Этот человек мог быть очаровательным, когда хотел. А эта сногсшибательная улыбка… Но Морджин не собиралась очаровываться. Пусть лучше Конэлл остается высокомерным и самоуверенным — так ей будет легче устоять перед его чарами. Если же он пустит в ход свое обаяние, то неизвестно, как долго она сможет держать свои чувства под контролем…

Морджин чихнула, потом еще раз. Как только она вышла из своего старенького автомобиля, ее бросило в жар и вдруг закружилась голова.

Черт, черт, черт! Видимо, она заразилась от Ниши. Только этого не хватало. Особенно сегодня, когда Конэлл решил собрать совет директоров и ей предстояло вести протокол. В конференц-зале почти всегда стояла невыносимая духота, и Морджин не представляла, как сможет выдержать и не упасть в обморок.

Выйдя из подземной автостоянки, девушка направилась к главному входу. Не успела она сойти с тротуара, как мимо нее пронесся автомобиль на такой бешеной скорости, что у нее перехватило дыхание. В тот же миг чья-то рука вцепилась в запястье и резко дернула ее обратно на тротуар. Прежде чем Морджин смогла хоть что-то понять, Конэлл развернул ее к себе.

Плотно сжатые губы и ледяной взгляд свидетельствовали о том, что он ужасно взбешен.

— Ты что, решила свести счеты с жизнью?!

Почему ты, черт побери, не смотришь, куда идешь?! — Конэлл с трудом поверил собственным глазам, когда случайно увидел, как Морджин вышла на дорогу прямо перед машиной, несущейся с бешеной скоростью. Автомобиль чуть вильнул, чтобы не задеть ее. Конэлл еле успел предотвратить беду.

Морджин уставилась на него непонимающим взглядом. Она была напугана и растерянна, щеки залились румянцем, а в прекрасных зеленых глазах стояли слезы.

О боже! Она ведь не собирается плакать?

Конэлл гордился тем, что почти во всех ситуациях вел себя как сильный и энергичный мужчина, но, когда речь шла о плачущих женщинах, больных детях и раненых животных, он просто терялся и не знал, что делать.

— Эй… — Голос у него охрип. Конэлл нежно провел пальцами по щеке девушки. — Я не хотел пугать тебя.

Морджин тяжело дышала, ей не хватало воздуха. Она ведь чуть не рассталась с жизнью.

Тело охватила дрожь, которая, впрочем, не имела ничего общего со страхом. Подумать только, прикосновение Конэлла О'Брайена лишало ее дара речи!

— Вы не напугали меня. Просто на какой-то момент я растерялась, только и всего. Мне следовало быть повнимательнее. Спасибо, что пришли на помощь. — Морджин вдруг осенило, что, не окажись рядом Конэлла, ее маленькая дочка могла бы остаться без матери. При этой мысли слезы хлынули из глаз. Она закусила нижнюю губу, тщетно стараясь сдержать их.

— Перестань, пойдем выпьем по чашечке кофе и поговорим немного.

Взяв ее за руку, Конэлл повел Морджин в маленькую итальянскую кофейню за углом. Девушка отчаянно боролась со слезами. Как она могла быть такой неосторожной? Теперь начальник наверняка будет считать ее полной идиоткой.

В кафе их окутал пьянящий аромат кофе и свежих булочек. Они сели за маленький круглый столик около окна и сделали заказ. Конэлл не сводил с Морджин пристального испытующего взгляда. Молодая женщина дрожащей рукой поднесла к губам чашку и сделала маленький глоток ароматного напитка.

— А теперь расскажи, что случилось. — Конэлл видел, что она волнуется. — Может, я смогу чем-нибудь помочь?

Он с удивлением обнаружил, что и в самом деле очень хочет помочь этой хрупкой женщине. За те несколько дней, что они проработали вместе, у него сложилось впечатление, что Морджин охотно делает все сама, безоговорочно выручая других, и в результате забывает о себе. Конэлл постоянно задавался вопросом: кто тот «любимый» человек, о котором она однажды упомянула? И оказывает ли он ей необходимую поддержку или просто-напросто сидит у нее на шее? Мысль о возможном бойфренде заставила Конэлла крепко стиснуть зубы от раздражения.

— Со мной все в порядке, правда. Я просто подхватила простуду и поэтому плохо спала ночью. — Морджин боялась смотреть в его голубые глаза, иначе он поймет, что творится в ее Душе.

— Я не верю, что это единственная причина твоего беспокойства. — Конэлл сделал глоток кофе. — Что тебя тревожит, Морджин? Если это имеет отношение к работе, то, скорей всего, я тот самый человек, которому ты можешь рассказать все. Люди — это главный актив компании. Поэтому их благосостояние и спокойствие — это и моя забота.

Его доводы казались более чем разумными… но Морджин знала, что не может довериться Конэллу. Она отлично уяснила, до какой степени он презирает слабость в любой ее форме.

Кроме того, он глава компании, в которой она работает. С какой стати ему заниматься проблемами обычной секретарши? Брак с Саймоном не прошел для нее даром. Морджин раз и навсегда уяснила, что огромная разница в материальном достатке и социальном статусе может оказаться непреодолимым препятствием во взаимоотношениях людей.

— Я думала, вы не одобряете, когда личные проблемы сотрудников мешают работе, мистер О'Брайен.

— Конэлл, — резко поправил он, проведя рукой по волосам. Сейчас он уже раскаивался, что поддразнивал ее, называя «мисс Маккензи».

Он делал это, пытаясь возвести барьер между ними. Он не хотел, чтобы их отношения вышли за рамки сугубо профессиональных. Но теперь ему приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы хоть как-то преодолевать страстное влечение, возникавшее всякий раз, когда он смотрел на свою ассистентку. У него было правило — не заводить романов на работе.

Такого рода отношения до добра не доведут.

— У тебя сложилось обо мне не слишком лестное мнение, я прав? — спросил он.

— Я полагаю, вы просто делаете то, что считаете нужным, — ответила Морджин, пожимая плечами. — Какая разница, нравится мне это или нет.

— Ты думаешь, что я не забочусь о людях, которые работают на меня?

— Я вовсе этого не говорила. — Она покраснела.

— Но ты и не считаешь меня способным на жалость.

Морджин чувствовала себя так, словно пробиралась на ощупь через жгучую крапиву. Она уже раскаивалась, что начала этот разговор.

— Ваша репутация хорошо известна всем сотрудникам компании, мистер О'Бр…

— Если ты еще хоть раз меня так назовешь, я не знаю, что сделаю. Как уже говорил, я занимаюсь бизнесом… — Остаток фразы так и остался недосказанным. Конэлл не мог понять, почему мнение этой молодой женщины так важно для него, и вдруг почувствовал себя ужасно некомфортно. Что, черт возьми, с ним происходит? Он удачливый бизнесмен, его фирма процветает. И он искренне верил, что людям нравится работать на него. Так почему же мнение Морджин Маккензи имеет для него такое огромное значение?

— Я знаю, что это не просто. — Стараясь не обращать внимания на очередной прилив жара, Морджин осторожно разглядывала его из-под ресниц. — Но все мы люди, вы ведь понимаете.

А жизнь — это не прямая дорога. Я уже говорила, Дерек не специально портит себе карьеру.

Он не в силах самостоятельно справиться со своим пристрастием к бутылке. Но с нашей помощью он сумеет выкарабкаться из болота, я уверена.

— Сейчас речь не о Дереке. — Конэлл потер затылок, откинулся на спинку стула и вздохнул. — Очень жаль, что ты не доверяешь мне.

Может быть, обсудим это. Не сейчас, конечно… — он взглянул на часы, — как только выкроим немного времени и сможем поговорить с глазу на глаз.

Такая перспектива привела Морджин в трепет. Для нее даже работать с этим человеком тяжелое испытание, не говоря уж о беседе с ним наедине.

— В этом нет необходимости, особенно в моем нынешнем состоянии. Я, кажется, подхватила простуду. Сейчас со мной все будет в порядке. — Пожав плечами, словно извиняясь, она сделала еще глоток вкусного кофе со сливками.

Странно, но она почему-то почувствовала себя гораздо спокойнее, несмотря на сильный жар.

— Сразу же после совещания отправляйся домой. Я сам отвезу тебя.

— Нет! — вскрикнула Морджин.

Конэлл подозрительно сдвинул брови. Эта женщина не на шутку испугалась. Черт возьми, что она пытается скрыть? Может, приятеля-неудачника? Неужели ей приходится содержать мужчину? Эта мысль привела Конэлла в бешенство, но он тут же постарался взять себя в руки. Хватит делать выводы, не зная подробностей. Разве не в этом его справедливо упрекала Морджин? Он вдруг понял, что у нее достаточно причин, чтобы не доверять ему. Над этим стоит серьезно задуматься.