Несмотря на наше сопротивление Миллстоуну, Эгаттеры много выиграли от расцвета Пултни. Мой отец владел несколькими каботажными судами[10], одно из которых водил сам, и пакгаузом, расположенным на набережной. Четыре проржавевших посудины общим водоизмещением в тысячу тонн были проданы греческому торговцу углем, а пакгауз переоборудовали под офисы для компаний, желающих насладиться очарованием Нового Пултни.

Однажды я сделал проект яхты для владельца коммерческого банка, которого встретил в новом яхт-клубе, построенном Миллстоуном на месте хлипкого сарая для сетей. Банкиру яхта понравилась, и он включил судно в команду на Кубок Капитана. В тот год английская команда пришла второй, что воодушевляло, ведь соревнования на этот приз — одни из четырех наиболее престижных гонок в Северном полушарии.

Пултни выдавал теперь яхты для береговых круговых гонок не только в Европе, но и в Австралии и Соединенных Штатах, и я делал значительную долю проектировочной работы.

Моя мать умерла, когда я еще учился в университете, и теперь мы с отцом обитали каждый в своей половине дома. Единственное условие, поставленное отцом при разделе дома, заключалось в том, чтобы ему выделили ту часть, где находился эркер, поскольку он был уже в возрасте, когда кресло и телескоп, направленный на оживленную гавань, представляли для него единственное развлечение.

У эркера отец проводил большую часть времени, закутав ноги в яркий шотландский плед. Он находился под наблюдением слегка раздавшейся, но весьма деятельной медицинской сестры Боллом. Она разместилась в теплой, тщательно вычищенной комнате мансарды, и я научился не обращать внимания на то, что ко мне эта дама относилась с исключительным неодобрением.

Я поставил «БМВ» на набережной возле входа в контору и прошел в свой офис мимо Эрни, чертежника.

Моя контора занимала значительную часть первого этажа бывшего пакгауза. Большое пустое помещение, на побеленной стене висела сильно увеличенная фотография «Ви Экс», на черном письменном столе компьютер, а рядом, у огромного окна, выходящего на каменистый мыс гавани, чертежная доска. Обычно эта комната как бы уменьшала людей, не привыкших к ее вызывающему эхо пространству. Но Фрэнк Миллстоун, которого я нашел в своем кабинете, напротив, создавал впечатление, что он целиком заполнил ее собой.

Фрэнк — мощный мужчина с крупным лицом и маленькими голубыми глазками в окружении сети морщинок, которые придавали ему такое выражение, будто он вот-вот выдаст широкую ухмылку. Он постоянно носил темно-синюю куртку и выцветшие синие форменные морские брюки. Когда он вразвалку шагал по набережной, его вполне можно было принять за весельчака матроса.

Посчитав так, вы бы сильно ошиблись.

Фрэнк весьма масштабно ворочал деньгами. Он являлся также пожизненным президентом яхт-клуба Пултни и живо интересовался покупкой гоночных судов. Два года назад его «Палас» выиграл кубок полутонников[11], спроектировал ее один из моих главных конструкторов — Джо Гримальди. В этом году Миллстоун замыслил принять участие в команде на Кубок Капитана. Береговые соревнования, которые являлись отборочными, начались в июне. Тремя месяцами ранее Фрэнк заявил о желании, чтобы Чарли Эгаттер спроектировал ему яхту, способную идти на приз. Нравился мне Фрэнк Миллстоун или нет, но я с радостью согласился.

— Чарли, — сказал он, — как ты?

— Прекрасно. — Фрэнк был не тот человек, с которым хочется делиться переживаниями по поводу утраты брата или даже по случаю потери сна.

— Как моя лодка?

— Собираюсь закончить в понедельник.

Он заморгал глазами, глубоко сидящими в гнездах морщин.

— Чарли, я перейду прямо к делу. Меня беспокоит руль. Я вспомнил разговор с Эми, и мне стало не по себе.

— А что с ним?

— Он отличается от обычных.

Дело в том, что этот руль я спроектировал сам, используя исследования Военно-морского министерства и НАСА[12]. Большинство рулей, когда их используют для маневров, замедляют ход лодки. Но не этот, теоретически он должен был увеличивать скорость.

— Чарли, на яхте Хьюго стоял один из твоих новых рулей. Я хочу другой, — сказал Миллстоун.

— С рулем все в порядке, — пытался убедить его я.

— Я сказал, что хочу обычный, — твердил Фрэнк. И только тут я понял: это не просто спор между заказчиком и проектировщиком. Наши деловые взаимоотношения обострились еще и вследствие подозрительного отношения Фрэнка ко мне как к обитателю Старого Пултни и соответственно моего к нему — как к представителю Пултни Нового.

— Подожди...

— Ты заменишь? — спросил Фрэнк.

— Нет, ничего я не стану менять, — сказал я. — Почему ты не скажешь, в чем дело? Почему ты настаиваешь?

— Полагаю, тебе следует поговорить с Генри.

— Ты беседовал с Эми!

— Возможно.

— Прежде я не замечал, что ты прислушиваешься к сплетням, Фрэнк.

Он поднялся. Определенно в его глазах отсутствовала улыбка.

— Езжай и поговори с Генри, — сказал он. — И пожалуйста, на время прекрати работу. Я приостановил оплату.

— Что? — Я не верил своим ушам.

— Подождем, пока поднимут яхту, — сказал он и тяжело выкатился.

Некоторое время я сидел, чувствуя себя, как будто проглотил холодное пушечное ядро. Если у Миллстоуна и Эми появилась мысль, что погибшая яхта была спроектирована с дефектом, пройдет не так много времени, и все остальные подхватят сплетню — а это будет катастрофой.

Вопреки распространенному мнению, проектировщики яхт зарабатывают не слишком много, разве только им здорово повезет. Я уверенно поднимался вверх, но еще не достиг зенита. Яхту для Фрэнка я проектировал как подрядчик, сам наблюдал за постройкой и получал лишь часть гонорара, названного мной вначале. Такое необычное соглашение могло впоследствии стать популярным и привлекательным для владельцев, потому что рисковал один я. И не только собственным гонораром.

Ради успеха мне было необходимо, чтобы некоторые спроектированные мной яхты попали в гонки на Кубок Капитана. До отборочных соревнований оставалось около месяца, и приглашения возможным участникам уже были направлены Национальной федерацией береговых гонок. Некоторые из тридцати претендентов тренировались в течение десяти — пятнадцати недель. А другие еще не имели яхт. Общим для них являлось то, что все они были очень богаты, очень азартны и готовы затратить шести— и семизначные суммы, чтобы добиться для своих яхт участия в команде, которая будет состоять из трех лодок.

Тот факт, что мои заказчики очень богаты, означал: множество людей к ним прислушиваются, и очень внимательно. Если я не соглашался, хуже того — ссорился с владельцем яхты, моя карьера оказывалась под большой угрозой. Я поставил многое на то, чтобы попасть в число участников гонок на Кубок Капитана, поставил все, что имел, и даже больше того, и в случае любого конфликта с заказчиком я буду разорен. А ведь я должен кормить отца, платить жалованье сестре Боллом, да впридачу содержать собственную яхту «Наутилус».

Я сел за письменный стол и постарался все обдумать. Это оказалось нелегко, мозг как будто находился в густом тумане, который всегда опускался, когда я очень уставал. Я пришел лишь к одному выводу: чем скорее мы поднимем «Эстета» со дна и доставим в портовую мастерскую, тем лучше.

За окном в фалах[13] пришвартованных лодок завывал ветер. Выдался дьявольски скверный апрель, и при такой погоде не представлялось возможным поднять обломки яхты из сердцевины Зубьев. Но я никогда не любил сидеть спокойно и выжидать. Я набрал номер Невилла Спирмена.

Спирмены поселились в Пултни еще раньше, чем Эгаттеры. Они распоряжались уловами рыболовецких судов в заливе, ставили верши для омаров, работали в супермаркетах и управляли агентствами по продаже недвижимости. Невилл слыл одним из самых удачливых Спирменов. Он весьма умно воспользовался бумом в Пултни: расширил верфь, которая прежде изготовляла добротные тяжелые рыболовецкие лодки, и переоборудовал ее для производства гоночных яхт высшего класса. И при этом угрюмый старикан постоянно твердил, что бум долго не продлится и что ничего, кроме краха, он. Невилл Спирмен, не ждет. Однако скепсис как нельзя лучше сочетался в нем с поразительной проницательностью, он безошибочно угадывал, какая именно сторона бутерброда намазана маслом, так что, пока дела шли хорошо, на него можно было положиться... Телефон гудел долго.