Эта схожесть антропологических последствий показывает общий и основной характер любого традиционализма, его подлинного лица, как я описал его на этих страницах: это стабильная приверженность эгоцентричным доспехам индивидуальности посредством законнических схем, идеологической убежденности и форм, становящихся идолами; это отказ принимать участие в опыте общения в отношениях, страх взрослости, т. е. боязнь свободы, боязнь риска, который неизбежен, когда предлагаешь себя в жертву любви.

В традиционализме можно ясно видеть изменение и извращение границ благовестия Церкви.

Перевод с английского С. Зайденберга

Темы, затронутые в этой статье, более развернуто развиваются в следующих работах:

John Zizioulas, Being as Communion, New York 1985

Christos Yannaras, Faith through Experience, Edinburgh 1991; Philosophie sans rupture, Geneva 1986; Реальное и воображаемое в политической экономии (на греч.) Афины, 1989; Рационализм и социальная практика (на греч.), Афины 1984. (См. также Христос Яннарас. Вера Церкви. Введение в православное богословие. М., 1992. — Прим. ред.)