— Мой джарл! — вскричала Тири, бросаясь ко мне на грудь.

Я принял ее в объятия. На ней была белая шерстяная туника и черный железный ошейник.

Я надолго приник к губам рабыни.

Вокруг раздавались радостные крики фермеров Ивара и возбужденные голоса невольниц.

Ивар Раздвоенная Борода прижал к себе Булочку и Гунхильду, целуя то одну, то другую, каждая нетерпеливо подставляла губы, страстно его обнимая.

Другие рабыни устремились к гребцам, сходящим на берег со змея Раздвоенной Бороды.

За спиной Ивара, высоко вздернув подбородок, стояла Хильда Надменная, дочь Торгарда из Скагнара.

Воины и рабыни, многие из которых радостно обнимались, посматривали на нее с любопытством.

Она остановилась слева от Ивара и немного позади. Прямая спина, голова гордо вскинута. На ней все еще было надето зеленое бархатное платье с золотым орнаментом; платье, однако, успело порваться и испачкаться — большую часть пути Хильда оставалась прикованной к мачте; кроме того, с правой стороны подол разодрался так, что открывал бедро, колено и икру — это случилось, когда Ивар приказал привязать Хильду к веслу; чулки и туфли он заставил ее снять еще в Скагнаре.

Хильда стояла и с вызовом глядела поверх голов собравшихся на берегу людей Ивара Раздвоенная Борода, который все-таки добился своего: привез домой бесценный приз.

— Так вот она какая, — произнес Оттар, положив руки на тяжелый ремень, инкрустированный золотом, — Хильда Надменная, дочь Торгарда из Скагнара!

— Гунхильда лучше! — заявила Пухлые Губки.

— А кто такая Гунхильда? — холодно спросила Хильда.

— Я — Гунхильда, — вмешалась Гунхильда, с довольным видом стоявшая рядом с Раздвоенной Бородой. Белая туника с длинным разрезом и черный ошейник не оставляли никаких сомнений в том, какое положение она занимает в доме Раздвоенной Бороды.

— Рабыня! — с презрением рассмеялась Хильда.

— Гунхильда лучше! — упрямо повторила Пухлые Губки.

— Разденем их и сравним, — предложил Оттар.

Хильда побледнела.

Раздвоенная Борода тем временем, одной рукой обнимая Булочку, а другой Гунхильду, зашагал по направлению к дому. Хильда последовала за ним, отставая на несколько шагов.

— А она хорошо ходит на поводке, — заметил Оттар.

Воины и рабыни засмеялись. Раздвоенная Борода остановился. Лицо Хильды покраснело от гнева, но она продолжала высоко держать голову.

Домашних слинов частенько учат ходить на поводке; иногда так же поступают и с невольницами; на Юге принято разгуливать по улицам с рабынями, которые следуют за своим господином, отставая на несколько шагов, словно идут на невидимом поводке.

Хильда пока что чувствовала себя свободной женщиной. Даже мысль о подобном унижении была для нее невыносима.

Раздвоенная Борода зашагал дальше, а потом снова остановился. Хильде пришлось замереть у него за спиной.

— Она и в самом деле идет на поводке! — расхохотался Оттар.

В глазах Хильды появились слезы ярости — Оттар все правильно понял. Она шла за своим господином, как на поводке. На корабле, по дороге домой, Раздвоенная Борода успел научить ее, хотя она и оставалась свободной женщиной, беспрекословно подчиняться его приказам.

Для дочери Торгарда из Скагнара путешествие оказалось малоприятным. С самого начала Хильду Надменную приковали к мачте, а голову замотали покрывалом, которое фиксировал шарф, туго стянутый под подбородком. На второй день покрывало немного приподняли, чтобы она могла напиться, а потом снова опустили; на третий день покрывало вместе с шарфом сорвали и вы бросили за борт; Ивар Раздвоенная Борода собственноручно напоил Хильду и накормил ее рабской похлебкой.

Ей так хотелось есть, что она жадно съела все, что было в миске.

— С каким удовольствием ты уплела рабскую похлебку, — заметил Ивар.

После этого Хильда отказывалась есть.

Однако на следующий день, к удовольствию Ивара, она нетерпеливо потянулась к миске.

Начиная с пятого дня, на время еды Раздвоенная Борода отвязывал ее от мачты, туго стянув веревкой ноги, а на запястья надевал наручники, но так, чтобы она могла есть сама.

На шестой день он стал кормить ее бульоном и мясом, дабы его пленница сохранила хороший цвет лица.

Как и предполагал Раздвоенная Борода, к Хильде тут же вернулось высокомерие и она снова стала проявлять свой дурной характер.

На восьмой день он позволил ей погулять по кораблю.

Через некоторое время Ивар спросил у нее:

— Ты готова ходить на поводке?

— Я не дрессированный слин! — выкрикнула Хильда.

— Привяжите ее к веслу, — приказал Раздвоенная Борода.

Хильду, не раздевая, надежно привязали вдоль весла головой к лопасти.

— Ты не можешь так со мной поступить, — всхлипнула Хильда Надменная, которая, к своему ужасу, почувствовала, что весло начало двигаться. — Я свободная женщина!

А потом Хильду, как самую презренную из рабынь, опустили в холодную зеленую воду Тассы.

Весло поднялось.

— Я дочь Торгарда из Скагнара! — прохрипела она, отплевываясь.

Весло снова опустилось, когда же оно вынырнуло на поверхность, Хильда уже испугалась по-настоящему. Она наглоталась воды и быстро поняла то, что знает любая рабыня — если хочешь остаться в живых на весле, нужно вести себя разумно: постараться уловить ритм движения и, появляясь на поверхности, сразу делать глубокий вдох. Только так удается выжить.

Некоторое время Раздвоенная Борода наблюдал за ней, а потом отошел в сторону. Однако приказал Горму взять копье и встать у борта. Два раза Горм отгонял морских слинов, которые собирались полакомиться девушкой. Один раз появилась белая акула, каких немало водится в северных морях. Второй из морских слинов атаковал, разинув пасть с острыми зубами, но не сумел достать Хильду, ему удалось лишь разорвать ее зеленое бархатное платье с правой стороны; когда слин уплывал, в зубах у него, похожий на зеленую ленту, застрял лоскут от платья.

Проведя на весле пол-ана, Хильда начала умолять, чтобы ее подняли на борт; а через несколько анов слезно просила Раздвоенную Бороду позволить ей ходить на поводке.

Но ее сняли с весла только вечером. Накормили горячим бульоном и снова привязали к мачте.

Раздвоенная Борода ничего ей не сказал, но на следующий день, когда ярко светило солнце и он позволил ей немного погулять, Хильда просто безупречно ходила за ним, как будто он вел ее на поводке. Команда покатывалась со смеху. Я тоже улыбался. Хильду Надменную, дочь Торгарда из Скагнара, научили ходить на поводке.

Ивар Раздвоенная Борода ушел с причала, обнимая Булочку и Гунхильду, которые нежно к нему прижимались.

Хильда, высоко задрав голову, шагала следом за ним. Пухлые Губки бежала рядом с ней и все время повторяла:

— А Гунхильда лучше!

Хильда не обращала на нее внимания.

— У тебя толстые щиколотки! — заявила Хорошенькие Ножки.

— У нее под платьем скамейка, — сообщила всем Ольга.

— А какая широкая корма! — засмеялась другая рабыня.

Неожиданно Хильда так рассвирепела, что попыталась ударить одну из девушек. Раздвоенная Борода быстро обернулся.

— Что здесь происходит? — осведомился он.

— Мы говорим ей, что она уродина, — ответила Пухлые Губки.

— Я не уродина! — крикнула Хильда.

— Сними одежду! — приказал Раздвоенная Борода.

В глазах Хильды появился ужас.

— Никогда! — взвизгнула она. — Никогда!

Мужчины и рабыни весело рассмеялись.

— Ты научил меня ходить на поводке, — сказала она. — Но, Ивар Раздвоенная Борода, ты не научил меня подчиняться!

— Снимите с нее одежду! — приказал Раздвоенная Борода рабыням, которые с радостью бросились выполнять его волю.

Через несколько мгновений обнаженную гордячку подвели к Раздвоенной Бороде. Ольга держала ее за одну руку, Хорошенькие Ножки — за другую.

— Гунхильда лучше, — сказала Пухлые Губки.