…и добавил после небольшой паузы:

— Я бы ее трахнул.

Они ехали около получаса, все это время кавказец что-то шумно рассказывал Пете, постоянно бросая руль и размахивая руками, а Петя молча кивал и иногда поддакивал. В голове у него сейчас была невообразимая пустота. Наконец, джип резко затормозил.

— Короче, где-то вон там пройдешь и на месте будешь. — сказал водитель, показывая пальцем в проход между двумя многоэтажками. — Давай, брат!

Петя пожал ему руку и вылез из машины. Джип молниеносно исчез, оставив после себя только выхлопное облако, медленно тающее в воздухе. Петя оглянулся. Местность была совершенно незнакомая, хотя и вполне стандартная — обычные серые дома, дворы и гаражи. Он прошел между двумя указанными домами и обнаружил длинную траншею развороченной теплотрассы, напоминающую вскрытую вену все того же больного великана. Неподалеку двое хмурых мальчиков лет 8–9 молча и с какой-то ожесточенной деловитостью играли в снежки, бросив на землю школьные ранцы. Петя посмотрел вокруг, отыскивая какие-нибудь названия. На глаза попалась табличка на стене дома: «пер. Глоховский 2». Пете стало плохо. Видимо, кавказец просто не расслышал название, а компьютер подобрал ближайшее совпадение. Все было зря.

Над головой просвистел снежок и ударился прямо о табличку, забив спрессованной белой массой букву «Г». Теперь название читалось как «пер. лоховский 2». Пете стало еще хуже. Он повернулся и посмотрел на школьников, которые теперь уже дрались ранцами, раскрасневшись и тяжело дыша, но все так же молчаливо и серьезно. Петю они явно не замечали.

«Черт вас всех возьми!» — испуганно подумал Петя. — «Что вам всем надо?». Что было делать? Повернуться и уйти, может быть, даже убежать? Или идти дальше? В нем кипела нешуточная злость пополам с отчаянием, и Петя понял, что не может уйти, не узнав все до конца.

Это было самое начало переулка, и он побрел по тропинке затвердевшей грязи вдоль траншеи, считая дома. Но уже после 16-го дома переулок уперся в широкую, заполненную машинами улицу. 42-го дома не было. Вот и все. Совпадения закончились, и можно было идти домой. Однако беспокойство от этого только усилилось. Что-то мешало Пете поверить в случайность всего происходящего. Он почувствовал себя словно бы погруженным в некий компьютерный квест, где главный персонаж должен дойти до цели, совершая разные, как будто незначащие действия и решая всевозможные головоломки, возникающие на его пути. И сейчас таким персонажем был Петя, и его задача была найти дом 42 на улице, где нет дома 42. Он стоял, нарисованный, в нарисованном городе, и нелюди в белых халатах молчаливо и внимательно наблюдали за ним по ту сторону неба, сделанного из люминофора.

«Ладно, сволочи», — подумал Петя. — «Вы меня достали». Он повернулся и быстро пошел назад, надеясь выведать что-нибудь у дерущихся школьников. Но когда он добрался до места, их уже не было, и все, что они оставили после себя — одинокий листок ламинированной бумаги на утоптанном пятачке снега.

Петя подобрал листок. Это была справка из школы номер 42 (черт!), для льготного проезда в городском транспорте. Истертая бумага под слоем полиэтилена порвалась надвое, половинки налезли краями друг на дружку, но справка все равно уже была просрочена. Ее можно было выбросить, но герою квеста полагалось носить с собой кучу найденных бесполезных предметов, и поэтому Петя сунул ее в карман.

Никаких дельных мыслей в голову не приходило, и бумажка не особо помогла, а лишь только нагнала еще больше беспокойства. Видимо, она предназначалась для решения другой головоломки. Придется отложить поиски И.К.Ч. до лучших времен. Петя прикинул, как он будет отсюда выбираться, и решил идти в сторону шумной улицы. Придется в третий раз пройти переулок из конца в конец, но Петю это уже не смущало. Для героев квестов вполне обычным делом было слоняться туда-сюда. Петя не спешил, расслабленно и с удовольствием шагая под мягкими прикосновениями падающих снежинок. Если нелюди в халатах не хотят долго ждать, пусть лучше устроят где-нибудь рядом вход в подземку.

Так и вышло. На проспекте первая же бабушка показала ему путь к ближайшей станции метро, и Петя быстро сориентировался. Ему нужно было собраться с мыслями, и он решил не ехать пару остановок на автобусе, а пройти до метро пешком. Места вокруг оказались неожиданно знакомыми, и Петя удивился, что никогда раньше не подозревал о существовании (Г)лоховского переулка. Чем дальше он шел, тем больше отступало наваждение, только что владевшее им почти полностью. И когда он уже ехал в метро, надежно укрытый толщей земли от люминофорного неба и держась за полированный металлический поручень, все умопостроения и догадки, сделанные на основе недавних событий, показались ему смешными и нелепыми, и он улыбнулся. Его отражение в темном стекле дверей, с полустертой надписью «НL ПРИСЛОI IЯТЬСЯ» поперек груди, сделало то же самое, а за спиной отражения мчался черный, размазанный, беснующийся Хаос.

Прошло около двух недель, когда Петя узнал, что его увольняют. На работе проводилось сокращение штатов, и Петя был среди кандидатов на вылет как самый молодой и самый нелояльный, то есть опаздывающий. Он отнесся к этому довольно спокойно и даже с облегчением. Ему успела до смерти надоесть эта работа, и он скорее всего уволился бы сам. Его талант программиста просто пропадал за корпениями над столбиками чисел в электронных таблицах.

Утром последнего дня Ильич вручил ему характеристику и направил в кассу. Там Петя получил причитающееся ему выходное пособие, после чего отправился в отдел кадров за документами. По пути он почитал характеристику. Неплохо. Хоть за это спасибо. Грамотный специалист… Исполнительный работник… Хреновы бюрократы, подумал Петя. Никогда не был я исполнительным работником в вашей тупой бюрократической организации. И никогда не буду.

Он вернулся в отдел, чтобы забрать свои вещи. Собрав хаотично разбросанные на столе листы бумаги, дискеты и лазерные диски, он запихнул все это в сумку, добавив туда же пару истрепанных книг по программированию. Потом он засел за компьютер и удалил с жесткого диска все принадлежавшие ему каталоги. С исчезновением последнего из них Петя почувствовал, что его больше ничего не держит и не связывает. Это было нечто вроде очищения. Окидывая взглядом офис, Петя понял, что все время его пребывания здесь было лишь нелепой, надуманной зависимостью, и он забудет о нем сразу же, как только выйдет из здания. За спиной оставались только Саша и Леня, с которыми он по-настоящему подружился. Но он не терял их. Они всегда смогут встретиться, поговорить и выпить пива.

— Ну, до свидания, — сказал Петя.

— Ну что, Петя, счастливо. — ненатурально улыбнулся Ильич. — Не забывай нас.

«Пошел в жопу», подумал Петя, перекинул сумку через плечо и вышел.

На улице дул резкий ветер, раскачивающий ветви растущих вдоль дороги деревьев и срывающий с них последние пожухшие листья. Небо было такого абсолютно ровного молочно-серого цвета, что казалось, будто его и нет вовсе. Город с его серыми домами, блестящими от сырости дорогами, со всеми его машинами, столбами, проводами и светофорами просто висел в бескрайней пустоте. Собственно, так оно и было в реальности. Просто мало кто об этом помнил.

Петя побродил немного по улицам, заглянул в книжные магазины. Уже давно он не имел такой возможности — идти куда угодно и делать что угодно в любое время. Конечно, скоро придется искать новую работу, но пока Петя старался об этом не думать. Одно он знал точно — это должна быть такая работа, где не высиживают задницы по часам.

Он вернулся домой, выгреб из сумки вещи и свалил их в углу комнаты — было лень разбираться с ними.

Около недели он провел, бездельничая, отсыпаясь вдоволь и сидя за компьютером. Из дома он выходил только пару раз за продуктами.

Потом к нему пришли Саша с Леней. Леня был с какой-то девушкой, ее звали вроде бы Надя. Где он ее выцепил, Петя не знал, но за кофейной беседой выяснилось, что за городом у нее есть дача с целой кучей кошек, посмотреть на которых Надя и пригласила всю компанию. Вообще она выглядела немного двинутой. Пете был знаком такой тип девушек, со светло-пшеничными волосами и почти прозрачными голубыми глазами, которые носили деревянные языческие побрякушки и заторможенно говорили о всяческих аурах и кармах.