Джимсона сотрясала дрожь. Запинаясь, он проговорил:

— Мы… мы должны этому помешать.

— Помешать? — переспросила Модести. — Как? Если мы только пошевелимся, человек с автоматом начнет убивать остальных девочек.

Он прижал к ушам ладони, чтобы не слышать криков Розы, потом снова отнял их, сочтя тишину и вовсе непереносимой.

— Но должен быть какой-то способ, — прошептал он.

— Никакого способа нет, — оборвала его Модести, не собираясь щадить его чувства, и мрачно добавила: — Вы выбросили мой пистолет. Из принципа. Теперь будете платить за ваши принципы до Судного дня. А с вами заодно и все мы.

Священник смотрел на нее несколько секунд, и, как ни странно, эти слова успокоили его. Взгляд у него вдруг сделался отсутствующим, и он устремил свой взор в пространство мимо Модести.

— Мне ниспослано испытание, — молвил он глухим задумчивым голосом.

Ярость заклокотала в Модести, но она взяла себя в руки и как ни в чем не бывало отозвалась:

— Роза будет этим весьма польщена.

Крики протеста перешли в рыдания, затем возобновились с новой силой. Из лагеря также доносился мужской гогот, одобрительные возгласы и некоторые полезные советы. Модести постаралась отключиться.

На холме Модести заметила часового в большом сомбреро, как у Хасинто. Может, его брат?.. Плохой часовой. Как и все предыдущие. Торчит как перст на вершине на фоне ясного неба. Нет, так не несут караул. Внезапно ее ослепила вспышка света. Модести заморгала, чуть отвернулась, но вспышка повторилась. Возможно, солнце отражалось в бляхе узорчатого ремня на часовом…

Внезапно у нее учащенно забилось сердце. Она подняла руки и дважды пригладила волосы. Зайчик исчез. Человек в сомбреро положил правую руку на бедро, уронил ее, потом снова вернул в первоначальное положение. Модести чуть опустила голову, исподлобья следя за ним, чувствуя, как ее охватывает радость. Вилли Гарвин!

Неподражаемый Вилли Гарвин появился на час раньше, чем она предполагала. Вилли убрал часового, и теперь на нем были позаимствованные у того куртка-безрукавка и сомбреро. А зайчики он посылал не с помощью пряжки, а маленьким зеркальцем, хранившимся за козырьком «мерседеса». Вилли проявил удивительную предусмотрительность. Он стоял, наклонив сомбреро так, чтобы оно скрывало его лицо, затем посмотрел по сторонам и медленно поднес правую руку к уху. Какие инструкции?

Модести затаилась. Вилли спустился чуть ниже, и теперь его не было видно на фоне неба. Модести знала, что он находится в укрытии и будет смотреть на нее в бинокль. У нее ушло больше пяти минут на то, чтобы передать свое сообщение. Разумеется, их обычный код «тик-так» сократил бы время раза в четыре, но под неусыпным надзором Родольфо она была лишена свободы действий. Ей приходилось двигать руками и телом так, чтобы у него не возникало никаких подозрений, а это привело к значительным промежуткам между сигналами.

Наконец она сложила руки на груди. Роза уже почти совсем затихла. Из лагеря доносились только долгие всхлипы, едва слышные на таком расстоянии. На холме снова возник Вилли Гарвин, коснулся рукой левого уха и исчез из вида. Этот жест означал: сигнал понят.

Модести словно невзначай посмотрела на Родольфо. Хорошо, что Вилли пустит в ход винтовку. Если бы пришлось стрелять из пистолета, шансы на успех были бы незначительны Вилли любил повторять, что из пистолета он не попал бы в сарай, даже если бы находился в нем. Если жертва была близко он метал нож, и тут ему не было равных. Впрочем, и из винтовки он стрелял неплохо.

Вилли должен был захватить карабин САР-15, идеальное оружие для ближнего боя, а также автоматическую винтовку М-14. Ее рожок вмещал двадцать расположенных в шахматном порядке патронов. Винтовка не могла действовать полностью автоматически. Зато в полуавтоматическом режиме она отличалась большой надежностью и точностью.

Модести увидела, как в голове Родольфо появилось огромное выходное отверстие пули, за сотые доли секунды до того, как услышала звук выстрела. Не успел Родольфо повалиться набок, как Модести уже вскочила и бросилась к нему. Схватив автомат, она обратила внимание, что он настроен на автоматический режим, перевела его на полуавтоматический, быстро извлекла из окровавленных патронных сумок на груди Родольфо запасные рожки и перевернула труп так, чтобы он создавал дополнительное укрытие. Модести умышленно оставила небольшой зазор между телом убитого и скалой, чтобы не мешать обзору.

Модести приняла положение для стрельбы, прижав деревянный приклад к плечу. Она услышала за собой перепуганный хор девичьих голосов. Школьницы сейчас находились, в общем-то, в безопасности, если, конечно, не будут вскакивать на ноги. Модести сперва решила напомнить им об этом, но забраковала идею как излишнюю. Тот, кому нужно о этом особо напоминать, вряд ли пострадает, если получит пулю в голову по причине отсутствия там мозгов.

С момента выстрела прошло всего лишь десять секунд, а в лагере в сорока ярдах от плато бандиты стали поспешно вскакивать на ноги, озираться по сторонам. Они рассредоточились, хватая свои ружья и автоматы. Они были скорее удивлены, чем встревожены. В конце концов что такое одиночный выстрел? Они еще не знали, что Родольфо убит.

Роза, раздетая донага, стояла на четвереньках на подстилке из нескольких одеял. Она смотрела в сторону плато. Модести подняла голову и махнула ей рукой. Роза, шатаясь, поднялась на ноги и, завернувшись в одеяло, неуверенно двинулась к ней. Бандиты возбужденно гомонили и задавали друг другу вопросы, на которые никто не мог дать вразумительного ответа. Роза была уже на полпути к плато, когда один из бандитов увидел ее и окликнул.

Модести навела автомат на Хасинто и громко крикнула ему:

— Хасинто, вели своим бандитам бросить оружие. Вы под перекрестным огнем.

Ее окрик, как она и предполагала, действия не возымел, и Модести усмехнулась своей глупости, которая может стоить кому-то жизни. Скорее всего Розе, в первую очередь. Хасинто схватил свой автомат, попытался навести его на Розу, но Модести опередила его, уложив выстрелом в грудь, и нацелила автомат на второго бандита, целившегося с колена. Грянул еще один выстрел, и, словно вторя ему, с холма раздалось три выстрела подряд.

Среди разбойников началась паника. Трое их товарищей застыли навсегда, четвертый полз, волоча за собой перебитую ногу. Бледная от ужаса Роза ринулась бегом к плато, таща за собой одеяло. Модести не стреляла, выискивая, не собирается ли кто-то из бандитов открыть огонь по Розе. Но они зигзагами, короткими перебежками неслись к загону.

Вилли Гарвин стрелял с холма, не торопясь, аккуратно выбирая себе цели. На земле валялось уже шестеро горе-партизан. Модести подстрелила последнего, когда тот, казалось бы, уже достиг спасительного загона и перебирался через ограду.

Роза уже была возле самого плато. В глазах ее стоял животный ужас. Джимсон стоял у каменной стены, прижав руку ко лбу, словно все это окончательно сбило его с толку. Вокруг него сгрудились школьницы — кто сидел, кто стоял на коленях. С воплем облегчения Роза бросилась к ним, и они приняли ее в свои ряды, бормоча слова сочувствия и утешения, к которым примешивалось и некоторое благоговение перед тем, что выпало на ее долю, позволив ей перейти в категорию Потерявших Невинность.

Тихо, но свирепо Модести сказала:

— Мистер Джимсон, в вас могут бросить гранату. Отведите девочек за камни, что справа от вас, и пусть все лягут плашмя.

Тотчас же о камни, что создавали барьер, зацокали пули. Модести стала вглядываться в прогал между скалой и трупом Родольфо. С вершины холма послышалась канонада. Вилли поливал свинцом загон, и хотя вероятность попадания была минимальной, бандитам пришлось затаиться, что дало Модести возможность спокойно изучить и оценить обстановку.

Итак, на земле лежало шестеро — они были убиты или тяжело ранены. Родольфо был мертв. Кроме того, Модести уложила еще одного, когда он уже было перелез через ограду. Получалось, что в загоне пряталось пятеро бандитов. Даже со своей верхотуры Вилли мог достать их — ограда была не слишком высокой.