- Что-то облака пожелтели...
- Серная кислота. - Галин смотрел на приборы. - Высота пятьдесят пять, скорость сто сорок, давление пять сотых мегапаскаля. Пора.
- Температура?
- Триста десять Кельвинов, как в Средней Азии.
Галин вдавил кнопку отстрела. "Тетра" вздрогнула. Микель знал, как это выглядит со стороны: взрыв раскалывает орех обтекателя, скорлупа уносится вихрем, ядрышко продолжает спуск. Ядрышко сложное - рабочая рубка окружена четырьмя несущими шарами, расположенными в вершинах тетраэдра. Потому и "Тетра".
- Высота сорок. Вошли в тропосферный вихрь.
- Почему молчит "Венера"?
- Корабль на другой стороне планеты...
И тут буйная тропосфера словно ворвалась в "Тетру". Волнистые струи и спиральные завихрения захлестнули космонавтов. Несущие шары с сумасшедшей скоростью вращались вокруг атмоскафа, смазываясь в сплошные полосы. Первозданный хаос проник в сердце Ломова. Он ослеп. Тело превратилось в туман, распушенный встречным вихрем. Только мозг яростно сопротивлялся...
Вдруг все прекратилось.
- Гал, - сипло сказал Ломов и закашлялся. - Гал... Что это было?
- Тропосферный вихрь.
Ломову было стыдно за минутную слабость, за свое тренированное тело, которое так неожиданно подвело. Чтобы отвлечься, он принялся размышлять о "Тетре". Какая она прочная и легкая! Как остроумно задумана и решена! Только настоящий инженер мог взять за прототип детскую куклу-неваляшку. Сколько ее ни крути, она всегда будет сохранять положение устойчивого равновесия. Низ всегда будет низом, верх - верхом. А шары не только поддерживают "Тетру" на плаву, но и придают ей остойчивость, как любой гироскоп.
Облачный слой кончился. Потрясающая картина открылась перед космонавтами. За недостатком слов Микель выразил свое состояние только одним звуком: "О-о-о!" Лишь через полчаса он нашел аналогию для увиденного. "Модель океана углекислого газа можно построить, - думал он. - Достаточно отполировать драгоценный аквамарин. Прозрачная голубизна камня будет соответствовать... Нет, не будет! Атмосферная голубизна не равномерна... А-а-а, вот что! Надо растворить в аквамарине алмаз. Да еще исхитриться, чтобы содержание аквамарина с глубиной увеличивалось. Потом начнем растворять изумруд, хорошо бы бразильский, голубовато-зеленый... Уже похоже, но чего-то не хватает. Не хватает, не хватает... Освещения! Полученный трехслойный кристалл надо осветить оранжевыми лучами. Теперь похоже. Как плоская фотография на жизнерадостный оригинал! Да-а-а... Матушка-природа!"
- Поверхность планеты увидим? - спросил Ломов.
- Да. На десяти километрах атмосфера прозрачна.
Галин включил блок связи. Рубка наполнилась шорохами, треском и даже попискиванием, напоминающим голоса сонных птиц. Едва он начал взывать к "Венере", как был оглушен фальцетом командира:
- Ребята, слышу вас отменно. Куда вы запропастились? Три минуты волнуемся...
- Высота двадцать три. - Галин уменьшил громкость. - Координаты...
- Не надо, Баграт уже запеленговал. Идете почти к стержню Онежского течения. Вводим данные в Эммочку. Как Миша?
- А что спортсмену сделается? Сидит - рот до ушей!
- Ребята! - завопил Ломов. - Все чудесно! Если бы вы видели океан углекислого газа! Аквамарин...
- Микель, - сказал Красов, - всякому овощу свое время. Принимайте информацию о вариантах маневра.
Баграт начал диктовать бесконечный ряд цифр. Ломов нетерпеливо ерзал в кресле. Голос Баграта слабел, терялся в помехах.
- Сто! - из огромного далека крикнул Сванидзе. - Конец.
- Ребята, большой привет с Земли! До следующей связи!
- Как там Киан? - успел напоследок спросить Ломов.
- Поет "Среди долины ровныя...".
Голос Красова затерялся в шипении и писке целого сонма сонных птиц.
3. МОГУТ ЛИ АРХАНГЕЛЫ ВИЗЖАТЬ?
Онежское течение влекло "Тетру" над Долиной Кратеров, подернутой изумрудной дымкой. Зыбкое марево искажало детали рельефа. Медленно проплывали кратеры. С десятикилометровой высоты кратерные валы казались черными кольцами. Они были разбросаны как попало. Местами перекрывали друг друга, напоминая обрывки круглозвенной цепи. Ближе к приподнятому горизонту мутно-зеленое марево наливалось не менее мутной желтизной и постепенно переходило в оранжево-красное небо. Облаков в земном понимании этого слова не было. Сплошное красное небо с размытыми оранжевыми полосами...
После безумия верхних слоев тропосферы в "Тетре" наступил покой.
- Кратер Андромаха. - Галин вел пальцем по карте. - Дальше - Кассандра и Елена.
- Красивые имена. Оказывается, среди планетологов встречаются знатоки "Илиады".
- То есть?
- Названные женщины жили в Трое. А по Гомеру, над этим городом шефствовала богиня Венера.
Хорошо сидеть в удобном кресле и разглагольствовать о Гомере. Хорошо смотреть на Гала, который смеется, запрокинув бритую голову.
- Что с тобой?
- Венерианская топонимия восходит к Ломоносову. Михайло Васильевич, собираясь исследовать Венеру, заготовил для гор серию женских имен. А морям предполагал дать названия земных рек и озер.
- Здесь нет морей!
- Зато есть постоянные атмосферные течения.
- Но Ломоносов наверняка читал "Илиаду"!.. Кстати, твой смех напоминает бульканье закипающего кофейника.
Ломов достал две саморазогревающиеся банки. Пили, не отрывая глаз от экрана. Хрустели сухариками.
- Ты напомнил одного сумасшедшего планетолога, - сообщил Галин. - Сей ученый муж считает, что на Венере возможны флюктуации. Поскольку, мол, на дне атмосферы течений нет, то должны быть низкотемпературные зоны, обогащенные кислородом.
- Читал, читал. По-моему, он логичен. В любой пустыне есть оазисы, почему Венера исключение? Предположим, что из недр поднимается жидкий кислород и охлаждает участок поверхности. Я бы поискал оазис!
- И птиц?
- Что?
- Неужели не слыхал? Первопроходцы якобы видели однажды красных птиц.
- Слушай, так это жизнь!
Галин хмыкнул.
Кольца кратеров плыли с прежней медлительностью. Из-за сильной рефракции казалось, то "Тетра" неподвижно висит в центре гигантской сферы, которая едва заметно поворачивается, меняя окраску от бордовой вверху до голубоватой внизу. Движение атмоскафа ощущалось по слабому подрагиванию и по непрерывному вращению несущих шаров.