Данная рукопись известна под названием «Валенской», поскольку она была найдена в библиотеке Валенса, одного из герцогов конфедерации Талуаса. Ей был присвоен номер 122В в соответствии с системой, разработанной коллегией Харкурта — учреждения, где первоначально было обнаружено более ста подобных рукописей, в основном отрывочных.

Упомянутая рукопись, отрывок которой я подготовил к печати, отличается тем, что государственные события рассматриваются в ней персонифицированно — то есть поступки людей, судьбы миров и народов показаны с точки зрения участников этих событий. В этом случае только даются намеки на жизнь правителей и народа. Какая крохотная частица времени и пространства умещается в поле зрения каждого человека! Мы — всего лишь песчинки в море космоса. Мне представляется особо ценным то, что в этой рукописи человек не пытается охватить обширные отрезки времени и пространства, не описывает состояние этого безбрежного моря и не рассуждает о его просторах, используя терминологию течений и ветров — нет, он просто пускается по волнам.

Рукопись можно истолковать. В некоторых местах я вставил комментарии, выделенные курсивом. Эти комментарии почти повсюду дают дополнительные сведения, без которых известные действия и события остались бы неясными. Некоторые считают комментарии излишними измышлениями посторонних лиц — вероятно, позднейших читателей — которым придана политическая, историческая или религиозная окраска. Я с уважением отношусь к комментариям, считая их творением одного, первоначального автора, даже если они не выглядят таковыми (что кажется мне маловероятным) на фоне остального труда. Некоторые статистические исследования лингвистов подтверждают гипотезу о том, что один и тот же автор вел повествование и писал пояснительные заметки, без которых повествование казалось бы менее вразумительным.

3. Телнария:

Вероятно, нет причин сомневаться в том, что Телнарианская Империя когда-то существовала. Слишком много записей, упоминаний, сказок и легенд, древних названий, встречающихся в современных языках, археологических находок — ныне молчащих маяков, развалин зданий и взлетных площадок, монет с изображениями правителей-варваров и символов Империи, подтверждают эту гипотезу.

Судя по легендам, Телнария кажется нам мифическим государством, но, несомненно, за этим мифом некогда скрывалась обширная, яркая, осязаемая, а иногда даже страшная реальность. Расположение Империи во времени и пространстве остается неясным, как и сами эти понятия. Обычно предполагается, что Империя давным-давно претерпела упадок — однако рукописи умалчивают об этом. Вероятно, изменились только границы Империи, которые впоследствии будут восстановлены железной рукой правителя. Некоторые считают, что Телнария находится прямо перед нами, что это наш собственный мир; другие полагают, что наш мир был некогда таким, а третьи уверены, что он возникает время от времени в природном цикле, растянувшемся на период, недоступный нашему пониманию. Кое-кто подозревает, что Империя вовсе не пала, а существует и поныне, и что наша Земля — одна из покинутых Империей планет, о которой на время забыли, но когда-нибудь военные корабли вернутся, требуя дани — кто знает! Может быть, Телнария расположена совсем рядом, и мы можем заглянуть в другой мир, коснуться рукой колонны, увидеть не замечаемые прежде храмы — не античные, а действующие, покрытые позолотой, освященные минуту назад. Разве не видятся нам процессии жрецов, не слышатся колокольный звон и песнопения, не чувствуется аромат курений? Ведь миры могут и не быть параллельными.

Вероятно, и прежде, и теперь они соприкасаются, и коридор, подобный внезапной электрической вспышке, образует мост между мирами, которые все-таки пересекаются — может, на миг или на большее время, а в некоторых точках — навсегда. Разве в нашем мире не появляются странные, не свойственные ему предметы и явления? Так давайте поверим, что Телнария осталась в прошлом, ибо мне не хотелось бы ни высматривать флаги ее флота у горизонта, ни спасаться от ее легионов по ночам.

В нашей маленькой галактике существует более миллиарда звезд, вокруг каждой из которых может разворачиваться своя галактика.

Иногда нам становится страшно: кто из нас в то или иное время не слышал доносящийся издалека крик? Кто никогда не слышал таинственную поступь за спиной?

Когда-то давно, когда я был очень молод, на самый краткий миг мне удалось коснуться рукавом такой колонны…

Странно, до чего бросаются порой в глаза всякие мелочи — трещина в одиннадцатой ступеньке, в углу, на лестнице, ведущей к платформе; облако над крышами, видное с высоты платформы и плывущее по ветру, будто флаг; причудливое пятно на доске скамьи; бусинки росы на разлохмаченной веревке, свисающей с крюка — чуть провисшей, но все еще натянутой и крепкой. Считается, что подобные мелочи следует замечать всегда — узор камней, дорожку следов в росистой траве — но зачастую мы их не видим, и, думаю, не обязаны видеть — в этом нет необходимости. Другие же детали оказываются намного важнее, гораздо значительнее — тень, отбрасываемая большими камнями, кошачий запах, разносящийся по ветру, отдаленный шум мотора в темноте. Но когда больше нечего делать или хочется переполниться впечатлениями, люди или, по крайней мере, некоторые из них чувствуют любопытство к трещинам, пятнам, каплям росы. Удивительно осознавать, какими значительными и прекрасными могут быть мелочи.

При этом смотришь на мир широко раскрытыми глазами — жизнь сверкает во всей полноте.

Прошло уже несколько тысяч лет с тех пор, как ожили небеса.

Несомненно, видения были задолго до этого — корабли-разведчики, назначение которых пока оставалось неизвестным, — но записи о таких видениях, если они и существовали, теперь утрачены. Значение некоторых событий иногда остается неясным — люди отказываются понимать их, смотрят, но не видят. Механизм защиты — известная, распространенная функция разумных существ. Поэтому день, когда ожили небеса, оказался потрясением для старой планеты, подобным потрясению, испытанному прежде другими планетами. Впоследствии ясная действительность была неправильно истолкована, описана древними, удобными и наиболее приемлемыми категориями. Намеками все пренебрегали, за исключением нескольких фанатиков. Конечно, иногда безумец способен постичь истину — ту, которую отметают здравомыслящие. Но даже в этом случае никто не слушал безумцев, все надеялись, что сон рассеется, так и не став явью. Историки обшарили архивы, не желая принять внезапность появления кораблей, но архивы хранили молчание. Все это случилось множество лет назад, но остается туманным даже сейчас…

Он опустился на колени в рыхлый белый песок.

День клонился к вечеру. Солнце жгло спину и плечи, как в поле.

Он был рослым, сильным мужчиной, особенно для жителя деревушки близ уединенного фестанга.

Он внимательно разглядывал песок, как сделал бы любой в этом случае. Лучи сияли там и тут на песчинках, вспыхивая от соприкосновения с поверхностями кристалликов, ориентированных к солнцу. Муравей — так мы станем называть это крохотное общительное насекомое — оказался в поле его зрения, спеша по своим делам, карабкаясь по кручам и спускаясь в песчаные долины. Человек с интересом наблюдал за насекомым. Прежде он никогда не обращал внимание на подобные существа, разве что стряхивал их с туники или одеяла. Человек решил, что для муравья этот день не отличается от тысячи других. Человек удивился, отметив незначительную для него прежде подробность — тень муравья, движущаяся вместе с ним, немного забегала вперед…

Конечно, много лет назад планеты оказывали сопротивление космическим кораблям. Завоевание не давалось легко. Во многих случаях натиск стали налетал на сталь. Не будь подобных случаев, корабли появились бы на многих планетах на столетия раньше. Иногда причины их появления оставались непонятыми. Много лет назад корабли еще не считались неуязвимыми — прошли века, прежде чем они стали воплощением могущества и ужаса. Потом настало время, когда против кораблей выступили столь же неуязвимые стальные чудовища. Начались войны с народами планет Валей и Ториничи и системой Аурелиана, с гантеями и их сородичами, позднее — с федерацией Тысячи Солнц; а потом и целые галактики превратились в необозримые поля брани. Корабли веретенообразной формы сокрушали тысячи, миллионы других летательных аппаратов, в молчании решая судьбу вселенных. Армии, собранные с множества планет в течение столетий, покоряли другие планеты. Покоренные планеты захлебывались кровью. Границы владений простирались до территории бывших Гермидорианского и Винсентианского союзов, охватывали семьсот восемнадцатую, восемьсот восьмую и тысяча сто шестьдесят первую галактики. Взлетные площадки кораблей со следами ритуальных жертвенников, назначение которых сокрыто временем, были построены на бесчисленном множестве планет; маяки рассылали сигналы на тысячу галактик. Конечно, власть кораблей не простиралась до гигантской галактики Сайлин-7 или даже орбиты кометы Гилбрета, но это была ощутимая власть. На целые миллионы лет корабли покидали родные места, устремляясь в мрачную пустоту космоса. Как уже говорилось, вначале им было подвластно всего несколько планет; кораблей строилось немного, им еще не доводилось совершать межгалактические перелеты. После завоевания семи планет дело пошло быстрее. Непонятно, почему жители именно одной планеты — не слишком крупной, не богатой природными ресурсами, не отличающейся от миллионов других планет — осуществили свою страшную миссию. Многие историки безуспешно стремились раскрыть тайну их успеха. Если быть точным, то за безжалостным завоеванием следовало удивительное стремление к согласию, смирившее поверженных и покоренных — дань оказалась посильной, покоренные народы были приглашены вступить в союз и так далее — словом, завоеватели прибегли к десяткам различных способов наладить мир и даже в некоторых случаях предоставляли бывшим врагам широкие полномочия на собственных планетах. Многих страшила стальная перчатка войны с ее немилосердием и пренебрежением к смерти, но когда тяжелый кулак раскрылся, в нем, к изумлению и благодарности побежденных, оказалась ветвь снисходительности и дружбы. В большинстве случаев корабли оставляли позади не врагов, а друзей — благодарных, признательных союзников. Конечно, так бывало не всегда. Некоторые планеты пришлось сокрушить до основания, развеять на атомы их мельчайшие камни; на других остались лишь развалины — тысячи квадратных миль, опаленных огнем и опустевших; на третьих все население планеты заковывали в цепи и увозили на невольничьи рынки десяти тысяч других планет, а саму побежденную землю превращали в обугленный комок шлака. Подобными уроками — мрачными, утонченно-жестокими — было нелегко пренебречь. Подозреваю, что они играли определенную роль в развитии политических программ и завоевании межгалактической власти…