До 1926 г. ОГПУ, через своих секретных сотрудников, занимавших в финансовых органах должности финансовых инспекторов, налоговых агентов и проч., только выколачивало накопления нэпманов, взимая с них такие налоги, что самому нэпману оставался лишь «Прожиточный минимум». С 1926 г. ОГПУ, начало громить НЭП открыто. Нэпманы арестовывались и ссылались (одни или с семьями), при чем им «для приличия» предъявлялись обвинения «или в спекуляций валютой, или в укрытии доходов, или еще в чем-либо. Нэпманы, у которых ОГПУ, по его мнению, выкачало еще не весь капитал, обычно ссылались на принудительные работы в СЛОН, а другие, с которых, как думало ГПУ, уже нечего было взять, отправлялись в ссылку на поселение. Вместе с ними часто ехали и их жены, как «соучастницы по делу», а дети оставлялись на произвол судьбы. Имущество ссылаемых в СЛОН нэпманов, как правило конфисковывалось в пользу государства. В итоге, сам нэпман в СЛОНе, по шею в снегу, пилит лес, выслушивая подтрунивание чекистов-надзирателей, приговаривающих под звук пилы «тебе-мене, УСЛОНу... тебе-мене, УСЛОНу,» а жена его, чтобы не умереть на голодном пайке и непосильной работе в лесу по вывозке дров, должна отдавать свое тело чекистам-надзирателям СЛОНа.

Оставшиеся от таких разрозненных семейств-дети, если им не менее 13 лет, попадают под периодически устраиваемое ОГПУ (не менее одного раза в год ) изоляции «социально-опасного» элемента и, как «социально-опасные» ссылаются тоже в СЛОН на 2-3 года. Там, одни из них, наравне со взрослыми, участвуют в тяжелых лесозаготовках, а другие работают в роли уборщиков, курьеров, дневальных и проч.

Приведу типичную историю одного из подростков. Это 16-ти летний Фадеев работал в момент моего ухода за-границу, на командировке 51-го километра строящегося тракта военного значения (от ст. Лоха, Мурманской жел. дороги до ст. Кестеньга, что в пограничной русско-финской полосе). Таких, как Фадеев, на этой командировке в июне 1930 г. работало 59 человек, а всего на командировке в это время было 579 заключенных.

Я спросил мальчика, за что он попал в СЛОН. «Не знаю, гражданин-начальник», ответил Фадеев со слезами на глазах: «у моего папы была переплетная мастерская; в ней работали папа, мама, два рабочих и я. Финотдел наложил на папу большой налог. Заплатить его он не мог. За это ОГПУ арестовало его. Потом в ОГПУ вызвали маму и стали ее допрашивать куда мы дели заработанные деньги. Мама сказала, что мастерская у нас маленькая, работало в ней только 5 человек, и что мы зарабатывали только на жизнь, а таких денег, как требует финотдел, у нас с роду не было. Сперва маму не арестовали, но потом, когда из Москвы пришла бумага о папиной ссылке на 5 лет в Соловки, арестовали и маму, и тоже сослали в СЛОН на три года. Где папа и мама здесь работают, я не знаю. Когда папу и маму повезли в Соловки, к нам домой пришли 2 человека в фуражках ОГПУ и с кубиками на петлицах и два человека из финотдела. Они опечатали нашу квартиру и мастерскую, а мне велели итти к знакомым. Сперва жил у тети, но ее тоже скоро арестовали за торговлю на базаре мануфактурой и сослали на три года в Соловки. Тогда я поехал к бабушке — она жила в другом городе. На узловой станций я стал просить у людей на хлеб; ко мне подошел агент железно дорожного ГПУ и арестовал меня. Две недели я просидел в тюрьме, а потом меня отправили в Соловки. На сколько лет не знаю. Гражданин-начальник, может быть вы скажете, какой у меня срок, и за что я сослан в Слон?

Разыскав его формуляр, я сказал ему, что он осужден Особым Совещанием при Коллегий ОГПУ на два года, как социально-опасный элемент.

— А что это такое, социально-опасный элемент?...— спросил он.

Вместе с нэпманами и членами их семейств, в СЛОН и в ссылку на поселение в большом количестве шли лица, которые работали в частных предприятиях в качестве наемных служащих и рабочих. Эту категорию советских «граждан» ОГПУ всегда считало элементом социально-опасным и вредным в деле социалистического строительства.

К этой же категории заключенных надо отнести бывших владельцев средних и мелких домов и таких же промышленных предприятий. Многие из них, воспользовавшись изданными советской властью в период НЭПа законами о денационализации и демунипализации средних и мелких частно-собственнических владений, стали ходатайствовать перед соответствующими инстанциями о возвращении бывшей их собственности. Но «советские законы, как дышло—куда повернешь, туда и вышло», пишутся они больше для втирания очков... Владельцы домов и предприятий ходатайствовали, а коммунисты их ходатайствовами раздражались.

В результате — директива от ГПУ: арестовать всех ходатайствующих «буржуев»; а также адвокатов, через которых эти ходатайства осуществляются, и сослать и тех и других на принудительные работы в СЛОН... Приказано —-сделано: в СЛОН едут и буржуи и их адвокаты. В одном только 1927 г. в СЛОН за 2 недели прибыло 4.765 бывших домовладельцев и 113 адвокатов. Адвокаты давно раздражали ОГПУ своими ходатайствами за лиц, арестованных ОГПУ, и последнее решило отделаться от них. И отделалось: адвокаты теперь пилят СЛОНу экспортный лес.

Вот первая категория лиц, заключенных в СЛОН — нэпманы, их жены, их дети старше 13 лет, лица, состоявшие у них на службе, владельцы мелких и средних домов и предприятий. Все они заочно осуждены Коллегией ОГПУ на сроки обычно не ниже 3 лет и до 10 лет включительно. По отбытии срока наказания (что случается не часто, так как редкий из заключенных выдерживает более 3 лет заключения), они, как правило, ссылаются на три года в ссылку на поселение в глухие и отдаленные места России.

  

Крестьяне. Вторая группа заключенных в СЛОНе — крестьяне. Слезы навертываются на глаза при виде крестьян, когда они прибывают на Попов остров, где расположены штаб 1 Отделения СЛОНа Кемьперпункт (Кемьский пересыльный пункт) и карантинные роты.

В лаптях, в изорванных и грязных, домотканного сукна, поддевках, сами, как шахтеры грязные, все худые, бледные, изнеможденные, со страхом на страдальческих лицах, с дрожащими губами и выпученными глазами они заискивающе смотрят на принимающих их в лагерь, психически не вполне нормальных, чекистов-надзирателей. По несколько часов стоят они на морозе в строю, дрожа всеми членами от пронизывающего их насквозь северного холодного ветра. Каждого, кого надо и не надо, они называют «гражданином-начальником». В их движении, на их страдальческих худых лицах чувствуется сильнейшее желание угодить каждому чекисту и снискать его милость...

Крестьяне в СЛОН попадают, главным образом, за пассивное нежелание итти в колхозы, насаждаемые теперь в целях «коллективизации сельского хозяйства». «Индивидуальных собственнических хозяйств и частной собственности вообще в социалистическом обществе не должно быть», говорят коммунисты. «Частная собственность это пережиток старины», авторитетно добавляют 18 - 20 летние комсомольцы, важно шагающие по русским деревням с портфелями из крокодиловой кожи и занятые там проведением коллективизации.

Но какая связь коллективизации со ссылкой в СЛОН? спросит читатель. Ведь коллективизация добровольна. Связь тут прямая и тесная. О добровольных действиях «свободных» граждан СССР, в России существует такой анекдот: Макдональд, в дружеской беседе с Чичериным сказал: «Скажите, пожалуйста, господин Чичерин, как это вы умудряетесь распространять в России всякого рода внутренние государственные займы? Бросьте в сторону дипломатию и давайте говорить просто». — «Э, чудак вы, мистер Макдональд. Дело все в том, что мы, коммунисты хорошо знаем психологию нашего народа; мы знаем пути правильно и вплотную подойти к нему. Граждане воспитаны нами в духе классового самосознания, они научены у нас мыслить государственно, — вот где лежит та причина, которой вы интересуетесь». — «Но помилуйте, господин Чичерин, наши англичане тоже также государственно-мыслящие люди; однако у нас, в Англии, никак этого нельзя было бы сделать; раз англичанин знает, что преподносимая ему пища горькая, он ни за что не станет ее кушать». — О, мистер Макдональд, вы ошибаетесь,—сказал Чичерин. Он тут же подозвал к себе собаченку и намазал ей горчицей под хвостом. Собака сначала; завизжала, закрутилась, а потом присела и начала вылизывать горчицу... «Вот видите, сказал Чичерин, горчица, как будто и горькая, однако собака облизывает ее». — «Да, ответил Макдональд, вы правы, господин Чичерин»...