— Хорошо все-таки, что ты меня нашел, Тэрл.

— Я — Боск, — напомнил я ей.

Она передернула плечами.

— Что случилось с тобой после того, как мы расстались?

— Я стал богат.

— А как обстоит дело с Царствующими Жрецами?

— Я больше не состою на службе у Царствующих Жрецов.

Она окинула меня непонимающим взглядом.

— Я служу только себе самому и делаю только то, что хочу.

— Вот как, — неопределенно заметила Элизабет; чувствовалось, что мои слова мало что для нее прояснили.

— Ты все еще сердишься за то, что я улетела тогда с Сардара? — спросила она.

— Нет, — ответил я. — Это было довольно смело с твоей стороны.

Ее лицо посветлело.

— Я сейчас ищу Талену, — сказал я. — Хочу отыскать тех, кто ее держит.

— А меня ты уже забыл? — спросила Элизабет.

— Я ищу Талену, — сказал я.

Она на мгновение уронила голову.

— Я не захотела возвращаться на Землю, — вернулась она к тому, что волновало ее больше всего. — Ты ведь не будешь на этом настаивать, правда?

Я внимательно посмотрел ей в лицо.

— Не буду, — пообещал я.

— Спасибо, Тэрл, — прошептала она. Некоторое время мы молчали.

— Значит, ты теперь богат?

— Да, — ответил я.

— Достаточно богат, чтобы меня выкупить?

— В десять тысяч раз богаче, — усмехнулся я. Это была правда.

Она облегченно вздохнула.

— Тэрл…

— Боск, — настойчиво поправил я.

— А почему ты не называешь меня по имени? — поинтересовалась она.

— А какое у тебя имя?

— Ты и сам прекрасно знаешь, — удивленно ответила она.

— Разве? И как же тебя зовут?

— Элизабет Кардуэл, конечно, — огрызнулась она. — Или Велла, как меня зовут на Горе!

— А тебя здесь кто-нибудь так называет? — поинтересовался я.

Удивление у нее на лице не исчезало.

— Что там у тебя на щиколотке левой ноги? — спросил я.

— Ножной браслет с колокольчиками.

— А это что такое? — приподнял я край ее короткой накидки.

— Шелковая туника рабыни, — без прежнего энтузиазма пробормотала девушка.

— А это? — Я пощелкал пальцем по ее покрытому желтой эмалью ошейнику.

— Это ошейник Сарпедона, моего хозяина, — едва слышно прошептала она.

— Так как же тебя зовут?

— Я поняла, что ты хочешь сказать.

— Как твое имя? — потребовал я.

— Тана, — ответила она.

Я рассмеялся. Это же имя носила одна из девушек-пантер, проданных сегодня Турноком. Имя, конечно, довольно распространенное, но я не ожидал услышать его вновь так скоро. Что-то в совпадении имен этих двух девушек — одной проданной сегодня утром, и другой, стоящей сейчас передо мной на коленях — заставляло задуматься.

— Тебя зовут просто Тана, — заметил я, — и ты самая обычная рабыня.

Она сжала кулачки. Цепи на ее руках глухо зазвенели.

Да, вот именно, эти цепи, этот ошейник, короткая шелковая прозрачная накидка…

Она стала обычной рабыней, такой же, какими забиты сотни пага-таверн в Лидиусе.

Я еще раз окинул ее внимательным взглядом.

— Что ты собираешься со мной сделать? — спросила она.

— Я заплатил полную стоимость своего пребывания в таверне, — пожал я плечами.

Наши тени сливались на стене крохотной ниши, освещавшейся робко дрожащим в светильнике язычком пламени. Она все еще была в цепях, которые я сам на нее надел. Клочок шелковой материи, скомканный, мокрый от пота, валялся на полу.

— Ну, и как тебе нравится жить рабыней, прислуживающей в пага-таверне? — поинтересовался я.

Элизабет молча отвернулась.

Я уже получил от нее все, что может получить посетитель таверны от обслуживающих ее рабынь.

— Ты злишься за то, что я убежала от тебя, — ответила она. — Злишься и таким образом пытаешься мне отомстить.

— Я просто использовал тебя как обычную прислуживающую в таверне рабыню, вот и все, — сказал я.

Это была правда. Я обращался с ней не хуже и не лучше, чем рядовой посетитель с понравившейся ему рабыней. Да она и сама это знала. Она чувствовала, что я заставляю ее обслуживать себя как обычного клиента.

Это не было местью с моей стороны, всего лишь обращение, на которое может рассчитывать женщина в ее положении. При этом даже называл я ее Таной — именем, данным ей как рабыне.

— Что ты собираешься теперь делать? — спросила она, все еще лежа закованной в цепи.

Я сидел напротив нее и надевал ремень.

— Собираюсь отыскать Талену. Именно для этого я сюда и приехал.

Она приподнялась, опершись на локоть.

— Ты очень изменился с тех пор, как я тебя знала.

— Что же именно во мне изменилось?

— Ты стал жестче. В тебе уже нет той мягкости и добросердечия.

— Вот как?

— Ты стал… — Она замялась.

— Кем же?

— …стал больше похож на горианина. — На лице ее появился испуг. — Да, вот именно. Ты стал настоящим германским мужчиной.

Я пожал плечами.

— Ну что ж. Вполне возможно.

Она отшатнулась от меня и плотнее прижалась к стене. Я усмехнулся. Поправил на поясе ножны с мечом и начал завязывать сандалии. Когда я поднял голову, она снова заговорила:

— Ты сказал, что стал богат.

— Да.

— Что у тебя хватит денег выкупить меня.

Я рассмеялся.

— У меня их хватит на десять тысяч таких, как ты.

Она криво улыбнулась.

— Но теперь, когда ты нашел меня здесь… — Она замялась. — Ты ведь не отправишь меня на Землю?

— Не отправлю, — покачал я головой, глядя ей в лицо.

Она улетела с Сардара, сделала свой выбор. Это было очень смело с ее стороны. Я восхищался ею. Но принятое решение было связано с огромным риском, и она это, безусловно, знала.

— Сарпедон не подозревает, что я прошла в Аре полный курс обучения рабыни, — продолжала она. — Он не запросит за меня больше двадцати золотых монет.

— Я тоже так думаю.

— Это будет здорово — снова оказаться на воле!

Мне вспомнилось, как однажды — казалось, с тех пор прошло столько лет! — эта девушка и две ее подруги, Вирджиния Кент и Филлис Робертсон, произвели настоящий фурор на Курулеанском невольничьем рынке, Центральном рынке Ара, и были проданы за баснословную цену в три тысячи золотых монет. Впоследствии Вирджиния Кент стала свободной спутницей простого воина из Ара, Релиуса, а Филлис Робертсон попала в руки другому воину, Хо-Сарлу, но думаю, она до сих пор носит ошейник. Элизабет же, самая красивая и способная из них троих, вообще превратилась в обычную рабыню, из тех, что обслуживают посетителей захудалой таверны, затерявшейся у пристани.

Сейчас она была такой же красивой, как на деревянном помосте Курулеанского невольничьего рынка. Только стоимость ее с тех пор значительно уменьшилась. Теперь даже цена в двадцать золотых за нее казалась мне несколько завышенной.

— Думаю, я мог бы приобрести тебя и за десять золотых, — высказал я ей свои предположения.

Она ответила мне негодующим взглядом.

— Если бы, конечно, я этого хотел, — добавил я.

— Что ты имеешь в виду? — оторопело прошептала она.

— Я ищу Талену, — пожал я плечами.

— Купи меня! Купи! — забормотала она. — Выпусти меня отсюда!

— В Сардаре ты сделала свой выбор. Ты ведь знала, что принимаешь очень опасное решение.

В ее глазах отразился ужас.

— Ты поставила на эту карту — и проиграла. Она молча покачала головой.

— Не думай, что я не восхищаюсь тобой, — продолжал я. — Напротив. Твой поступок достоин всяческого уважения. Но ты знала, что затеяла опасную игру, и тем не менее выбрала именно эту карту. Ты поставила на нее — и проиграла.

— О, ты знаешь, что такое быть обслуживающей рабыней в пага-таверне? — прошептала она.

— Знаю.

— Выкупи меня! — взмолилась она. — Ведь ты богат! Забери меня отсюда!

— Разве так должна о чем-то просить рабыня? — удивился я.

— Купите Тану! — разрыдалась девушка. — Купите!

Она протянула ко мне руки, скованные тяжелыми цепями. Я взял ее за плечо, привлек к себе и поцеловал в губы. Как обычную рабыню. Затем отстранил ее от себя.