На нее опять нахлынули потоки любви, беспомощности и уязвимости.

— Я вся ваша, господин. Прошу вас, сжальтесь! — простонала она.

Она поднялся с кресла и стремительно прошел к двери.

— Янина! — позвал он. — Янина!

Янина мгновенно появилась у двери. Вождь указал на черноволосую рабыню, на четвереньках стоящую перед его креслом.

— Убери эту суку с глаз моих долой, — приказал он, — посади ее в клетку.

Янина сняла со стены плеть и подошла к рабыне. Взмах — и рабыня завизжала от боли.

— Уходи! — прикрикнула Янина, подгоняя поспешно выползающую рабыню. — Нет, не вставай! Убирайся отсюда на четвереньках!

— Да, госпожа! — рыдала рабыня.

Подгоняемая ударами, она быстро очутилась перед дверцей тесной, но крепкой клетки. Она вползла в нее, и дверца тут же захлопнулась, а в петли легли два тяжелых засова.

Стоя на коленях, вцепившись в прутья клетки, рабыня умоляюще взглянула на Янину.

— Прежде ты смеялась надо мной, когда думала, что останешься с господином, — издевательски произнесла Янина. — А теперь над тобой посмеюсь я!

— Простите, госпожа! — взмолилась рабыня.

— Янина! — позвал вождь, и она опрометью бросилась к нему.

Рабыня в клетке упала на пол. Ей было холодно. Она заплакала.

За грубым столом в хижине вождя сидело четверо мужчин — Отто, вождь, и его советники: унылый циник и пессимист Астубакс, суровый мудрый Аксель и офицер Юлиан из рода Аврелиев.

У задней стены хижины блондинка Эллин, которая некогда была продавщицей на «Аларии», и черноволосая, пока безымянная рабыня стояли на коленях перед Яниной. Другая рабыня лежала обнаженной на шкурах в хижине Акселя, как ей и было приказано, дожидаясь возвращения своего господина. Рабыню звали Оона — это имя осталось за ней с прежней жизни.

— Еда готова, — произнесла Янина, — пора подавать ее.

— Мы не знаем, как прислуживать мужчинам, — робко произнесла Эллин.

— Прошу, научите нас, госпожа, — добавила черноволосая рабыня.

— Главное для вас — быть настоящими рабынями, — объяснила Янина.

— Принеси еду, — приказал вождь.

— Да, господин, — отозвалась Янина.

Янина была в скромной одежде женщин-вольфангов с длинными рукавами, высоким воротом и подолом, доходящим до щиколоток. Две ее подчиненные, блондинка и брюнетка, были в импровизированных кебах — одежде, в которой сама Янина стояла у столба во время состязаний на «Аларии».

— Несите блюда, — сказала Янина.

Обе рабыни поднялись, взяли огромные деревянные блюда и принялись накрывать на стол.

Астубакс коснулся руки блондинки, которая ставила блюдо перед ним. Та испуганно отдернула руку, но тут же опомнилась — ведь она была рабыней. Она дрожала, так как еще не привыкла к ласкам господина. Но Эллин была умна и понимала, почему Астубакс поглядывает на нее. Когда в хижину вошли свободные мужчины, Янина приветствовала их поклонами. Низшие рабыни в своих открытых кебах стояли на коленях, прижавшись головами к полу. Когда вошел офицер, который теперь не был закован в цепи и облачен в длинную тунику из ткани, брюнетка осмелилась взглянуть на него, но быстро отвела глаза. Она густо покраснела: впервые офицер видел ее в качестве рабыни.

— У вас нет передатчика? — спросил офицер у вождя.

— Нет, — покачал тот головой, — но у дризриаков и ортунгов передатчик будет. Ты сможешь управляться с ним?

— Думаю, да, — кивнул офицер. — Их передатчики либо похищены с имперских кораблей, либо скопированы по нашим образцам. По крайней мере, я сумею передать короткое сообщение.

— Налей, — приказал Отто, поднимая рог, и черноволосая рабыня поспешила услужить ему.

Отто осушил рог и отложил его в сторону.

— Мне кажется, этот план зависит от множества случайностей, — заметил офицер.

— От некоторых, а главным образом — от законов чести, — ответил вождь.

— Честь — хрупкая тростинка, на которую опираются надежды.

— Мы будем иметь дело не с людьми из Империи, — возразил Отто.

— Когда-то и мы имели понятие о чести, — вздохнул офицер.

— Очень важно время, — сказал Отто. — Мы должны выиграть время. Ясно, что дризриаки не приняли разрыв с ортунгами.

— Вы надеетесь выиграть время за счет того, что вы называете «вызовом»? — спросил офицер. Отто кивнул.

Отто взглянул на черноволосую рабыню. Она красиво выглядела в своем кебе, осторожно переступая босыми ступнями по устланному тростником полу хижины. Робко и вопросительно она подняла флягу, которую держала в руках, думая, что вождь хочет пить. Но тот отвернулся.

— Все будет разворачиваться с бешеной скоростью, как только удастся воспользоваться передатчиком для отправки сообщения, — заверил офицер.

— Отлично, — кивнул Отто.

— Что такое «передатчик»? — озадаченно спросил Астубакс.

— Это устройство, которое позволяет переговариваться людям, находящимся далеко друг от друга, — объяснил офицер.

— Должно быть, надо говорить очень громко, — заметил Астубакс.

— Конечно, вы понимаете, что я попытаюсь связаться с имперскими кораблями? — спросил офицер.

— Я рассчитываю на это, — усмехнулся Отто.

— И вы не боитесь?

— Это входит в мой план.

— Но дризриаки, несомненно, перехватят сообщение, — уточнил офицер.

— Да, — кивнул Отто, — они должны быть гораздо ближе к нам, чем любой имперский корабль.

— Вам не отказать в изобретательности, — восхищенно проговорил Юлиан.

— У вождя длинные мысли, — подтвердил Аксель.

— Хватит об этом, — прервал Отто.

— Какое оружие у вас есть? — спросил офицер.

— Винтовка и револьвер с «Аларии», — ответил Отто, — но они незаряжены.

— И еще револьвер, отнятый у меня в лесу, — напомнил офицер.

— Там всего один заряд, — усмехнулся Отто.

— Знаю, — кивнул офицер.

— Рабыня! — позвал Отто, и брюнетка торопливо подошла к нему. — Повернись спиной.

Она повиновалась.

— Не возражаешь? — спросил Отто у офицера.

— Нет, конечно, нет.

Вождь развязал кеб и бросил его в сторону, приказав рабыне повернуться к нему лицом. Он поднял рог.

— Налей.

— Да, господин, — ответила рабыня.

— Я бы тоже выпил, — произнес офицер.

— Да, господин, — и рабыня наполнила его рог.

— Она недурна, — произнес вождь. — Как ты думаешь?

— Согласен.

— Ты хочешь взять ее на ночь? — спросил вождь. — Я пришлю ее к твоей хижине на четвереньках, с хлыстом в зубах.

Девушка молча, перепуганными глазами смотрела в лицо вождя, начиная дрожать. Конечно, она знала, что господин может предложить ее кому угодно и когда угодно.

— В другой раз, — отказался офицер. — Завтра мне рано вставать — предстоит тяжелый день в поле.

— Я слышал, ты хорошо работаешь, — заметил Отто.

— Вы же видели мою работу.

— Вождь! — крикнули со двора.

— Входи, — позвал Отто.

Вошел один из вольфангов с голубем в руках. Он положил птицу на стол, и Астубакс снял с ее левой лапки узкую полоску кожи с письменами.

— Что это значит? — спросил Отто.

— Ортунги будут здесь завтра, — сказал Астубакс.