– Ого! – воскликнул боцман. – Так вот в чем дело! Где же он ловит рабов?

– Самбо, так зовут беднягу, прикованного цепью, попал вместе со всей семьей в плен к неграм племени луо, обитающим несколько дальше на запад. Кастанедо купил его у них, а затем продал арабам вместе с несколькими другими неграми. Они выехали отсюда большими лодками на юг. Самбо бежал из лодки и спрятался в кустах, растущих на берегу. Вчера негры из Кавирондо нашли его и вернули Кастанедо, который жестоко наказал несчастного. Он обещал содрать с него шкуру, если тот еще раз попытается бежать.

– Ну, ну, этот тип готов и в самом деле привести в исполнение свою угрозу, – задумался боцман. – Не хотел бы я быть на месте Самбо.

– Мы должны ему помочь, дядя боцман, – решительно заявил Томек.

Беседу, которую вели боцман и Томек, пришлось прервать, потому что из-за кустарников, росших на берегу, показалась негритянская деревушка. Конусообразные, покрытые соломой хижины стояли полукругом, который замыкался берегом озера как хордой. На самом берегу лежали длинные челны из тяжелых стволов деревьев, рядом с ними сушились развешанные на столбах сети.

Навстречу охотникам высыпала толпа совершенно нагих мужчин, женщин и детей. Их тела шоколадного цвета блестели, так как были обильно смазаны жиром. Мужчины приветствовали путешественников, дружески потрясая копьями. Женщины поднимали руки вверх, низко кланялись, касаясь пальцами земли, потом выпрямлялись и хлопали в ладоши над головой.

– Ну, что же, приветствуют нас совсем неплохо, – похвалил боцман.

Томек мягко улыбался. Встречавшие их негры кричали наперебой:

– Ямбо масунгу![31]

Кастанедо повел путешественников в хижину вождя племени. Боцман, Томек с Динго и Месхерия остались на площади ждать конца переговоров. Негры с восхищением смотрели на Томека и его собаку. Они вполголоса о чем-то между собой спорили, оживленно жестикулируя руками. Переговоры в хижине продолжались около двух часов; наконец из хижины показался Хантер.

– Ну, переговоры закончены, – сообщил он товарищам. – Помогите мне внести ящик в хижину вождя.

– А что говорил этот купец, Кастанедо? – спросил боцман.

– Он стал мягче воска. Следует, однако, признать, что он пользуется большим влиянием среди здешних негров. Если говорить правду, то он диктует им условия.

– И за это, конечно, возьмет часть полученного ими вознаграждения,добавил боцман.

– Сомневаться не приходится, по-видимому, так и будет. Мы тоже должны заплатить ему кое-что от себя.

– Какого черта мы церемонимся с этим негодяем? – возмутился моряк.

– Мне кажется, что ни один из кавирондо не пойдет с нами без его разрешения. Вождь племени не сводил с него глаз и только тогда, когда Кастанедо снисходительно кивнул головой, дал свое согласие.

– Хитрая же бестия этот мулат.

Месхерия и боцман подняли ящик. Томек вошел вместе с ними в хижину вождя. Старый, но еще крепкий негр внимательно осмотрел подарки. Потом пересчитал предметы и куски тканей, полученные в качестве оплаты за пять ослов. Смуга выплатил довольно значительный аванс носильщикам. Они договорились, что носильщики завтра на рассвете явятся в лагерь путешественников. После завершения длительных переговоров звероловы вышли, чтобы осмотреть купленных у негритянского вождя ослов.

Томек не интересовался сильными животными, которые ростом были несколько больше европейских ослов. Стоя в тени дерева, крепко задумался, не спуская взгляда с Кастанедо. Он соображал, как помочь бедному Самбо.

Тем временем боцман, словно совершенно забыв о несчастном рабе, с интересом рассматривал ослов. Он вежливо беседовал с Кастанедо, обмениваясь с ним мнениями о достоинствах этих животных. И Кастанедо, который сначала вел себя несколько грубовато, преобразился вдруг в приятного собеседника.

«А я и не знал, что боцман такой непостоянный человек, – с горечью подумал Томек. – Сперва он называл Кастанедо негодяем, а теперь беседует с ним как с порядочным».

Сомнения мальчика развеялись только тогда, когда они попрощались с мулатом у его фактории. Как только они оставили позади его домишко, боцман подошел к Томеку и шепнул:

– Пусть меня запихнут в жестяную банку, как сардинку, если я не усыпил бдительности этого торговца живым товаром.

– Я вас совершенно не понимаю: только что вы дружески с ним беседовали, а теперь говорите совсем другое, – возмутился Томек.

– Пошевели-ка шариками своей башки, так сразу все поймешь, – ответил боцман, хитро улыбаясь. Если бы я повесил нос, как ты, то Кастанедо моментально сообразил бы, что мы знаем о нем всю правду. Чтобы не иметь хлопот с англичанами, он сразу всадил бы Самбо нож под седьмое ребро и – поминай как звали. А теперь он без всякого опасения потянет из бутылки и завалится спать.

– То, что Кастанедо может спать спокойно, это правда, но бедный Самбо все еще находится в его руках, и кто знает, что его ждет, – тяжело вздохнул Томек.

– Значит, ты решил, что я брошу этого беднягу на произвол судьбы? Эх, браток, браток! Да у меня уже готов план действий.

– В самом деле? Что вы намерены делать?

– Узнаешь все завтра утром после того, как к нам прибудут носильщики.

– Почему только тогда?

– Потому что Кастанедо тогда уже не сможет испортить нам дело. Ты слышал, что говорил Хантер? Негры слушаются Кастанедо, как родного батьку, а я боюсь, что эта свинья не будет в восторге от нашего предложения. Помни, теперь надо держать язык за зубами!

– Даже папе нельзя ничего сказать? – удивился Томек.

– Вот именно как раз ему-то не следует ничего говорить. Твой уважаемый папаша – ходячая доброта. Он никого не может обидеть, а с Кастанедо надо говорить по-матросски.

– Ничего не понимаю. Что, собственно, вы хотите сделать?

– Узнаешь завтра, – закончил беседу боцман, – теперь – молчок!

Они дошли до лагеря. Вильмовский выслушал рапорт Смуги. Похвалил всех за успешное окончание дела, осмотрел ослов, привязанных рядом с лошадьми.

– По крайней мере им ничего не грозит от мухи цеце, – удовлетворенно сказал Вильмовский, погладив осла по спине.

– Разве муха цеце не опасна ослам? – с любопытством спросил Томек.

– Вот именно, поэтому мы их и купили. Располагая вьючными животными, мы сможем проникать в места, где трудно нанять носильщиков. Охота на окапи потребует много времени. Впрочем, кто знает, может быть нам придется разделиться на несколько групп, чтобы быстрее прочесать большой кусок джунглей. В таком случае ослы нам очень пригодятся для перевозки тяжестей.

– Все это очень напоминает мне охоту в Австралии, – обрадовался мальчик.

Весь вечер Томек не находил себе места. Он ежеминутно поглядывал на боцмана. А тот, казалось, совершенно перестал думать о том, что должно произойти утром. Он шутил с Хантером, не обращал никакого внимания на мальчика и, в конце концов, зевнув во всю глотку, заявил, что пойдет спать. Однако, прежде чем исчезнуть в палатке, боцман подошел к Томеку и, воспользовавшись тем, что на них никто не обращал внимания, тихо шепнул:

– Ложись-ка спать, коллега! Завтра у нас будет множество дел. Есть у тебя деньги?

– Около сотни фунтов стерлингов!

– Прекрасно! Носи их с собой, а теперь пойдем вздремнем. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Вскоре Томек уже лежал в своей постели. Динго сунул нос под москитьеру, лизнул мальчика в лицо и лег возле его ног. Томек закрыл глаза, но заснуть не мог. Он не был уверен, что поступил правильно, последовав совету боцмана ничего не говорить отцу. Он никак не мог понять, почему моряк так упрямо стремился сохранить тайну. Ведь отец так же, как и Смуга, постарался бы помочь бедному Самбо.

«Что делать? – думал Томек. – Если я ничего не скажу папе, то он подумает, что я ему не доверяю. Если скажу, то же самое подумает боцман. И так плохо, и так не хорошо».