- Ну, - усомнился Триг, - думаете, она у них без чипа гуляет? Наверняка ее давно уже оснастили.

- Да? А вы пробовали когда-нибудь? - поинтересовался Хесус. - Это ведь не цирковые слоники дрессированные и не из зоопарка. Это дикие слоны, шеф. А они бывают очень, как бы сказать, суровыми. Если их рассердить. Вы не забудьте: эту девушку сейчас там обожествляют и осквернять всякими «жучками» не позволят. Думаю, они спохватятся не сразу.

- Пусть так, - соглашался Триг. - А если на таможне потребуют предъявить?

- Ну, - протянул Залыга, - это, конечно, во сколько-то обойдется. Но можно и тут сфинтить. Потребуют - предъявим. Нормальную слоновью кожу. Желтую. Никакой лазури.

- Объясните.

- Элементарно. Снятую кожу - просто окрасить. Аэрозолем. Из баллончиков. А потом, дома - смыть.

- А что, - сказал Триг. - Это, пожалуй, мысль.

Не станем скрывать: в то же мгновение в голове его промелькнула, вильнув хвостиком, мыслишка о том, что ведь можно и наоборот - обычную кожу окрасить в голубое, и… Но эта идея была, понятно, тут же с негодованием отвергнута. Не таков был Триг Егер, величайший охотник всех времен.

- Ладно, - завершил он совещание. - Значит, вертолет. Пусть будет вертолет!

По ночам слоны, как и полагается, спят. Но из этого правила бывают исключения. Вы уже поняли, о ком идет речь.

Обладание разумом дает, как принято думать, многие преимущества. Но разум становится источником многих неприятностей. Например, среди известных нам видов человек, пожалуй, единственный, кто знает, что он рано или поздно умрет - и это отнюдь не прибавляет ему оптимизма. Или, например, продукт работы разума - мысль - порой не позволяет человеку уснуть, хотя организм его нуждается в отдыхе. Случается, бессонными ночами снисходит озарение, но чаще бывает наоборот: измотанный бесплодными думами, он встречает утро в мрачной меланхолии. Быть разумным вовсе не так весело, как это, возможно, кажется тем, кто находится лишь на подступах к овладению способностью мыслить.

Так обстоят дела не только у людей, но и у любых других разумных существ; мы, правда, полагаем, что никогда с такими не встречались, а следовательно, их и не существует. Что же, каждый имеет право на свое мнение. Но если вам удастся когда-нибудь встретиться с мыслящим слоном, вы быстро убедитесь в том, что и ему свойственны наши слабости и недостатки.

Именно по этой причине Лазурная Принцесса нынешней ночью не спала. Она была вроде бы в полном порядке, ничего не болело, она не испытывала ни голода (вокруг хватало прекрасной, сочной, молодой зелени, усеянных листьями веток, которые так весело и приятно было срывать хоботом и отправлять в рот), ни холода (даже ночью здесь было тепло, хотя, может быть, и чуть душновато), ни страха: хотя ей пришлось уже повстречаться со множеством разнообразных живых существ, ни одно из них ни разу не попыталось нанести Принцессе вреда. Наоборот, все были очень предупредительны, уступали дорогу и вообще старались держаться подальше.

Это было хорошо; но в то же время и плохо, потому что вызывало чувство, о котором она в первые годы жизни не имела даже представления: чувство одиночества и связанной с ним тоски.

И с этим все труднее становилось жить.

К тому же каких-то вещей она так и не могла понять.

Вокруг - хотя и на почтительном расстоянии - почти всегда можно было заметить некрупные создания, передвигавшиеся на задних ногах и использовавшие передние так, как слоны используют свой хобот. Но даже не это было самым интересным. А то, что существа эти, в отличие от других обитателей здешних мест, обладали какой-то формой разума. Лазурная знала это точно, поскольку была наделена свойством чувствовать работу чужой мысли на расстоянии. Но по какой-то необъяснимой причине загадочные существа никогда не приближались к ней и вообще к стаду. Раз-другой она пробовала сама подойти к ним, но безуспешно - они убегали.

Она старалась понять, но не могла. И тосковала все сильнее.

Наверное, каждому приходилось переживать такие прекрасные - кому дни, а кому и годы, - когда что ни задумаешь, за что ни возьмешься, все получается наилучшим образом. И мечтаешь лишь об одном: как бы ненароком не нарушить это чудесное состояние мира.

Вот такая полоса сейчас была в жизни Трига Егера, когда он шаг за шагом подходил к исполнению главной своей мечты.

Обычно в реальности все оказывается куда сложнее, чем замысли-валось. Например, нанять восемь замбийцев; издали это казалось делом легким, на деле же получилось далеко не так просто. Конечно, безработных в этой стране, как и в любой другой, вроде бы хватало, однако обитали они не там, где было бы удобно, то есть, скажем, не на юго-западе этой страны, где-нибудь по соседству с национальным парком Сиома-Нгвези, откуда добираться до нужного Тригу места было ближе всего, а в Цетральной провинции, в окрестностях Ндоло, Ливингстона и Лусаки, там, где добывается медь или выращивается табак. Можно было, конечно, попытаться и там, но Хесус Кабезито предостерег своего нанимателя:

- Это сразу обратит на себя внимание, потому что обычно так не делают: если приезжему нужно нанять людей, их ищут поближе к месту работы, а не тащат почти через всю страну. Давайте-ка лучше сделаем так: из Хараре направимся совершенно открыто на запад, в нац-парк Кафу, покажемся там, оттуда, как многие делают, доберемся в парк Лиува-Глейн и уж потом - в Сиома-Нгвези. Может быть, даже водой, по Замбези, это интересно, уверяю. И в каждом из этих парков наймем, я думаю, человека по два-три; нам ведь они понадобятся ненадолго - на пару дней. Зато это будет народ, привыкший к сафари, можно сказать, специалисты.

- Боюсь, что в парках нас заметят конкуренты, - возразил Триг. - А это нам совершенно не нужно.

- Наоборот, - вступил в обсуждение Ефрем. - Чем раньше заметят, тем лучше. Мы сами постараемся, чтобы так оно и получилось.

- Объясни, пожалуйста.

- Тут все просто. Мы не одни идем к поставленной цели, так? Из всех, кто этим занят, половина наверняка станет пробираться через Замбию, другая - через Зимбабве. Мы - в первой половине. И всем, включая нас, надо будет решить две задачи: первая - собрать команду, и вторая - как можно точнее определиться на местности, то есть выяснить, где именно окажется стадо в нужный день и даже час. Потому что на ботсванской территории нельзя будет находиться слишком долго. Это должна быть мгновенная атака, своего рода выпад: нагрянули - сработали - убрались. Тот, кто начнет тыкаться туда-сюда, обязательно засветится и заработает кучу неприятностей.

- Ну, и чего ради мы должны себя обнаруживать?

- А вот почему: только нам будет известно, где находится стадо с Принцессой. И мы первыми двинемся туда.

- Ну да. И вся колонна ломанется за нами.

- Вот именно.

- Ты меня совсем запутал. Слишком много неясностей. Во-первых, откуда мы узнаем, где пасется стадо?

- Очень просто. Надо, чтобы уже завтра в Ботсвану отправился Хесус. Один. Через Анголу. Он неплохо болтает на овимбунду, верно, Хесус?

- Научился. Я ведь был у них в плену, хотя и не очень долго.

- Один африканец, появившийся на берегах Окаванге, никаких подозрений не вызовет. Даже если окажется близ запретных мест. Он найдет стадо. И сообщит нам по радио. Конкуренты будут присматривать за каждым, и за нами в том числе. И когда мы двинемся в путь, перед тем позволив просочиться информации о том, что получили нужные координаты - колонна действительно устремится за нами. Может быть, они даже прознают эти координаты…

- Ну спасибо тебе! Хотя, скорее всего, они это сделают и без нашей помощи. Там окажется не меньше половины американцев; и хотя бы один из них будет владеть спутниковой информацией, самой свежей. Так что…

- Не сомневаюсь. У них будет много информации. Самое малое о шести стадах. Но никакой спутник не даст им сведений о том, в каком именно находится Лазурная, не так ли? Стада ведь не стоят на месте, так что они окажутся перед проблемой выбора. А мы - нет. И мы уверенно двинемся, и пусть все бегут за нами.