Есть люди редкого склада — похожие на воздух, которым дышишь, не замечая его присутствия. Их начинает особенно, катастрофически не хватать после того, как они уходят из жизни. На том месте, которое они занимали, образуется невосполнимая пустота, вакуум. Почему-то сразу становится некого спросить, не с кем посоветоваться, не на кого опереться… Таким был русский мыслитель Вадим Валерианович Кожинов. И таким же был русский православный ученый Дмитрий Семёнович Львов.

То, что он сделал и наметил в современной экономической науке, в полной мере будет востребовано, наверное, не сегодня и даже не завтра. Но это рано или поздно произойдёт. И если не у нас в России — ибо "несть пророка в своем Отечестве", то в какой-то другой стране мира.

6 июля 2008 года исполнилась первая годовщина со дня кончины Дмитрия Семёновича. К этой дате мы предлагаем вниманию наших читателей текст интервью, которое академик Львов дал еще в октябре 2006 года, и которое, наверное, можно считать программным изложением его взглядов (первая публикация — журнал "Боевое братство", 2006, N 12).

КОРРЕСПОНДЕНТ. Дмитрий Семёнович, согласно официальным данным, российская экономика находится сегодня на подъёме. Темпы роста ВВП вот уже шестой год не опускаются ниже 6%. Между тем в мировом рейтинге уровня жизни ООН наша страна за 2005 год скатилась на три ступеньки, с 59-го места на 62-е. Из 111 стран, которые вошли в рейтинг "качества жизни", составленный лондонской исследовательской группой "Economist Intelligence Unit" с учётом всех факторов, влияющих на жизнь человека, РФ оказалась лишь 105-й, уступив даже Украине (99-е место). Согласно рейтингу международного центра антикоррупционных исследований "Transparency International", по уровню коррупции Россия в 2003 году была 86-й, в 2004 году — 90-й, а в 2005 году заняла 126-е место, вместе с Нигером и Сьерра-Леоне. Еще ниже место, отведенное Российской Федерации в мировом рейтинге удовлетворенности жизнью — лишь 167-е из 174 стран мира. Что всё это значит? Кто-то с определенными целями передёргивает реальные цифры, или же мы здесь имеем дело с неким объективно существующим в России социально-экономическим парадоксом?

Дмитрий ЛЬВОВ, академик РАН.На мой взгляд, в гораздо большей степени второе, чем первое. Некоторые манипуляции со статистикой, несомненно, присутствуют — и у нас в стране, и за рубежом. Но нельзя сказать, чтобы они искажали ситуацию до полной неузнаваемости. Впрочем, то, что вы назвали "социально-экономическим парадоксом", на самом деле — всего лишь две стороны одной медали. Российская экономика действительно растёт — но только если объём произведенных товаров и услуг измерять в рублях. Что и делает Роскомстат. В 2005 году этот рост выглядел грандиозным: с 16966,4 до 21598,0 млрд. рублей, более чем на 27%. Вопрос только в том, что здесь инфляция, а что — реальный экономический рост? Наши данные, основанные на системном анализе и рыночных, и производственных показателей, говорят, что по итогам прошлого года величина дефлятора ВВП и, соответственно, инфляции была занижена, а темпы экономического роста, соответственно, завышены приблизительно в 1,5 раза. То есть реально мы имели в 2005 году не 10% инфляции и 6,4% роста ВВП, а около 15% инфляции и 4,2% роста ВВП. Разумеется, эти цифры, при всем их "неудобстве", вовсе не отрицают оживления российской экономики — они лишь свидетельствуют о том, что на деле это оживление гораздо слабее заявленного официально.

КОРР. Можно ли сказать, что сегодня Россия экономически всего лишь "слабо улыбается", а ей рисуют "рот до ушей"?

Д.Л.Давайте всё-таки не будем злоупотреблять метафорами. Тем более — неточными. Ведь мы говорим пока лишь о товарно-денежном измерении такого многомерного явления, как экономика. Однако у нее существуют и другие, не менее важные измерения: например, ресурсное, инфраструктурное или социальное. Так вот, с учетом процессов, которые идут в этих сферах, говорить об экономическом росте применительно к России попросту нельзя.

Начну с ресурсного измерения, самого простого и понятного. С точки зрения обеспеченности ресурсами наша страна — одна из богатейших стран мира. Это касается не только природных ископаемых, но и других ресурсов экономики: например, земли, воды, воздуха, лесных и сельскохозяйственных угодий и так далее. Их общая стоимость примерно оценивается в 9-10 квадриллионов рублей, или 250-300 триллионов долларов. То есть каждый гражданин России в принципе является долларовым миллионером. Но из этой астрономической суммы пока реально пригодна, то есть разведана, доказана и экономически оправданна к добыче в лучшем случае десятая часть. Вопрос — как мы распоряжаемся этим богатством? Надо сказать, весьма нерационально и даже безответственно.

Например, месторождения, переданные частному капиталу, эксплуатируются методом "снятия сливок", когда быстро вырабатываются лучшие участки с целью получения максимальной прибыли. И там, где можно было получить, скажем, 200 тысяч тонн нефти, получается 80-100 тысяч тонн, остальное переводится в разряд "неизвлекаемых" либо экономически необоснованных для добычи запасов. В результате разведанные запасы самых востребованных сегодня полезных ископаемых тают в России с катастрофической быстротой. Убытки только от этого процесса перекрывают весь заявленный рост ВВП. Но их, разумеется, никто считать не хочет.

Теперь по инфраструктуре российской экономики. Последние годы она приобретает всё более выраженный экспортно-сырьевой уклон. Уже объявлено о реализации таких масштабных проектов, как Северно-Европейский газопровод (СЕГ) по дну Балтийского моря, или нефтепровод "Восточная Сибирь — Тихий океан" (ВСТО). Ничего сопоставимого в перерабатывающих отраслях у нас нет и пока, судя по всему, не предвидится. То есть главная ставка в экономике уже сделана на экспорт сырья и — в значительно меньшей мере — на транзит грузов из Юго-Восточной Азии в Европу.

КОРР. Вы имеете в виду модернизацию железнодорожной системы Транссиб-Балтийское море с терминалами на Лужской губе под Санкт-Петербургом?

Д.Л.Да, конечно. Одновременно всё, что не имеет прямого отношения к экспорту российского сырья, либо не развивается, либо приходит в упадок. Колоссальные потребности отечественной экономики в инвестициях уже ни для кого не являются секретом. Однако они покрываются в лучшем случае лишь на треть и по преимуществу — за счет собственных средств самих предприятий. Взять хотя бы такую важнейшую инфраструктурную отрасль, как электроэнергетика. Во главе всё еще государственного РАО "ЕЭС России" стоит такой известный либерал-монетарист, как Анатолий Чубайс. И он говорит, что без инвестиций, в том числе государственных, наша страна уже в ближайшие годы столкнется с растущим дефицитом электроэнергии.

Конечно, если на протяжении пятнадцати лет в отрасль не вкладывалось практически ничего, за год-два ситуацию уже не исправить никакими деньгами. Несомненно, к собственно экономической инфраструктуре тесно примыкает инфраструктура социальная. Вернее, это — единая социально-экономическая система, которая сегодня балансирует на грани разрушения. Прежде всего я имею в виду сферу жилищно-коммунального хозяйства, реформа которого практически перелагает все расходы по его поддержанию и развитию на плечи населения. Которое при нынешнем уровне своих доходов физически на это неспособно.

КОРР. Говорят, что многим гражданам России в скором времени придется выбирать между голодной смертью в оплаченной квартире и холодной смертью на улице.

Д.Л.Полностью исключать подобное, разумеется, нельзя, но я полагаю, что на дворе всё-таки двадцать первый век, а не шестнадцатый. Поэтому более вероятна другая перспектива: когда ЖКХ повсеместно начнет идти ко дну, государство бросит на его спасение всё, что будет возможно, — вспомним хотя бы поведение наших властей по ходу пресловутой "монетизации льгот" или завоз чугунных батарей отопления в размороженные населенные пункты самолетами и вертолетами МЧС. Но подобного рода казусы лишний раз подтверждают ущербность главной установки правительства: будто общество существует для экономики, а не экономика — для общества.