– Конечно, – сказал Крэнтц. Он поднял руку и крикнул: – Карл? У тебя есть минута?

Нелсон оставил врача, потом повернулся, чтобы выпалить ему еще что-то напоследок, и быстро пошел к Манеру и Крэнтцу. Он был высок и широкоплеч, с густыми черными волосами, седеющими на висках, на щеках играл румянец. Лицо его было серьезно. Плотно сжатые губы придавали ему вид человека, который принял тайное решение и готов защищать его перед другими.

– Этот идиот хочет убрать тело, – проговорил он быстро. – Я сказал ему, что пожалуюсь на него в Американскую медицинскую ассоциацию. Чего ты хочешь, Дейв?

– Это детектив Мейер. Доктор Нелсон.

Нелсон пожал руку Мейеру.

– Вы вызвали патологоанатома для вскрытия? – спросил он.

– А вам кажется, что требуется вскрытие, доктор Нелсон?

– Вы видели, как умер Стэн?

– Нет. Как он умер?

– Он умер от сердечного приступа, разве не так? – сказал Крэнтц.

– Не смешите меня. У Стена было превосходное сердце. Приехав сюда в девять вечера, я наблюдал у него самые разные симптомы. Затрудненное дыхание, частый пульс, тошноту, рвоту. Мы промыли ему желудок, но это не помогло. В четверть десятого у него начались судороги. Третий приступ в полдесятого унес его в могилу.

– Что вы предполагаете, доктор Нелсон?

– Я предполагаю, что его отравили, – сказал Нелсон без обиняков.

В телефонной будке на площадке третьего этажа Мейер опустил десятицентовик в щель автомата и набрал номер домашнего телефона лейтенанта Питера Бернса. В будке было жарко и душно. Он подождал, пока на другом конце поднимут трубку. Ответил сам Бернс заспанным голосом.

– Пит, это Мейер.

– Который час? – спросил Бернс.

– Не знаю. Пол-одиннадцатого, одиннадцать.

– Я, должно быть, задремал. Хэрриет в кино ушла. Что случилось?

– Питер, я расследую этот случай со Стэном Джиффордом, и мне кажется, необходимо...

– Какой случай со Стэном Джиффордом?

– С телевизионным парнем. Он сегодня умер во время передачи.

– Какой телевизионный парень?

– Он известный комик.

– Да?

– Да. Кем бы он ни был, его врач считает, что надо немедленно произвести вскрытие. Поскольку у него были судороги, и...

– Стрихнин? – прервал его Бернс.

– Вряд ли. Его рвало перед судорогами.

– Мышьяк?

– Может быть. В любом случае вскрытие не помешает.

– Валяй, попроси медэксперта.

– Мне также потребуется здесь помощь. Я хочу кое-кого тут поспрашивать, а один человек нужен в больнице. Чтобы был там, когда тело привезут, понимаешь? Немного расшевелил бы их.

– Хорошая идея.

– Да. Но Коттон сейчас на выезде, а Берт отвечал на вызов, когда я уезжал. Ты не можешь мне вызвать Стива?

– Нет проблем.

– О’кей, это все. Позвоню позднее, если это будет не очень поздно.

– Который час, ты сказал?

Мейер бросил взгляд на часы.

– Без четверти одиннадцать.

– Я, должно быть, задремал, – сказал Бернс удивленно и положил трубку.

Около будки Мейера ждал Джордж Купер. На лице его было прежнее выражение, будто он проглотил что-то очень невкусное и его тошнило.

– Я прослушал ленту, – сказал он.

– О’кей.

– Вторую часть я всю отхронометрировал. Что вы хотите знать?

– Когда он отключился?

Купер кисло взглянул на листок бумаги в своей руке и сказал:

– Фольклорные певцы закончили в восемь тридцать семь. Стэн шел сразу за ними. С голливудским типом он провел перед камерой две минуты и двенадцать секунд. Когда гость ушел со сцены, Стэн сам исполнил сцену для рекламы кофе. Он немного перебрал оплаченную минуту, на самом деле реклама длилась минуту и сорок секунд. Пантомиму свою он начал в восемь сорок одну минуту пятьдесят две секунды. Он вел миманс две минуты и пятьдесят пять секунд до того момента, как отключился. Это значит, что он был в эфире семь минут и семнадцать секунд подряд. Он потерял сознание в восемь часов сорок четыре минуты семнадцать секунд.

– Спасибо, – сказал Мейер, – вы мне очень помогли. – Он направился к двери, которая вела вниз. Купер загородил ему дорогу. Он встретился взглядом с Мейером, глаза его смотрели изучающе.

– Его отравили, да? – спросил он.

– Почему вы так думаете, мистер Купер?

– Все об этом говорят.

– Это не значит, что так оно и есть, верно?

– Доктор Нелсон говорит, что вы будете настаивать на вскрытии.

– Это верно.

– Тогда вы действительно думаете, что его отравили.

Мейер пожал плечами.

– Я еще ничего не думаю, мистер Купер.

– Послушайте, – сказал Купер и снизил голос до шепота. – Послушайте, я... я никому не хочу доставить неприятности, но... до эфира сегодня вечером, когда мы репетировали... – Он резко замолчал. Потом бросил взгляд на студию. К коридору подходил мужчина в спортивной куртке, вынимая из кармана сигареты.

– Продолжайте, мистер Купер, – сказал Мейер.

– Да ладно, – ответил Купер и быстро ушел прочь.

Мужчина в спортивной куртке вышел в коридор. Едва кивнув Мейеру, он сунул сигарету в рот, оперся о стену и чиркнул спичкой. Мейер вынул из кармана свою сигарету, а затем обратился к мужчине:

– Простите. Вы не дадите мне прикурить?

– Конечно, – сказал мужчина. Это был небольшой человек с пронзительным взглядом голубых глаз и короткой стрижкой, которая делала его лицо почти треугольным. Он зажег спичку для Мейера, потом затушил ее быстрым движением руки и снова оперся о стену.

– Спасибо, – сказал Мейер.

– Не за что.

Мейер подошел к тому месту, где стояли Крэнтц, Нелсон и больничный врач. Больничный врач был явно озадачен. Он приехал по срочному вызову, а сейчас никто не знал, что ему делать с телом умершего. Он повернулся к Мейеру с надеждой, что хоть кто-то возьмет на себя ответственность.

– Вы можете забрать тело, – сказал Мейер. – Отвезите его в морг на вскрытие. Скажите там вашим людям, что вскоре туда приедет один из наших детективов. Его зовут Карелла.

Врач скрылся так быстро, словно боялся, что кто-то изменит это решение. Мейер посмотрел в сторону коридора, где мужчина в спортивной куртке все еще курил, прислонясь к стене.

– Кто это там в коридоре? – спросил он.

– Арт Уэзерли, – ответил Крэнтц. – Один из наших авторов.

– Он сегодня вечером был здесь?

– Конечно, – сказал Крэнтц.

– Хорошо. Кто еще связан с шоу?

– С кого мне начинать?

– Я хочу знать, кто сегодня был здесь, вот и все.

– Зачем?

– О, мистер Крэнтц, прошу вас. Джиффорд мог, конечно, умереть и от здешнего шума, ну, а вдруг его отравили? Так кто был сегодня здесь?

– Ладно. Здесь был я. И мой секретарь. Мой компаньон – продюсер и его секретарь. Директор студии и его секретарь. И...

– Здесь что, секретарь есть у каждого?

– Не у каждого.

– Давайте послушаем дальше.

Крэнтц сложил руки, а затем стал перечислять по памяти:

– Режиссер и помощник режиссера. Две голливудские звезды и фольклорные певцы. Два художника, художник по костюмам, агент, отвечающий за приглашения, хормейстер, хор – семнадцать человек, – дирижер оркестра, два аранжировщика, тридцать три музыканта, пять авторов, четыре библиотекаря и копировальщика, музыкальный антрепренер, аккомпаниатор, хореограф, шесть танцоров, пианист для репетиций, художник по свету, звукорежиссер, два распорядителя, двадцать девять инженеров, двадцать семь электриков и рабочих сцены, три полицейских телевизионной компании, тридцать пять посыльных, три гримера, парикмахер, девять кастелянш, четыре представителя спонсоров и шесть гостей. – Крэнтц удовлетворенно кивнул. – Вот кто был сегодня здесь.

– Что вы тут собирались сотворить? – спросил Мейер. – Начать третью мировую войну?

Пол Блейни, младший медицинский эксперт, никогда еще не производил вскрытия знаменитостей. Бирка на запястье трупа, а также Мейер и Карелла, которые ждали в коридоре, подтверждали, что человек, лежащий перед ним на столе из нержавеющей стали, был не кто иной, как Стэн Джиффорд, телевизионный комик. Блейни пожал плечами. Труп есть труп, но Блейни был счастлив тем, что труп этот не был изуродован в автомобильной катастрофе. Сам он никогда не смотрел телевизор. Он взял в руки скальпель.