Мор все еще колеблется.

Мы рискуем застрять здесь еще на час, а вы обещали миссис Мор быть дома в половине одиннадцатого. Не заставляйте ее волноваться. Ведь она не видела вас уже полтора месяца.

Мор. Ну, хорошо. Не вывихните мне руку.

Они спускаются по ступенькам и идут налево, когда в переулке появляется бегущий мальчишка. Увидев Мора, он останавливается, как вкопанный, поворачивается кругом, потом с пронзительным криком: «Он здесь! Это он! Вот он!» — мчится обратно.

Стил. Быстрее, сэр, быстрее!

Мор. Это уже предельный конец, как выразился один иностранный посол.

Стил (тащит его назад к двери). Ну, тогда хотя бы вернитесь назад!

Слева, толкая друг друга, выбегают мужчины, мальчишки и несколько девиц. Это пестрая, жаждущая развлечений толпа: праздные гуляки, ремесленники, чернорабочие, девицы явно вульгарного вида. Похожи на стаю псов, увлеченных погоней и уже отведавших крови. Они толпятся вокруг ступенек, пока еще обнаруживая нерешительность и любопытство, которое возникает, когда начинается новый этап любой травли. Мор, стоя на нижней ступеньке, поворачивается и обводит их взглядом.

Девица (с краю). Который из них он? Старый или молодой?

Мор поворачивается и поднимается на верхнюю ступеньку.

Высокий юноша (с прилизанными черными волосами и в котелке). Эй ты, проклятый предатель!

Мор оборачивается, чтобы встретить лицом к лицу залп насмешек и издевок; хор злобных выкриков сперва нарастает, затем постепенно стихает, как будто хулиганы поняли, что они портят себе забаву.

Одна из девиц. Не пугайте бедняжку!

Девица, стоящая за нею, визгливо хохочет.

Стил (упорно тянет Мора за руку). Пойдемте, сэр.

Мор (вырывает руку и обращается к толпе). Ну, чего же вы хотите?

Голос. Речь!

Мор. Вот как! Это новость!

Грубый голос (откуда-то сзади). Смотрите, как он труса празднует. По лицу видно.

Огромный чернорабочий (впереди). Заткнись! Дайте человеку высказаться!

Высокий юноша. Молчать перед проклятым изменником?!

Какой-то юноша заиграл на концертино, раздается смех, затем внезапно наступает молчание.

Mор. Я скажу все в двух словах!

Мальчишка из лавки (швыряет скорлупу от грецкого ореха, которая попадает Мору в плечо). Ага! Попал!

Мор. Идите домой и поразмыслите как следует. Если бы к нам вторглись иноземцы, разве вы не стали бы драться не на жизнь, а на смерть, как дерутся там сейчас горцы?

Высокий юноша. Подлые собаки! Почему они не хотят драться в открытую?

Мор. Они сражаются, как могут.

Новый взрыв свиста и улюлюканья; заводилой выступает солдат в хаки, стоящий с краю.

Мой друг в хаки взял на себя труд первым начать сейчас вой и гиканье. Но я не сказал ни слова против наших солдат. Если я кого-нибудь обвиняю, то в первую очередь правительство за то, что оно посылает в огонь солдат, и газеты за то, что они подстрекают правительство, и вас всех за то, что вы у них на поводу и творите такое, чего каждый из вас сам по себе никогда бы не сделал.

Высокий юноша начинает, а толпа не очень дружно подхватывает новый поток проклятий и ругательств.

Я утверждаю, что ни один из вас не полезет в драку против слабейшего!

Раздаются голоса в толпе.

Грубый голос. Нечего трепаться!

Женский голос. Подмазывается!

Голос высокого юноши. Омерзительный трус!

Чернорабочий (внезапно проталкиваясь вперед). Эй вы, мистер! Нечего вам лаять на тех, у кого на войне друзья! Убирайтесь-ка лучше домой подобру-поздорову!

Язвительный голос. И пусть вам жена заткнет уши ватой.

Взрыв смеха.

Дружеский голос (откуда-то издали). Стыд и позор! Браво, Мор! Держитесь!

Начавшаяся драка заглушает этот крик.

Мор (неистово). Перестаньте! Перестаньте! Вы…

Высокий юноша. Предатель!

Ремесленник. Штрейкбрехер!

Человек средних лет. Расстрелять — и все! Он помогает врагам родины.

Mор. Неужели вы не понимаете, что эти горцы защищают свои дома?!

Два голоса. Слушайте, слушайте!

Их насильно заставляют замолчать.

Высокий юноша. Шут гороховый!

Мор (с внезапной яростью). Защищают свои дома! А не накидываются толпой на безоружных людей.

Стил снова тянет его за руку.

Хулиган. Заткнись, не то мы тебя пристукнем!

Мор (вновь обретая хладнокровие). Ага! Ну что ж, пожалуйста! Да вы этим нанесли бы такой удар по всякой подлой, трусливой толпе, какого наше поколение не забудет!

Стил. Ради бога, сэр!

Мор (вырывая руку). Ну что же вы?

Начинается яростный натиск толпы, но несколько человек, стоявших впереди, падают, прижатые к нижней ступеньке, и не дают пройти остальным. Толпа отступает. Недолгое затишье, во время которого Мор спокойно смотрит на них сверху вниз.

Язвительный голос. А язык у него неплохо подвешен! Экий говорун!

Несколько ореховых скорлупок и кусок апельсинной корки летит Мору прямо в лицо. Он не обращает на это внимания.

Грубый голос. Так его! Расшевелите его еще немножко!

От презрительной улыбки Мора издевательский смех замирает и сменяется гневом.

Высокий юноша. Изменник!

Голос. Что ты там застыл, как заколотый боров?

Хулиган. Давай тащи его оттуда вниз! (Осмелев от шумного одобрения, которыми были встречены эти слова, он хлестнул Мора ремнем по ногам.)

Стил бросается вперед. Мор, протянув руку, отводит его назад и снова обращает спокойный и пристальный взгляд на толпу; от сознания того, что это молчание расстраивает их планы, людей охватывает ярость.

Толпа. Говори или слезай! Сойди оттуда! Убирайся прочь, вон, или мы тебя заставим! Давай, живо!

Мор остается недвижным.

Юноша (улучив минуту, когда в толпе замешательство). Я заставлю его говорить! Глядите!

Он выскакивает вперед и плюет Мору прямо на руку. Мор отдернул руку, как будто его ужалили, но затем продолжает стоять так же спокойно, как и раньше. Легкий взрыв смеха угасает и сменяется дрожью отвращения, вызванной таким поступком. Но при взгляде на презрительное лицо Мора чувство стыда сменяется у них новой вспышкой ярости.

Высокий юноша. Катись отсюда! А то получишь…

Голос. Уноси свою харю подальше.

Хулиган. Дай-ка я вдарю ему!

Два брошенных камня попадают в Мора. Он шатается и чуть не падает, но снова выпрямляется.

Голос девицы. Как не стыдно!

Дружеский голос. Браво, Мор! Держитесь!

Хулиган. А ну-ка, подбавь ему еще!

Голос. Нет!

Голос девицы. Оставьте его в покое! Пошли, Билли, нечего тут больше глазеть!

Все еще не отрывая глаз от Мора, толпа погружается в неловкое молчание, нарушаемое лишь шарканьем ног. Затем огромный чернорабочий в переднем ряду поворачивается и прокладывает себе путь в толпе.