Громады ярым громом; ливень сек,

И молнии свергались, и огонь

Стегал пустыню хлеще ливня; ветры

Из каменных берлог на четырех

Концах земли рванулись, чтоб крушить

Смятенную пустыню, чьи дубы

Крепчайшие, и сосны, корнем вглубь

Что ростом ввысь ушедшие, трещали

И рушились. Чем был Ты защищен,

О храбрый Божий Сын? А Ты стоял

Не дрогнув. Страхи множились во мгле:

Метались духи адские округ

Тебя; вздымали гогот, вопли, вой,

Метали стрелы серные — а Ты

Покой хранил, и был невозмутим.

Так длилась ночь, доколе Утро мрак

Рассеяло, надевши серый плащ

Паломника; и лучезарный перст

Утишил громы, тучи расточил,

И ветры укротил, и адский сонм

Чудовищ, коих Архивраг наслал.

И солнца многомощные лучи

Лице земли согрели, осушив

Листы дерев и стебли трав; и птицам

Предстал их дол свежей и зеленей,

Когда ночной улегся ураган;

И хор пернатый средь ветвей и трав

Завел сладчайший щебет утру встречь.

И в бурном этом, светлом торжестве

Явился, кознодейством утомлен,

Владыка Тьмы; казалось, он и сам

Рад перемене; ковы истощив,

Он близился к Спасителю, дабы

В последней злобной выходке излить

Всю желчь, и весь его сжигавший гнев,

И горечь всех минувших неудач.

Спаситель шел по светлому холму,

Близ коего густой простерся лес;

В обличии привычном вышед Враг

Из чащи, беззаботно произнес:

"— Прекрасно утро нынче, Божий Сын,

А что была за ночь! Я слышал треск

Земли и неба — но издалека;

Пугают смертных эти пустяки,

Но страшны столпостенным Небесам,

Да и Земле, что Небу подлежит -

Его подножью темному, — не столь,

Сколь телу человека страшен чих -

Но склонны столь же быстро миновать.

Они опасны, коль низвергнут мощь

На человека, зверя, древо, злак;

Ненастья суть подобия невзгод

И, над людской главою разразясь,

Бывают часто знаменьем беды.

Крушила буря сей пустынный дол,

Во нем же из людей лишь Ты живешь.

Не рек ли я, что если Ты отверг

Мои услуги, хоть пора уже

Престол завоевать, и если ждешь

Судьбы случайной — на престол взойти

Давидов сможешь, но когда — не вем:

Когда, и как — не сказано нигде.

Ты будешь Тем, Кем должен быть: сие

Вещали ангелы, да утаили

И срок, и средства. След вершить дела

Не в должный час, а в выгоднейший миг.

Презревши сей совет, наверняка

Немало должен будешь испытать

Опасностей, превратностей и мук,

Донде Израильский обрящешь скиптр;

И буря, лютовавшая окрест,

И адских чудищ полунощный рык

Тебе о том вещали наперед."

Он злобствовал, а Божий Сын ступал

И, шага не замедлив, молвил так:

"— Я вымок лишь; иного же вреда

Мне ужасы в ночи не принесли.

Я ж не страшился; велий, правда, шум

Бесчинствуя вздымали, токмо знак

Иль знаменье сие Я презираю

Как ложные — не Божьи, но твои;

На царство Я препонам вопреки

Взойду — и тщишься манием руки

Содеять вид, что Мне даруешь власть,

Тщеславный Дух, как будто сам ты — Бог,

И злобствуешь, пытаясь подчинить

Меня вотще; оставь, ты обличен

Всецело, и всецело тщетен труд."

И, яростью надмившись, Враг изрек:

"— Так внемли, внук Давидов, Девий Сын,

А Божий ли — я вборзе погляжу:

Слыхал я о Мессии ото всех

Пророков; вести Гавриила внял

Меж первых; помню ангельскую песнь

Близ Вифлеема, где небесный хор

Спасителя восславил Рождество.

С тех пор я ока не спускал почти

С Тебя: младенца, отрока, юнца

И после — мужа; был Ты скромен, тих;

Но к Иоанну с прочими придя

На Иордан, обаче не крестясь,

Я слышал, как Возлюбленным Господь

Тебя прилюдно Сыном звал с Небес.

Оттоле я стремил к Тебе не взор,

Но разум весь, дабы уведать смысл

И степень, в коих свыше был Ты зван

Господним Сыном, ибо смысл двояк;

Я тожде Сын Господень есмь, иль был -

А еже был, то есмь: закон родства!

Все люди — Божьи дети, но Тебя

Взыскали много выше остальных.

Подстерегать я стал Твои шаги,

Тебе вослед пришел в пустынну глушь

И семо, поразмыслив, заключил,

Что Ты и есть мой смертоносный враг.

И дивно ль, коль заране я стремлюсь

Противника постичь: каков он, кто;

Насколь он мудр, могуч, неуязвим?

Беседа, сделка, уговор, союз -

Глядишь, уловки принесли б улов...

Я семо испытал Тебя, на зуб

Испробовал, и ныне признаю,

Что блазнил адамантовый утес,

Не то Земли гранитное ядро;

Но Ты — лишь величайший из людей,

Не боле: честь, богатства, царства, славу

Встарь отвергать могли, и смогут впредь;

А выше ль Ты, чем праведник простой,

Господним Сыном названный с Небес,

Узнаю, способ некий применив."

Он Божья Сына, словно иппогриф

Бескрылый, поднял в воздух и понес

Премного выше дебрей и долин,

Доколе дивный Иерусалим,

Священный Град, завиделся внизу;

Вознесся Храм превыше прочих веж

Великой алавастровой горой,

Которую венчал злаченый шпиль;

И на вершине Храма утвердив

Господня Сына, дьявол прошипел:

"— Стой, коль сумеешь! Пребыванье здесь

Потребует сноровки. Отчий дом

Вознес Тебя превыше всех и вся.

Стоять неловко? Но Господень Сын

Бесстрашно спрыгнул бы! Речет Псалтирь:

"И ангелам Всевышний заповесть

Хранить тебя повсюду; на руках

Тебя возьмут, да не когда преткнешь

О камень по случайности стопу."

Рек Иисус: "Негоже искушать

Всевышнего." Изрек — и устоял.

А Сатана повергся, поражен:

Как сын Земли Антей (аще сравним

Великое и малое) в Ирассе,

Где он с Гераклом бился, восставал,

Поверженный, набравшись новых сил

У матери-Земли, но под конец

Был поднят в воздух, сдавлен, и погиб -

Так Искуситель, многажды отпор

Встречая, был тольми гордыни полн,

Что приступ длил, доколь позорно пал

Оттуда, где стоял и чаял зрить

Паденье Победителя. Так Сфинкс,

Когда Эдип загадку разрешил,

Повергся в пропасть с Исменийских круч.

Так в ужасе, в смятенье рухнул Враг,

И Адскому Совету весть принес:

Не уповайте боле на успех;

Вкусил и страх, и горечь, и тоску

Спасителя дерзнувший соблазнять.

Пал Сатана; и шаровидный огнь -

Сонм ангелов — как молния слетел;

И ангелы, на крылья взяв легко

Спасителя, как на пернатом ложе

Его сквозь воздух ласковый несли;

В далеком доле, в травах у ручья

Ступил Он наземь; и накрыли стол

Божественный; и были там плоды

От Древа Жизни; тожде и питье

Небесное, что пролил Жизни Ключ.

И Божий Сын восполнил убыль сил:

За шесть седмиц впервые Он вкусил

Питья и пищи; а небесный хор

Пел антифоны в честь Его побед

Над искушением и над Врагом:

"— Ты Отчий Образ Истинный, и Свет

От Света на престоле горнем; тож

И в скинии телесной, во плоти

Блажен людской, от Неба вдалеке;

Скиталец ли в безмолвии пустынь,

Градской ли житель, Ты всегда, везде -

Господень Сын, и мощью облечен

Божественной; и пал Первозлодей,

Эдемский тать! Его давным-давно

Ты в битве яростной с Небес низверг

Со всею ратью; днесь же Ты отмстил

Падение Адама, победив

Соблазн, и возвратил навеки Рай

Потерянный, развеяв древний ков.

Лукавый не посмеет впредь в Эдем

Вступать, чтоб соблазнять: силок разорван.

И, хоть утратил дольный Рай Адам,

Небесный Рай раскроется теперь

Ему с потомством избранным; и Ты,

Спаситель, их восстановил в правах;

Блаженны суждены им времена