– В Джибути дислоцируется батальон иностранного легиона, и они иногда высылают сюда патруль на верблюдах. Эти чудаки очень не любят случайных стычек.

– Таких чудаков я уважаю, – пробормотал Гарет.

– Предположим, мы высадились. Что дальше?

Князь коснулся карты.

– Вы двигаетесь вдоль границы итальянской Эритреи, следуя на северо-запад, пока не окажетесь в болотистой местности, там, где река Аваш теряется в пустыне. Здесь поверните прямо на запад, пересечете границу Французского Сомали и будете уже в горной местности Данакиль, в Эфиопии. Я позабочусь, чтобы вашу колонну встретили…

Он повернулся к своим почтенным советникам и о чем-то спросил. Сразу же завязалась оживленная и продолжительная дискуссия, по завершении которой князь снова обратился с улыбкой к Гарету и Джейку:

– Кажется, мы пришли к общему мнению… Так вот. Встреча должна состояться возле Колодцев Халди – это здесь. – Он показал на карте. – Как видите, это уже довольно далеко на эфиопской территории, что весьма устраивает мое правительство, поскольку бронеавтомобили предполагается использовать для обороны ущелья Сарди и дороги на Дэссе в случае, если итальянцы предпримут наступление в этом направлении.

Один из советников прервал князя, и он в течение нескольких минут слушал седобородого старца, затем кивнул в знак согласия и снова повернулся к компаньонам.

– Поскольку ваше путешествие от Монди до Колодцев Халди будет проходить по пустыне, по бездорожью, и отдельные участки пути для колесного транспорта трудно проходимы, мы предлагаем дать вам проводника, хорошо знающего эти места.

– Вот это дело, – облегченно пробормотал Джейк.

– Просто замечательно, Ириска! – согласился и Гарет.

– Отлично. Молодой человек, которого я вам рекомендую, мой родственник, племянник. Он хорошо говорит по-английски – три года учился в Англии – и хорошо знает места, по которым проходит ваша дорога, поскольку не раз охотился там на львов по приглашению главы французской администрации.

Он что-то сказал советнику на амхари, тот кивнул и вышел.

– Я послал за ним. Его зовут Грегориус Мариам.

Грегориус оказался молодым человеком немногим больше двадцати лет. Он был почти так же высок, как и его дядюшка, с такими же темными воинственными глазами и благородными чертами лица, но кожа его, гладкая и безволосая, как у девушки, была цвета светлого меда. На нем был европейский костюм, смотрел он внимательно, в глазах светился ум.

Ли Микаэл спокойно поговорил с ним на амхари, тот кивнул и повернулся к Джейку и Гарету:

– Дядя объяснил мне, что от меня требуется, и я считаю за честь быть вам полезным.

Голос у него был ясный и решительный.

– Вы водите автомобиль? – неожиданно спросил Джейк.

Грегориус улыбнулся и кивнул:

– Конечно, сэр. У меня в Аддис-Абебе есть свой спортивный «морган».

– Отлично, – улыбнулся Джейк в ответ. – Хотя водить броневик потруднее.

– Сейчас Грегориус соберет все необходимое для путешествия и немедленно присоединится к вам. Вы же знаете, наш пароход уходит в полдень, – сказал князь.

Молодой эфиопский аристократ поклонился ему и вышел из каюты.

– Теперь, майор Суэйлз, вы обязаны мне услугой, и я потребую возмещения немедленно.

Ли Микаэл посмотрел на Гарета, чье благодушие моментально испарилось, и он взглянул на бывшего однокашника с тревогой. Гарет все больше и больше проникался чувством уважения перед умением князя не выпускать руль из рук.

– Но послушай, старина… – попытался он возразить, но князь продолжал так, словно ничего не слышал.

– Одно из немногих средств обороны, которое имеется в распоряжении моей родины, это – совесть цивилизованного мира…

– Я бы на это не слишком полагался, – буркнул Джейк.

– Конечно, – печально подхватил князь, – средство не слишком надежное. Но если мы сможем поставить мир в известность о несправедливости и неспровоцированной агрессии, которым мы подвергаемся, – тогда, вероятно, мы как-то заставим демократические государства оказать нам поддержку. Нам нужна поддержка народов, и мы должны этого добиться. Если простые люди узнают о нашей беде, они заставят свои правительства предпринять решительные действия.

– Неплохая мысль, – согласился Гарет.

– Сейчас вместе со мной путешествует один думающий и очень известный журналист. К его мнению прислушиваются сотни тысяч американцев и весь остальной англоязычный мир! Человек с либеральными взглядами, защитник угнетенных… – Князь помолчал. – Но слава этого человека нас опередила. Итальянцы поняли, что их замыслы могут потерпеть крах, если правда будет изложена журналистом такого уровня, и приняли меры, чтобы помешать нам. Мы слышали сегодня по радио, что ему будет отказано в проезде через английские, французские и итальянские территории. Таким образом, этому нашему союзнику перекрыли дорогу в Эфиопию. Они ввели эмбарго не только на вооружение, они мешают и нашим друзьям оказывать нам поддержку…

– Нет-нет, – сказал Гарет. – У меня и так забот по горло. Я не таксист, чтобы возить журналистский корпус всего мира. И провалиться мне на этом месте, если я…

– А он водит автомобиль? – вмешался Джейк. – У нас не хватает еще одного водителя.

– Если я что-нибудь понимаю в журналистах, то водить они умеют одно – дружбу с бутылкой, – проворчал Гарет мрачно.

– Но если он водит, то мы сэкономим, не придется нанимать шофера, – возразил Джейк, и мрачность Гарета слегка рассеялась.

– Это верно. Но – только если он умеет водить машину.

– Так давайте выясним, – предложил Ли Микаэл, спокойным тоном приказал что-то одному из своих людей, и тот выскользнул из каюты.

Гарет воспользовался паузой, взял князя под руку и отвел в сторонку.

– Мне предстоят большие непредвиденные расходы – надо нанимать корабль и все такое прочее. Это очень накладно для меня. Я думаю, ты мог бы решиться и сделать жест доброй воли. Я имею в виду небольшой аванс. Несколько сотен гиней…

– Майор Суэйлз, я уже сделал такой жест – отдал своего племянника на ваше попечение.

– О конечно, я это очень ценю…

Гарет хотел было привести другие доводы, но не успел – отворилась дверь, и в каюте появилось новое лицо. Гарет Суэйлз выпрямился и поправил галстук. Его улыбка озарила каюту, как утренняя заря. Джейк Бартон сидел в кресле у стола, на котором была разложена карта, и собирался прикурить сигару, но замер.

Он не сводил глаз с вошедшей особы и даже не заметил, как спичка догорела в его пальцах.

– Джентльмены, – сказал князь, – имею честь представить вам мисс Викторию Камберуэлл, выдающегося представителя американской прессы и друга моей страны.

Вики Камберуэлл не исполнилось еще и тридцати, она была очень привлекательной и вполне зрелой молодой женщиной. Она уже давно поняла, что в ее ремесле молодость и красота – отнюдь не достоинства, и старалась, без особого, правда, успеха, скрыть оба эти обстоятельства.

Она явно привыкла носить строгую, почти мужскую одежду. На ней была рубашка военного образца с узкими погончиками и нагрудными карманами, которые застегивались на ее большой, но красивой груди. Ее юбка была сшита из кремового полотна, на полах тоже были карманы на пуговицах, тонкую талию обвивал широкий кожаный пояс с большой тяжелой пряжкой. Туфли были со шнуровкой, женщины называют их «мальчиковыми». На ее длинных красивых ногах они выглядели почти вызывающе.

Ее чудесные шелковистые волосы были строго зачесаны назад, так что открывалась длинная лебединая шея. Отдельные пряди выгорели почти добела, но над широким лбом напоминали своим цветом спелую пшеницу и осенние листья.

Гарет первым пришел в себя:

– Мисс Камберуэлл, ну конечно, конечно. Я знаю ваше имя. Вы ведете колонку в «Обсервере».

Она взглянула на него без всякого выражения, явно оставшись совершенно равнодушной к его неотразимой улыбке. Он отметил, что глаза у нее серьезные и спокойные, светло-зеленые, но с золотыми искорками.

Догоревшая спичка обожгла Джейку пальцы, и он выругался. Мисс Камберуэлл обернулась к нему, и он тут же вскочил с кресла.