— Классический пример! — говорил Таррант. — Наш достопочтенный друг делает правильный ход, действуя из неправильных предпосылок. — Он сидел на высоком табурете, зацепившись каблуками за перекладину и смотрел, как Модести Блейз заливает кипящей водой свежесмолотый кофе в керамическом кофейнике.

Из Вестминстера они проследовали прямо в пентхауз Модести Блейз, и теперь сидели на ее большой кухне, где преобладал голубой цвет и было немало хромированных поверхностей. Она никак не отреагировала на эту реплику, и Таррант с удовлетворением отметил, что ее мысли блуждают где-то совсем далеко. Модести слегка нахмурилась, явно чем-то недовольная.

— Впрочем, может, такова его тактика, — продолжал Таррант. — Если все заканчивается удачно, он вовсе не обязан ни в чем отчитываться, а вот если операция с треском проваливается, он получает хорошую оборонительную позицию и может вконец запутать своих оппонентов.

— Вы упоминали Вилли Гарвина, — напомнила Модести и, прислонясь спиной к шкафчику со специями, закурила сигарету.

— Да, — отозвался Таррант с деланным равнодушием. — Он, конечно, очень мил, но все-таки, как ни верти, это необразованный уголовник с толстым-претолстым криминальным досье.

Модести посмотрела на него с явной враждебностью.

— Мое, пожалуй, будет потолще, если, конечно, внести туда все, чего там нет. И кроме того, в последние семь лет Вилли не совершал ничего такого… Кроме того, в вопросах, вас интересующих, он как раз разбирается куда лучше, чем кто-либо из тех, кого вы знаете.

— Не спорю, у него есть ряд полезных навыков, — вздохнул Таррант. — Но эта работа требует тонкости…

— Готова побиться об заклад, что Вилли перехитрит любого, кого вы только предложите. Ну а что касается данной операции, то когда речь идет о фортепьянной струне вокруг вашей шеи, тут одной тонкости маловато.

— Итак, вы не согласны с нашим Перси, что все это — набор совпадений?

Модести Блейз только махнула рукой.

— Нет, конечно. Десять миллионов фунтов в алмазах — серьезная сумма, и она привлекает только очень серьезных ребят. Есть лишь три человека, которые в принципе могли бы взяться за это, но вообще-то, скорее всего, речь идет лишь об одном человеке.

— Фортепьянная струна — это почерк Борга. А Борг — человек Габриэля. — Модести поставила на стол чашки и стала разливать кофе.

— Габриэль, — тихо произнес Таррант, глядя на руки Модести. Помолчав несколько секунд, он неожиданно спросил: — А кто ведет ваше хозяйство?

— Венг. Он из Индокитая. В настоящий момент он находится в Бенилдоне, в Уилтшире, где у меня есть коттедж и несколько акров леса. Венг поехал туда, потому что у меня там три лошади, а конюх выходной. Венг вернется завтра. Но почему вы сразу переменили тему, как только я упомянула Габриэля?

— Чтобы выиграть время. Нет, ни сливок, ни молока не надо, спасибо. Просто я пытаюсь поскрести по пыльным сусекам моей памяти и понять, что мне известно об этом человеке.

— Сильно сомневаюсь, что вы там много обнаружите.

— Вы правы, моя дорогая. И наше досье на Габриэля, и досье Интерпола незначительны и малоинформативны. Официально это очень богатый, весьма уважаемый господин, интересы которого отличаются разнообразием. Он выходец из Латвии, но получил то ли перуанское гражданство, то ли боливийское.

— Боливийское, но это несущественно. Важно другое. На самом деле Габриэль — преступник очень крупного калибра. Пожалуй, от Лиссабона до Гонконга ему просто нет равных. Его возможности поистине неограниченны.

— Вы с ним встречались?

— Однажды — и очень коротко. По ошибке. Мы запланировали крупную операцию в Калькутте — изъятие золотых слитков. То же самое собирался сделать и Габриэль. Он вызвал меня и велел отступить. Я так и сделала.

Модести поставила чашки на поднос и прошла в гостиную. Таррант последовал за ней.

— Очень разумное решение, — прокомментировал он. — Вы создали Сеть ради прибылей, а война преступных группировок — дорогое удовольствие. Но тут совсем другой случай. Я готов обеспечить вам такое подкрепление, какое не в состоянии предоставить Вилли Гарвин.

Модести застыла на мгновение и внимательно посмотрела на Тарранта.

— Вы ведь отнюдь не глупец, сэр Джеральд, — проговорила она. — Не могу взять в толк, почему же в таком случае вы так говорите.

Он начал было что-то объяснять, понимая, что несколько увлекся, но она остановила его легким кивком.

— Нет, лучше сядьте, выпейте кофе и послушайте меня. — Убедившись, что он внял ее совету, она продолжала: — Я нашла Вилли Гарвина в сайгонской тюрьме и купила ему свободу. Он был неуправляем, он плохо соображал, что к чему, но зато умел убивать. У меня были основания полагать, что я сумею его укротить и образумить. Даже не основания, если говорить откровенно. Просто мне подсказывала это интуиция.

Модести села на черный кожаный честерфилд напротив Тарранта и стала помешивать ложечкой кофе.

— Я не ошиблась, — продолжала она. — Собственно, результаты превзошли все мои ожидания. Во-первых, Вилли оказался способен на безусловную преданность. Вы можете представить, что это такое в нашем деле. Кроме того, выяснилось, что Вилли умеет думать — и быстро, и четко. Он всегда это умел, хотя и не подозревал об этом. Его способности дремали до поры. Возможно, потому, что перед ним не возникало серьезных целей и задач.

— Какие же цели вы перед ним поставили?

— Я не ставила ничего, — сказала она и, поколебавшись, заговорила снова: — Ему было достаточно, что он работает на меня. Но он прогрессировал не по дням, а по часам. Признаться, я многому от него научилась. Он не только неплохо соображает, у него есть интуиция.

Она посмотрела на Тарранта и вдруг улыбнулась.

— Вы не поверите, но он предчувствует беду. У него начинает покалывать в ушах.

— Вы шутите? — усмехнулся Таррант.

— Нет. Это дважды спасло мне жизнь. А уж сколько раз это спасало жизнь Вилли, и не сосчитать. И еще он без слов понимает, о чем я думаю. Когда ты попадаешь в переплет, как любит выражаться Вилли, такой инстинкт просто на вес золота. Ну а когда дело принимает совсем крутой оборот, Вилли просто неподражаем. Я видела его… — Она осеклась, пожала плечами и взяла свой кофе. — Впрочем, это неважно. Семь лет — долгий срок, и история Вилли Гарвина тоже длинная. Сейчас не время рассказывать ее, сэр Джеральд.

— Согласен, — отозвался Таррант, достаточно ясно давая понять, что сильно сомневается в услышанном. — Но все это относится к прошлому, и Гарвин не работал на вас уже год. У меня сложилось впечатление, что он, так сказать, пошел под уклон, и потому мне бы решительно не хотелось, чтобы он принимал участие в этой операции. Вы уж меня извините… — Он подпустил неуверенности и закончил неловкой паузой. Пауза затянулась на добрую минуту.

Модести допила кофе, поставила чашку и встала, Таррант тоже встал.

— В таком случае мы ни о чем не договорились, — холодно возвестила она.

— Прошу прощения? — отозвался Таррант, как он надеялся, уже ледяным тоном. — Я полагаю, что на этой стадии вы уже не можете повернуть дело вспять.

— Я действительно согласилась выполнить работу для вас. Но я не в вашем подчинении. Если я что-то делаю, то сама решаю, с кем и как мне работать.

Секунд пять Таррант держал каменное лицо, затем позволил себе смягчиться и, слабо вздохнув, сказал:

— Ну что ж, коль скоро это ваш ультиматум, мне ничего не остается, кроме как подчиниться. Когда вы поговорите с Гарвином?

— Говорить с ним придется вам, — услышал он в ответ. Ее лицо оставалось холодным. — Вилли не является моей собственностью, но я нуждаюсь в его помощи. И если вы проявите достаточно такта, он, наверно, согласится.

Отменный удар, с мрачным восхищением подумал Таррант, а вслух сказал:

— Я буду мягок с Вилли, но только объясните: где и когда я могу с ним встретиться.

— Завтра вы берете меня с собой на ланч с шейхом Абу-Тахиром, — напомнила Модести, в голосе которой снова послышались дружеские нотки. — Вы могли бы найти время, чтобы вечером побывать на «Мельнице»?