В один миг Батлер схватился за ружье, его приятели тотчас вскочили с мест, готовые броситься на пришельцев.

— Эй, — крикнул Батлер проводнику, — вы не ведаете, что творите! А ну повторите-ка, что вы там пролаяли!

— Спокойно, я только выполнил свой долг! Я всего лишь проводник поселенцев, которые мне доверили свои жизни. Они из Германии и не говорят по-английски. Все, что вы сейчас слышали, я передал вам от их имени. Теперь я могу идти. Я скаут, а не погонщик волов. Что будет дальше — им самим решать.

Сказав это, проводник неожиданно развернулся и исчез. По его мнению, он поступил правильно. Кто он? Просто наемник, выполняющий указанную работу, за что ему и платят. Собственно, он и так уже сделал немало, рискнув бросить обвинение в лицо опасным вооруженным людям. Немцы, вероятно, полагали, что скаут сам разрешит проблему, поскольку продолжали беспомощно чего-то ждать, даже когда скаут удалился.

Первым обрел дар речи старый Шмидт. Он обратился к Сэму Хокенсу, продолжавшему спокойно трапезничать со своими друзьями, не обращая никакого внимания на происходящее:

— Герр Фальке, вы слышали, что сказал наш проводник?

— Да уж… — ответил малыш с куском мяса во рту.

— Мы так и не поняли: сказал ли он этим людям, что они воры?

— Да.

— А что было дальше?

— Дальше? Хм, дальше он ушел.

— Черт возьми! Думаете, я просто так оставлю моего быка?

— Вы его уже оставили, если не ошибаюсь.

Шмидт насторожился, обратив внимание на последние слова старика-вестмена. Затем он продолжил:

— За такое надо наказывать!

— Кто этим займется?

— Суд. Я должен получать возмещение ущерба!

— От кого?

— От этих мерзавцев!

— Так и обращайтесь в суд или к самим мерзавцам.

— Я не понимаю английского!

— Вы ничего не решили бы, даже если понимали бы его.

— Так помогите мне! Вы немец, стало быть, земляк… и… и просто обязаны позаботиться о своих.

— Обязан? Какую помощь вы ждете от клоуна? Если бы вы последовали моему совету, поставили бы правильно фургоны и спокойно охраняли бы ваш скот, никакого вола у вас никто не украл бы. Ничем не могу вам помочь, ничем!

— Но сидеть здесь, вместе с мошенниками, и уплетать украденное жаркое… Разве это по-божески?

— Я сейчас ем, потому что меня они пригласили отужинать, если не ошибаюсь.

Шмидт снова насторожился, услышав последнюю фразу. Со злостью ткнув прикладом ружья в пол, он крикнул:

— Тогда спасибо вам за солидарность, а я помогу себе сам!

— С чего начнете?

— Заставлю их заплатить! Нас четверо, и у нас есть ружья…

— А их двенадцать, — перебил его Хокенс. — Все обращаются с оружием не хуже вашего. Не делайте глупостей! Вола уже не воскресить!

— Знаю, ну а деньги?

— У этих людей нет никаких денег, и даже если у них есть что-нибудь, силой вы от них ничего не добьетесь.

— А хитростью?

— Вы не тот человек. Медведю не стать лисой, а рохле — хитрецом, если не ошибаюсь.

Шмидт хотел было грубо ответить, но последние слова Хокенса заставили его отказаться от этого намерения. Он быстро спросил:

— «Если не ошибаюсь»? Вы сказали это уже три раза. Вас действительно зовут Фальке?

— Да, если не ошибаюсь.

— Такую фразу частенько повторяет один вестмен и…

— Что за вестмен?

— Ши-Со назвал мне его имя, но я забыл.

— Ши-Со? — наигранно удивился Сэм. — Кто это?

— Наш молодой проводник, сын вождя навахо, которого зовут Нитсас-Ини.

Тут Сэм не стал скрывать свою радость и воскликнул:

— Сын Нитсас-Ини у вас? Разве он вернулся из Германии?

— Да, он приехал вместе с нами.

— Раз так, то вы не зря теряли время, прося меня о помощи. Спокойно возвращайтесь в лагерь. За быка свое получите.

Сногсшибательная новость, которую только что услышал Сэм, сделала его намного сговорчивее.

— Хотите поскорее от меня избавиться? — спросил Шмидт недоверчиво.

— Нет. Даю вам слово, что убытки вам возместят. А может, и больше получите. Сколько стоил вол?

— Сто тридцать долларов.

— Вы их получаете, как пить дать! Можете мне поверить, если не ошибаюсь.

— Может быть, вы и есть тот вестмен, о котором говорил Ши-Со?

— Похоже на то, ибо эти слова часто сами собой слетают с языка. Это уже привычка. Я не раз встречался с Ши-Со, когда гостил в племени его отца. Скажите ему, что на рассвете я появлюсь в лагере, чтобы приветствовать его. Где же он был, когда я к вам заглядывал?

— Лошадей мыл.

— А ваш скаут, которого я тогда тоже не видел?

— Охотился на диких индюков. Придется промыть ему мозги за то, что он позорно оставил нас здесь.

— Пользы вам от этого никакой. Пока вы ему не заплатите за то, чтобы он охранял вас и ваш скарб, требовать от него рисковать жизнью бессмысленно. А теперь идите. Пора успокоить ваших людей, сейчас время работает против вас.

— Вы сдержите слово?

— Можете на меня положиться.

— Я ухожу, но больше никогда никому не позволю украсть у меня что-нибудь.

— Если будете действовать как сегодня, еще не раз придется поплакать, пока вы, наконец, не поумнеете.

— Не волнуйтесь. Впредь я буду прислушиваться к дельным советам.

— Тогда послушайте еще один: здесь, на Диком Западе, человека встречают не по одежке. Запомните это!

Когда Шмидт с тремя спутниками покинул хижину, Батлер спросил у старика Сэма:

— Мы не поняли ни слова. О чем тут болтал этот парень?

— Он требовал возместить ущерб.

— И что вы ответили?

— Послал его подальше.

Сэм не солгал, хотя, естественно, не сказал ничего лишнего. Искатель усмехнулся и произнес:

— Его счастье, что он вас послушал. Мы не привыкли лясы точить с проклятыми голландцами [22]. Ладно, рассаживайтесь поудобнее. Эти болваны аппетит нам не испортили.

Присутствующие снова принялись за еду и выпивку. Что касается первой, то ее осталось совсем мало, а вот второй… Когда бочка наполовину опустела, Сэм сделал вид, что вино наконец подействовало. Дик и Уилл последовали его примеру. Это чрезвычайно порадовало искателей — их усилия не напрасны! Казалось, еще совсем чуть-чуть — и их жертвы уснут мертвым сном. Теперь кувшины стучали еще громче и чаще, чем прежде. Время потянулось быстрее.

Сэм делал вид, что едва мог разодрать глаза, да и искатели, похоже, были совсем пьяны, только по-настоящему.

Первым, кого свалила выпивка, оказался ирландец. Сидя у очага, он клевал носом все ниже и ниже, пока наконец не грохнулся с табурета на пол и не растянулся там во весь рост.

Сэм усердно обрабатывал вожака искателей, беспрерывно накачивая того вином. Вскоре Батлер уже поддерживал голову руками, а локтями не без труда упирался в столешницу, чтобы не потерять равновесия. Вино, похоже, затуманило его разум, но он изо всех сил старался не ударить лицом в грязь перед присутствующими. Он украдкой подмигивал своим, чтобы те верили, что он только притворяется.

Его сообщники не отставали и из кожи вон лезли, изображая из себя трезвенников. Немудрено, что вскоре вся развеселая компания угомонилась. Наступила непривычная тишина.

Хокенс все время поднимался, наполняя кружки. Он ходил и будил то одного, то другого, заставляя их допивать, пока на дне бочки не осталось ни одной капли.

Итак, бочка была пуста, искатели спали глубоким сном, храпя на разные лады. Сэм для проверки попробовал растолкать пару человек. Те в ответ бормотали какую-то ерунду, но в сознание не приходили. Один из них уставился безжизненным взглядом на Сэма и спросил:

— Ну что, они пьяны, Батлер?

— Да, в стельку, — уверил его Сэм.

— Тогда покончим с ними! Нож меж ребер — и все! Пора делить деньги, а их закопать…

Старик молча ухмыльнулся, а искатель пробормотал заплетающимся языком:

— Чего молчишь? Может, отпустить их хочешь? Не пойдет! Где… где мой нож? Я возьму на себя этого маленького… толстого…