– Мы находимся на рубеже террритории кавирондо и негров племени луо,ответил Хантер. – Вскоре мы должны перейти границу Уганды. Если все пойдет хорошо, то завтра мы сможем нанять новых носильщиков.

– У вас нет причин жаловаться на кавирондо, до сих пор они не причинили нам хлопот, – заметил Вильмовский, который не хотел поверить опасениям Хантера.

– Я предпочитаю всегда предполагать самое худшее, – скептически ответил Хантер. – Однако пора уже подумать о ночлеге. Я поеду вперед, чтобы выбрать место под стоянку.

Сказав это, следопыт пришпорил лошадь и исчез среди холмов. Носильщики, которых масаи подгоняли своими хриплыми голосами, шли еще довольно быстро, но было уже видно, что они выбились из сил. Поэтому Вильмовский, услышав издали выстрел, с облегчением вздохнул.

– Почему Хантер стреляет? – тревожно спросил Томек.

– Я думаю, что он подстрелил что-нибудь на ужин, – высказал предположение Вильмовский. – НаДо признать, что носильщики заслужили обильный ужин.

Негры, по-видимому, были согласны с Вильмовским, потому что без понуканий ускорили шаг. Вскоре караван вышел в обширную степь, поросшую пожелтевшей травой. Охотники увидели лошадь Хантера, привязанную к дереву, а в некотором отдалении, в степи, заметили его самого. Кавирондо сгрузили ящики на землю. Некоторые из них побежали к Хантеру, а масаи начали расставлять палатки. Не успели они окончить свою работу, как появился Хантер в сопровождении кавирондо, несших большую зебру. Негры сразу принялись свежевать убитое животное.

– Но мы же не станем есть конину? – возмутился Томек.

– А почему бы нет? – вмешался Смуга. – Мясо молодых зебр очень вкусно. Если я не ошибаюсь, то это зебра Гранта.

– Да, это зебра Гранта, – подтвердил Хантер. Несколько голов паслось здесь вместе с антилопами гну и страусами. Я хотел подстрелить антилопу, но предводитель стада, старый, мощный самец, слишком рано меня заметил. Он стал ржать и бить землю копытами. Животные уже были предупреждены о моем присутствии, поэтому я был вынужден подстрелить ближайшую зебру.

Несколько негров ушли на поиски воды, захватив с собой бурдюки. Охотники решили не строить бомы. Многочисленный караван мог не бояться нападения диких животных. Достаточно было развести несколько костров, которые, впрочем, были нужны для варки пищи.

– Папа, что это за гора виднеется там, на севере? – спросил Томек, показывая рукой на вершину, черневшую на фоне светлого неба.

– По всей вероятности это гора Элгон, лежащая на границе Кении и Уганды, – ответил отец.

– Неужели мы так близко подошли к Уганде? – обрадовался Томек. – Я должен посмотреть на карту.

Томек на раскладном столике разложил большую карту Африки. Он быстро нашел гору Элгон, расположенную к северо-востоку от озера Виктория. Высота ее, как значилось на карте, составляла четыре тысячи триста двадцать один метр. Оказалось, что они находятся в нескольких километрах от обозначенной пунктиром границы, которая протянулась на юг от горы Элгон до самого озера Виктория.

– Завтра мы должны пересечь границу Уганды, – заявил Томек, складывая карту.

На степь опустилась ночь. Негры еще занимались приготовлением пищи. Некоторые из них жадно поглощали большие куски слегка поджаренного мяса, другие жарили дольше. Месхерия высасывал мозг из костей зебры, а Самбо внимательно следил за супом, кипящим в котле. Он ловко перемешивал суп, тщательно удаляя пену. Кавирондо собирали топливо, подкладывали его в горящие костры, блики которых отражались на их нагих коричневых телах, краснели на палатках и терялись в глубине чащи растущих вблизи деревьев, отбрасывая фантастические тени. Томек с хрустом грыз сухари и любовался живописной картиной лагеря, раскинувшейся перед ним, как вдруг услышал глухие, далекие звуки тамтама.

– Слышите, дядя боцман, заиграли тамтамы, – обратился он к сидящему рядом боцману.

– Черт с ними, – проворчал боцман. – У меня кишки уже давно играют с голоду марш, и никто этому не удивляется. Наверно, в какой-то негритянской деревне устроили танцы.

– Вы ошибаетесь. Это не те звуки, которые бывают при танцах, – ответил Томек. – Я слышал, как папа говорил, что в Африке все известия разносятся с быстротой молнии. Во всяком случае быстрее, чем в Европе, где есть и телеграф, и телефон. А вы знаете, как это делается? Роль телеграфа тут играют тамтамы. Прислушайтесь, не кажется ли вам, что звуки их похожи на азбуку Морзе?

– Знаешь что, браток, возможно, ты и прав. Мне уже говорили, что негры в Африке передают известия с помощью барабанов, – согласился боцман, вслушиваясь в глухие звуки.

Они прекратили беседу. Сперва тамтамы звучали где-то на востоке, но потом к ним присоединились звуки с севера и запада.

– Идите ужинать! – позвал Вильмовский, подходя к двум приятелям, слушающим тамтамы.

– Папа, ты не знаешь, какие вести несут сейчас тамтамы? – спросил мальчик.

– Язык тамтамов понимают в деревнях только немногочисленные «телеграфисты». Они посылают и получают известия, которые затем распространяют среди членов своего племени. Белые люди не знакомы с их шифром и не знают той таинственной роли, которую тамтамы играют в жизни негров. Хантер считает, что тамтамы сейчас передают какие-то известия о нас, – сказал Вильмовский. – Не теряйте же даром времени и идите ужинать.

Ужин тянулся долго. Кавирондо будто совсем забыли о мучительном марше, длившемся целый день; они доставали из котлов все новые куски вареного мяса, собирались в группы и о чем-то оживленно разговаривали.

– Интересно, что за известия передали тамтамы нашим носильщикам? – сказал Хантер, внимательно наблюдая за поведением негров.

– Вы полагаете, что они поняли язык тамтамов? – спросил Вильмовский.

– Что между нашими неграми есть люди, знакомые с негритянским телеграфом, в этом нет никакого сомнения, – ответил следопыт. – Вы заметили, что, услышав звуки тамтамов, носильщики стали собираться в группы и что-то друг другу объясняют?

– Ночью мы будем посменно охранять лагерь, – сказал Смуга. – Мне кажется, что назревают события, которых так опасался Хантер. Я советую всем сейчас лечь спать, чтобы хорошо отдохнуть перед завтрашним походом. Мы должны быть готовы ко всему.

– Эх, если бы можно было знать, о чем гремели тамтамы, – вздохнул Томек.

Смуга задумчиво посмотрел на мальчика.

– Мне пришла в голову хорошая идея, Томек, – сказал он. – Возьми-ка на ночь Самбо в свою палатку.

Встревоженный Вильмовский посмотрел на Смугу, который задумчиво попыхивал своей короткой трубкой. В уме Вильмовского возникла связанная с советом опытного путешественника и словами Томека догадка о том, что его друг может понимать сигналы тамтамов. Ведь он достаточно долго жил в Африке и проник во множество тайн африканского континента. Однако Смуга не спешил продолжать беседу. Он попросил Хантера установить очередность дежурств и вскоре отправился спать. Вслед за ним удалились в свои палатки и остальные охотники, за исключением Вильмовского, который должен был первым заступить на вахту.

Томек не мог заснуть. Он ворочался на койке с боку на бок, прислушиваясь к гудению тамтамов. Рядом с его раскладной койкой, подстелив одеяло, спал Самбо, очень довольный добротой своего юного друга. Спокойное, глубокое дыхание молодого негра служило лучшим доказательством того, что он не понимал языка тамтамов. Хантер приказал разбудить на рассвете всех находившихся в лагере. Когда Томек вышел из палатки, Самбо уже вертелся возле дымящихся котлов. Масаи быстро складывали вещи. Томек сразу же обратил внимание на мрачное молчание кавирондо, которые завтракали без всякой спешки. Смуга приказал Месхерии распорядиться кончать поскорее завтрак. Однако слова Месхерии не оказали на носильщиков должного впечатления. Белые звероловы уже были готовы к походу, а кавирондо все еще ели.

Хантер подошел к товарищам и шепнул:

– Я думаю, что они нарочно так медлят. Обратите внимание на их мрачные взгляды.

Смуга вторично позвал Месхерию.