрелле остались только старики и стареющие. Но даже и оставшиеся попросили повернуть блудный астероид вспять, подвести его поближе к Вдагу.

Так завершилась самостоятельная история Астреллы. Непокорная струйка попетляла, поплутала и влилась наконец в главное русло. Влилась и растворилась. Тысячи астреллитов рассеялись среди миллиардов. И едва ли они, отставшие на два века, могли внести что-либо весомое в цивилизацию большого Вдага. И наследственность истинных талантов никак не сказалась. Во всяком случае не встречал я в анналах истории Вдага имен потомков бывших астреллитов. Впрочем, на новом Вдаге вообще не очень интересуются именами. Спрашиваешь их: кто открыл, кто изобрел, кто построил? Отвечают: «Мы сделали».

И гордятся этим дружным словом «МЫ».

Материалов по Астрелле очень много. Гилик — мой карманный киберэрудит — выписал мне целый ящик. В основном я пользовался «Хрестоматией по истории Звездного Шара для старших классов школы». Видимо, составитель считал пример Астреллы очень поучительным, если выбрал этот астероид из миллиона с лишком населенных небесных тел. А заканчивал он таким рассуждением: «Это история сапиенсов, благожелательных, добросердечных и даже чистосердечных. Они все были очень искренни, очень доверяли своим чувствам и не очень замечали, как к их благожелательному человеколюбию примешивается инстинктивное себялюбие.

В эпоху материального неравенства (все планеты прошли через такой период), когда сапиенсы оценивались по имуществу, а не по уму и таланту, многие умные и талантливые творцы мечтали удалиться от мира в этакий замок из слоновой кости, отгородиться от забот и творить без помех в одиночестве.

Но слоновая кость мстила по-своему. Глухая стена отгораживала от холодного ветра и не пропускала свежего воздуха.

Творец не видел потребителя, не слышал оценки, забывал его нужды. Творить становилось незачем, а потом и некому.

Астрелла — редкий пример космического замка из слоновой кости. Там спряталась целая группа творческих индивидуальностей, ушла из беспокойного мира, чтобы сосредоточиться, избавиться от житейских забот своего века. Но со временем уход от забот стал самоцелью. Астреллиты уклонились от трудностей общества, потом от трудностей творчества, от трудностей умственного труда. Жизнь поддерживали минимальными простейшими усилиями. Так и жили на минимуме два века, а когда минимум перестал кормить, оказалось, что новые необходимые усилия не под силу кучке беглецов из большого мира».

Москва. 1969.