Константин Дмитриевич Ушинский

Охотник до сказок

Жил себе старик со старухою, и был старик большой охотник до сказок и всяких россказней.

Приходит зимою к старику солдат и просится ночевать.

- Пожалуй, служба, ночуй, - говорит старик, - только с уговором: всю ночь мне рассказывай. Ты человек бывалый, много видел, много знаешь.

Солдат согласился.

Поужинали старик с солдатом, и легли они оба на полати рядушком, а старуха села на лавку и стала при лучине прясть.

Долго рассказывал солдат старику про свое житье-бытье, где был и что видел. Рассказывал до полуночи, а потом помолчал немного и спрашивает у старика:

- А что, хозяин, знаешь ли ты, кто с тобою на полатях лежит?

- Как кто? - спрашивает хозяин, - вестимо, солдат.

Ан, нет, не солдат, а волк.

Поглядел мужик на солдата, и точно - волк. Испугался старик, а волк ему и говорит:

- Да ты, хозяин, не бойся, погляди на себя, ведь и ты медведь.

Оглянулся на себя мужик, - и точно, стал он медведем.

- Слушай, хозяин, - говорит тогда волк, - не приходится нам с тобою на полатях лежать; чего доброго, придут в избу люди, так нам смерти не миновать. Убежим-ка лучше, пока целы.

Вот и побежали волк с медведем в чистое поле.

Бегут, а навстречу им хозяинова лошадь. Увидел волк лошадь и говорит:

- Давай съедим!

- Нет, ведь это моя лошадь, - говорит старик.

- Ну так что же что твоя: голод не тетка.

Съели они лошадь и бегут дальше, а навстречу им старуха, старикова жена. Волк опять и говорит:

- Давай старуху съедим.

- Как есть? да ведь это моя жена, - говорит медведь.

- Какая твоя! - отвечает волк.

Съели и старуху.

Так-то пробегали медведь с волком целое лето. Настает зима.

- Давай, - говорит волк, - заляжем в берлогу; ты полезай дальше, а я спереди лягу. Когда найдут на нас охотники, то меня первого застрелят, а ты смотри: как меня убьют да начнут шкуру сдирать, выскочи из берлоги, да через шкуру мою переметнись, - и станешь опять человеком.

Вот лежат медведь с волком в берлоге; набрели на них охотники, застрелили волка и стали с него шкуру снимать. А медведь как выскочит из берлоги да кувырком через волчью шкуру... и полетел старик с полатей вниз головой.

- Ой, ой! - завопил старый, - всю спинушку себе отбил.

Старуха перепугалась и вскочила.

- Что ты, что с тобой, родимый? Отчего упал, кажись, и пьян не был!

- Как отчего? - говорил старик, - да ты, видно, ничего не знаешь!

И стал старик рассказывать: мы-де с солдатом зверьем были; он волком, я медведем; лето целое пробегали, лошадушку нашу съели и тебя, старуха, съели. Взялась тут старуха за бока и ну хохотать.

- Да вы, - говорит, - оба уже с час вместе на полатях во всю мочь храпите, а я всё сидела да пряла.

Больно расшибся старик: перестал он с тех пор до полуночи сказки слушать.