После интенсивной артподготовки мотострелки пошли в атаку. БМП и танки, стоявшие за их спинами, вели огонь с места, прикрывая штурмовые группы. Боевики начали стрелять с расстояния в 200 метров. Огонь был плотным, но малоэффективным. Лейтенант Воронин наметил себе цель: рыжего здоровяка в тельнике (он всякий раз вставал перед стрельбой), по всей видимости, недюжинной силы. Даже при стрельбе 'от пояса' выпущенные им автоматные очереди ложились на местности ровной дорожкой, будто и не было у его оружия отдачи. 'Этот - мой'. Дождавшись, когда пулеметчик вновь встанет из-за укрытия, короткой очередью сразил наповал.

Вперед продвигались с трудом. На склоне, за незначительной складкой местности, задержались на 'пятачке'. На площадке в два десятка квадратных метров 'скучковалось' человек двадцать пять. Шаг в сторону из-за укрытия - немедленный ответ снайпера. Кто-то (из местных, наверное) предложил обойти его позицию. 'Вдоль склона есть тропа. По ней можно подняться в Тандо. Ликвидируем снайпера - расчистим путь'.

Это была чистой воды авантюра, но там, под пулями на склоне, все воспринималось иначе. Да и что за сила - один снайпер, если есть возможность его взять. Вшестером обошли по тропе Тандо, пролезли в дырку в ограждении. Справа глухая внешняя стена. Слева - хозяйственные постройки. Над ними по принципу 'террасы' жилые дома. Бойцы не прошли и пяти метров, как рядом шлепнулись на землю две ручные гранаты. Едва успели заскочить в ближайший сарай - раздались два взрыва, слившиеся в один.

'Заметил, гад', - процедил сквозь зубы один из бойцов. Почему-то все были уверены, что засевший в Тандо снайпер - один, без прикрытия. Лишь позже бойцы поняли, что снайперы у чеченов в одиночку не работают: или в паре, или с автоматчиками на флангах.

Осмотрелись в занятом сарайчике. Большое помещение. Из него две двери в комнаты поменьше. В одной, почти под потолком узкий лаз, выходящий на второй ярус 'террасы'. Это был шанс - вылезти и взять снайпера с тыла. Воронин перебросил автомат за спину, подтянулся к окну. Вдруг снаружи, совсем рядом треснула черепица. Воронин спрыгнул, сдернул автомат. Первая очередь - по ногам. Вторая - контрольная. "Возвращаюсь к бойцам, говорю: Задача выполнена. Выходим'. И тут началось!

В той комнате, откуда вышел Воронин, одна за другой разорвалось восемь гранат. А дальше было пять часов обороны. С небольшими перерывами в ту самую отдушину снаружи всовывалось до пяти автоматных стволов. Огонь велся при одном нажатии спускового крючка, до полного расхода магазина. Следом летели гранаты. Несколько минут перерыва, и грохот повторялся вновь. Но при всей своей кажущейся подготовленности боевики оказались не 'профи'. Они не учли, что помещения с обороняющимися мотострелками гораздо ниже их, стоящих наверху. Потому град выпущенных пуль лишь вспахивал пол в центре комнатушки.

Им еще повезло, что у "духов" не было ничего серьезнее гранат. Иначе бы и костей не собрали. Мат и угрозы раздавались и со стороны двери, и в единственное окошко под потолком. А чуть позже, сменив 'гнев на милость', они стали предлагать солдатам выдать офицера в обмен на жизнь.

Часа через три стрельба стала утихать. То ли выдохлись, устали, то ли боеприпасы пошли на убыль. В затянувшихся перерывах бойцы Воронина стали засыпать. Сказывалась предшествовавшая бессонная ночь, жара, голодный день. 'Не спать. Не спать!' - устало повторял Воронин, уже, наверно, не столько для бойцов, сколько для себя.

Вдруг: 'Русские свиньи, сдавайтесь. Все равно всех перебьем. Федералы вас бросили, они ушли, и никто уже не поможет'. Затем - абсолютная, давящая на уши тишина.

И правда, нарастало гнетущее ощущение одиночества, брошенности, безысходности. Тревогу добавило осознание: боеприпасы на исходе.

- Сколько гранат осталось? - поинтересовался Воронин.

Нашлось две "эфки" и пара дымовых шашек. Негусто - с учетом, что и патронов в магазинах кот наплакал.

Рассказывает Сергей Воронин:

Для себя я уже решил - надо прорываться. Но в той ситуации я счел, что не имею права приказывать солдатам делать то же, что и я. Каждый сам должен определиться: приняв последний бой, погибнуть, либо быть плененным, или, обрекая себя на неизвестный исход, попытаться все же выбраться из западни.

Все как один решили идти на прорыв.

Быстро согласовали план действий: сначала бросаются 'эфки' - вправо и влево - в окно, держащее под прицелом весь уличный коридор. Ф-1 - гранаты мощные, хорошо расчистят путь. Следом - дымовые шашки. Под их прикрытием - рывком до пролома в стене.

В окно попасть не удалось. 'Эфка' разорвалась под ним, на земле. Но поднятая пыль, смешавшись с дымовой завесой, создала густую пелену…

…Бойцам своего взвода, до сих пор находившимся на 'пятачке' на склоне горы, группа Воронина свалилась будто снег на голову. И тут же укрытие мотострелков накрыл шквал огня из Тандо: по ним 'работали' все - автоматчики, снайпер, расчет АГС. Но об истинной численности боевиков, засевших в населенном пункте, можно было лишь догадываться.

Возобновлять попытки штурма небольшими, к тому же измотанными силами укрепленного населенного пункта было глупо. Пришлось отойти…

"Товарищ полковник, - докладывал замкомбригу Игорю Егиазарову о возвращении с операции старший лейтенант Воронин. - Подразделение с поставленной задачей не справилось."

Ответ старшего офицера Сергею услышать не довелось. Со стороны к строю мотострелков подошел командарм генерал Владимир Шаманов. Обращаясь к замкомбригу, спросил: "Этот старший лейтенант был в Тандо, в том самом доме? Представьте его к Герою!"

Пожав руку Воронину, генерал Шаманов ушел. "За что такая честь, товарищ полковник? - растерянно спросил Егиазарова Воронин. - Ведь мы задачу не выполнили." "Ты из ада вышел. Без потерь. Тебе этого мало?"

В этом, опять неудачном для нас бою, участвовали танки отдельной танковой роты. Танки продвигались на удалении 200-250 метров вслед за цепью, обеспечивая огневую поддержку мотострелкам. Такая тактика (в отличие от предыдущей атаки, когда были сожжены шесть БМП) позволила до минимума сократить потери. И все же Т-72 майора Китлаева наскочил на противотанковую мину. Сорвало гусеницу. Под огнем танкисты взялись устранять повреждения - но тут как раз пехота не выдержала и стала пятиться. Танкисты могли бы покинуть машину и уйти со своими, но они остались, снова укрывшись за броней. Несколько часов после этого экипаж Куракина огрызался огнем из пулеметов и пушки. Чуя легкую добычу, боевики подбирались все ближе. 8 раз били они из гратометов РПГ-7 по неподвижной цели - спасала пассивная защита. В боекомплекте оставалось шесть снарядов, когда подоспела подмога. Раненый танк Куракина на буксире оттащили в тыл.***