Простыни на массивной деревянной кровати были измяты, подушки лежали на ковре, устилавшем пол. Его тело постоянно меняло позу, веки дергались в тяжелом сне. Канаель осторожно подошел ближе. Вокруг Лариаса кружился красный дым, заполнявший всю просторную опочивальню.

Канаелю стало любопытно. Должно быть, Лариас видел во сне события прошедшего дня, потому что таким возбужденным всегда сдержанного и незаметного дворецкого своего отца, он еще не видел. Он последовал за туманом, струящимся изо рта, в то время как тишина едва его не душила. Затем окунулся в сон.

Канаеля озарил свет, его дыхание участилось, на лбу выступили капли пота. Постепенно яркий свет побледнел, и его глаза, наконец, привыкли к окружавшим его интенсивным цветам, и он смог увидеть то, что видел Лариас.

Он оказался прав. Дворецкий видел во сне события дня. В данный момент они находились в катакомбах. Он понял это по высоким рядам книг, гнилому запаху и множеству факелов, освещавших мрачные своды в подвале дворца Ацтеа. На Лариасе была надета светло-коричневая, украшенная золотистыми узорами туника, завязанная сбоку красными лентами и изготовленная ткачихой шелка из редкого материала под названием Боктао. Это была официальная одежда дворецкого, подданного владыки Сувия, добавлявшая его внешнему виду необходимое достоинство. Он стоял, скрестив руки перед четырьмя стражниками, стоявшими с гордо поднятыми головами. Их лица выражали неодобрение. Двое из них так крепко сжимали мечи, что Канаель даже смог разглядеть, как побелели костяшки их пальцев.

- Вы позволили им уйти! Именно сегодня! Какое впечатление это произведет на посланников? Они будут считать нас неспособными болванами...

Канаель приблизился к происходящему, будучи невидимым для присутствующих, ведь он не был частью сна. Он уже знал из опыта, что является лишь наблюдателем.

«Кому вы дали уйти?» - мысленно спросил он.

- Что если посланники знали о краже? - вставил один из стражников.

- Вы должны быть осторожными со словами, Перкан,- немного тише произнес Лариас. - Это рассердит посланников Осеннего царства. После того, как мы уже оказались несостоятельными...

- Но воры были тоже из Сыски. По крайней мере, судя по их внешнему виду. Очень странное совпадение, если хотите знать.

- Я это запомню. Есть новости из дворцового сада?

- Нет,- покачал головой другой стражник.

- Значит, им действительно удалось скрыться, - вздохнул он.

«Во имя Сува, я опоздал! Они уже закончили говорить о ворах! Я должен знать, кто они ... Что они украли ...»

Ледяной холод заскользил вверх по конечностям Канаеля, и по телу пробежала дрожь, пока он продолжал смотреть на Лариаса, а тот ничего не замечал.

«Я должен знать, что здесь сегодня произошло. Мне нужны ответы!»

Звуки утихли.

«Я слишком поздно погрузился в сон! Прошу ...»

Цвета всех предметов поблекли, одежда дворецкого без предупреждения потеряла свой светло-коричневый цвет. Золотая вышивка побледнела, точно так же, как красные ленты.

«Что здесь происходит?»

Как будто присутствующие мужчины почувствовали, что кто-то находится рядом, все повернулись в его сторону, но они смотрели не на него, а сквозь него. Канаель почувствовал, как побледнел. В глаза мужчин закралось измученное выражение, лица напряглись, как будто они страдали от сильной боли, и один за другим, они начали корчиться.

Его взгляд метнулся к Лариасу. Тот стал серым. Как завядший весенний цветок.

«Нет даже намёка на жизнь», пронеслось у него в голове. Его щуплое тело сотрясла дрожь, пока он пытался понять, что увидел.

- Канаель?

Раздался женский голос отовсюду, и в тоже время неоткуда.

Резко Кедриеля вырвали из сна. Боль. Покалывание на спине, как тысяча маленьких уколов. И темнота. Потом яркий свет.

Без предупреждения его дух вернулся в тело, и он выдохнул от боли. Небольшие, золотистые молнии взрывались перед глазами, и в первый момент он не мог понять, где находится.

Потом он вспомнил. Он всё ещё стоял возле лестницы, ведущей на нижние этажи.

Испуганно отпрянул и в тоже время распахнул глаза, резко отпустив мягкую ткань занавески. Потом, застигнутый врасплох, повернулся к матери. Как отмечено в протоколе, её сопровождали два хмуро смотрящих охранника, стоящих позади на расстоянии трёх футов.

Нервным жестом его мать, Пеала Де’Ар, владычица Летнего народа, отослала их, подождав, пока они не оказались вне зоны слышимости. Как всегда, на ней было одето тёмно-синее, широко спадающее платье.

Он знал, что она быстро набросила наряд на ночное одеяние. Так она уже делала, когда он был маленьким мальчиком. Её тёмные локоны, заплетенные в искусную косу, доставали до бёдер, осанка, как всегда гордая, подбородок слегка приподнят вверх. Как только мужчины отошли, она обеспокоенно посмотрела на него, а он втянул голову в плечи. Она не должна узнать, что он делал.

- Тебе уже давно пара спать. Что ты здесь делаешь? С тобой всё в порядке?

Канаель не поднимал головы.

- Я был голоден.

Он чувствовал, что она пристально на него смотрит, потому что его ложь была лишена фантазии. С другой стороны, лестница за занавесью вела также в кухню на нижнем этаже.

- И поэтому ты крадёшься ночью по коридорам? Ты мог бы послать Мирную луну.

При упоминании его камердинера Канаель поморщился. Старый сыч всегда следил за ним, как тень, везде его подкарауливал. К счастью, старый слуга имел глубокий сон.

- Или это связано с событиями последних дней? - продолжила Пеала.

Он слышал лёгкую улыбку в её голосе, но всё ещё не осмеливался поднять взгляд. Скрывать что-то от его матери было также бесполезно, как прогулять молитву в храме Сува.

- Ну, так что?

Канаель неохотно кивнул и поднял голову. В тот же момент Пеала распахнула угольно-чёрные, раскосые глаза и смотрела на него с таким выражением, которое он не мог понять.

Грубо она схватила его за подбородок, резко повернула к свету, исходящего от потрескивающего огня и начала тщательно разглядывать.

- Твои глаза ... - выдохнула она. - У них ... цвет ... они переливаются четырьмя цветами богов.

- Мама ... - начал он умоляюще. Внезапно ему стало и жарко, и холодно одновременно.

- Ты их слышишь?

Без сомнения, она имела в виду сны. Из-за кома в горле он не мог ответить.

Откуда она это знает? Кое-что в том, как она на него смотрит, ужасно его пугало. Так она ещё никогда на него не смотрела. Он попытался неуклюже высвободиться из хватки матери. Тщетно. Вокруг них, казалось, сны стали громче, их аура была повсюду.

Кошмары и надежды собрались в воздухе вокруг Канаеля.

- Ты их слышишь? - Внезапно её лицо оказалось совсем рядом.

- Я не знаю ... - начал он, однако Пеала прервала его, впившись тонкими пальцами в его плечи.

- Ты можешь их слышать, не так ли? Они лежать в воздухе, манят тебя ... Ах, я должна была догадаться, я должна ... твои глаза ...

Внезапно она стала выглядеть совсем потерянной. В этот момент она сняла с себя личность жены правителя, всё в ней казалось ему чужим. Страх и ужас были написаны на её лице.

Молча он смотрел на неё, в то время как по рукам поползли мурашки.

Она долго на него смотрела, не произнося ни слова, и это заставило его ещё больше нервничать. В конце концов, она сделала глубокий вдох, её осанка снова стала осанкой королевы, владеющей собой и сдержанной. Заученный наизусть фасад.

- Ты всё мне расскажешь, Канаель. Но не здесь. У стен есть уши, это слишком опасно. - Она повернулась к стоящим на заднем плане охранникам. - Пошлите за Туманным мастером. Скажите ему, что я внизу, в саду, он знает, где меня найти. Я должна поговорить с моим сыном. Наедине.

Властный тон и её величественная поза, противоречили паническому взгляду, но только Канаель обнаружил страх в её глазах. Она боялась его? Не колеблясь, мать повела его вниз по лестнице, вдоль проходов и коридоров. Везде им встречались служащие, готовящие еду для следующего дня, или заботящиеся о белье. Некоторые в знак уважения бросались на пол и прикасались лбом и носом к земле.