— Куда?

— Ну так убить. Он что, бессмертный?

— А вы слышали, что он в Киеве отчудил?

— А что?

— А вот слушайте!

— В Москве он и не такое творил!

— А что он в Москве отколол?

— Здравствуйте, товарищ Мессер. Моя фамилия — Холованов.

— Здравствуйте, Александр Иванович.

— Вы меня знаете?

— Нет, я вас не знаю.

— Откуда же вы знаете, как меня зовут?

— Мне показалось, что вас так зовут.

— Мне выпала честь, товарищ Мессер, передать вам приглашение товарища Сталина. Завтра в шесть вечера. В Кремле.

— Спасибо, приду. Товарищ Сталин, как мне представляется, желает получить доказательства моих способностей.

— Да. Вы принесете с собой миллион долларов.

— У меня нет миллиона.

— Достаньте.

— Хорошо, я принесу товарищу Сталину миллион с условием — после демонстрации верну его туда, где взял.

— Да, конечно. Пропуск в Кремль я вам закажу…

— Спасибо. Не беспокойтесь. Я… без пропусков. Улыбнулся Холованов:

— Кремль — самая большая и мощная крепость Европы. Кремль бдительно охраняется.

— Я все-таки постараюсь без пропуска.

— Товарищ Сталин будет ждать в…

— Не тратьте времени на объяснения, я знаю, где меня будет ждать товарищ Сталин.

— Товарищ Мессер, в Кремле много дворцов, храмов, арсенал, музеи, казармы на целый полк, административных зданий…

— Не беспокойтесь, найду…

Доллар — хорошие ботинки. Пять — костюм. Триста — великолепный «линкольн». Тысяча долларов — двухэтажный дом с гаражами на три машины, с просторным подвалом и еще с комнатами на чердаке, с автономными системами отопления и канализации, с бассейном, с приличным куском земли. А зачем людям миллион?

Странный человек вырвал из школьной тетради чистый лист, протянул сквозь решетку кассиру:

— Миллион долларов, пожалуйста. Лысый кассир внимательно осмотрел чистый лист, кивнул:

— Вам какими отсчитать?

— Самыми крупными, сотнями.

— Я с удовольствием выдам деньги, но разрешение на такую сумму должны дать директор и казначей.

— Да, конечно, — вежливо согласился посетитель, мягкой улыбкой показывая, что он понимает важность момента и уважает установленный в столь почтенном учреждении порядок.

Некий Брэм написал когда-то великую книгу — «Жизнь животных». Про зверей. Во многих томах расписал Брэм зверскую жизнь: как живут зверюшки, чем питаются, как размножаются, повадки зверские на примерах показал и еще множеством картинок книгу изукрасил, ибо наглядность — всему голова.

Взяв Брэма за пример, Институт Мировой революции создал свой многотомник — «Жизнь царей». И в том многотомнике расписано во всех подробностях, где живут цари, чем питаются, как размножаются, повадки царские примерами растолкованы, и картинок завлекательных в тех томах во множестве. Переплюнув старика Брэма, добавили авторы еще один раздел к своему исследованию: «Как с царями бороться». Из-за этого раздела вся книга секретная.

Этот раздел самый важный. Все тут про устройство гильотины, которой королевские головы рубили, и про тактику бомбометателей, взорвавших Александра Освободителя, и страсть какие интересные подробности про ликвидацию Николашки Кровавого, Николашки Второго, и последнего.

В испанской группе — упор на ненависть. Как, впрочем, и во всех других группах. Без пролетарской ненависти не обойтись. Все на ней и держится, на ненависти. Когда-то выпадет девочкам убивать королей, президентов, князей и графов, министров и банкиров, а для такого дела злость нужна пролетарская. Непримиримость.

Директор слегка поклонился, улыбнулся и еще раз поклонился. Госбанк — это миллиарды рублей и сотни миллионов иностранной валютой. Только миллиарды эти идут ноликами в бесконечных столбиках цифр: дебет-кредит. Получить деньги — это получить бумажку, и выдать деньги — выдать бумажку. Из одного цифрового столбика отнять и к другому прибавить. Арифметика, не более того. Выдавать же наличность — не дело Госбанка.

Но и не выдать нельзя. И никогда кассир Петр Прохорович в своей жизни миллиона долларов не отсчитывал. И казначей тоже. И директор. Потому директора и смутило: необычно это — миллион отсчитать и отдать. Ну, принять

— куда ни шло. Но выдать…

Не хотелось выдавать. Потому директор искал причину или только предлог, чтобы денег не выдавать. А уж если и придется выдавать, так хоть не сейчас. Если не избежать выдачи, так хоть уж оттянуть ее. А на то причина нужна.

Думал-думал, и озарило его: а ведь, может быть, это просто проходимец!

Потому улыбнулся директор, подмигнул казначею и вежливо, слишком даже вежливо, обратился к посетителю:

— Ваш чек не вызывает сомнений, но, может быть, это… как его… не ваш чек! — И уже не оставляя места ноткам вежливости, директор рыкнул, как заместитель начальника киевской гарнизонной гауптвахты:

— Предъяви документ, падла!