– Газель! Развернитесь в цепь! Перед нами жаркое на обед! – воскликнул Хантер, увидев животное.

Роща внезапно ожила. Когда охотники приблизились на расстояние нескольких десятков метров, стадо газелей длинными прыжками выбежало на равнину.

Эти животные не превышали ростом наших косуль, но были значительно стройнее, нежнее и изящнее их.

Смуга, как только увидел газелей, оставил своих друзей и галопом поскакал вдоль опушки рощи.

Томек помчался вслед за ним. Лошади, почувствовав шпоры, неслись вперед, распластавшись так, что животами касались травы. Динго огромными прыжками летел впереди всадников.

Газели несколько мгновений удивленно смотрели на охотников, а потом бросились наутек. Смуга с винтовкой в правой руке осадил коня на месте. Он выстрелил почти не целясь! Одна из газелей упала на землю. Дальнейшее преследование быстроногих животных оказалось безрезультатным. Они мчались со скоростью ветра, почти не касаясь земли. Некоторые из них время от времени останавливались, оглядывались на своих преследователей и вновь бросались вперед.

Охотники придержали лошадей, отказавшись от бесцельной погони. Смуга и Томек подъехали к убитой газели. Остальные охотники присоединились к ним. Динго уже был на месте. Опираясь передними лапами о шею мертвого животного, собака смотрела в неподвижные, широко открытые, темные глаза газели. Увидев своих, Динго замахал хвостом и залаял.

– Да, я считаю себя хорошим стрелком, но вы, пожалуй, настоящий мастер своего дела, – похвалил Хантер, с уважением смотря на Смугу. – Выстрел с лошади в бегущую газель, это же почти цирковой номер.

Смуга улыбнулся и ответил:

– У меня были хорошие учителя. Мне приходилось бывать в Техасе[21] , который славится своими мастерами стрельбы из револьвера. У ковбоев я научился попадать из револьвера в подброшенную монету.

Хантер соскочил с лошади. Когда следопыт нагнулся над газелью, Динго предупреждающе обнажил острые зубы и заворчал. Томек отозвал собаку. Следопыт внимательно осмотрел мертвое животное. Это был самец, весом около сорока килограммов. Мягкая, шелковистая шерсть животного на спине и по бокам была коричневато-желтого цвета, переходящего на животе и на стройных, будто вырезанных из слоновой кости, ногах в снежно-белый. Изящные копыта животного были спереди заострены. На голове самца торчали черные изогнутые рога, длиной около тридцати сантиметров. Спереди они напоминали лиру. Томек посмотрел в неподвижные, добрые глаза газели, в которых сохранилось выражение страха. Как всегда в таких случаях, ему стало жаль убитого животного.

– Вы попали прямо в сердце, – заявил Хантер. – Я сейчас взвалю газель на вьючную лошадь, а вечером, во время постоя, освежую ее. Из шкуры выйдет великолепный бурдюк для воды.

Не теряя времени Хантер положил животное на спину лошади, привязал тушу веревкой, и охотники вскочили в седла, чтобы продолжать путешествие. В поле их зрения начали появляться различные животные. Чаще всего это были антилопы канны с прямыми, спирально скрученными рогами, пасущиеся вместе с антилопами куду, спина и бока которых были покрыты белыми полосами. Томеку хотелось приблизиться к антилопам, но вид длинных, метровых, винтообразно скрученных рогов куду несколько охладил его. Вскоре они увидели антилоп гну, отличающихся строением тела и специфическими движениями, которые очень заинтересовали Томека. Дело в том, что гну представляют из себя нечто среднее между лошадью, буйволом и антилопой. Темно-гнедая шерсть на спине и сивый хвост делают гну похожей на лошадь, но голова с ноздрями, закрытыми кожаными отростками, и пастью, окруженной длинной шерстью, напоминает голову буйвола. Головы антилоп гну украшают рога, маленькие и торчащие вверх у молодняка и разросшиеся в стороны у взрослых особей; у самой головы они у них плоские и сначала загибаются вниз, а потом вверх. Мрачные глаза закрыты венком волос, а густая грива покрывает всю шею.

Хантеру часто приходилось охотиться на антилоп гну. По опыту он знал, что они, подобно буйволам и быками, не переносят красного цвета. Не только внешний вид, но и обычаи этих животных отличаются странностями. В случае опасности они, опустив голову, бросаются на врага, но часто в самый решительный момент битвы внезапно останавливаются, поворачивают назад и бросаются наутек.

Томек внимательно слушал объяснения Хантера, потому что уже по опыту убедился, насколько полезны могут быть для каждого охотника такие рассказы. Меткость стрельбы не всегда может защитить охотника от опасности. Необходимо знание обычаев различных животных, что позволяет правильно оценить положение. Опытные охотники знают, что иногда лучше сойти с дороги животного, чем нападать на него. Поэтому Томек расспрашивал следопыта об обычаях многих неизвестных ему ранее четвероногих обитателей Африки.

Перед тем как стать на ночлег, охотники заметили показавшиеся из чащи акаций три головы с большими, подвижными ушами и странными рожками. Эти головы торчали на очень длинных шеях на высоте пяти или шести метров над землей. Это были жирафы. Томек сразу же галопом бросился в их сторону, но напрасно, потому что головы на длинных шеях внезапно заколыхались, словно маятники, и быстро исчезли в зеленой чаще.

– Жаль, что жирафы не выбежали из чащи, в степи я легко догнал бы их на лошади, – говорил сконфуженный Томек, вернувшись к своим товарищам.

– Я не уверен в этом, – снисходительно улыбнулся Смуга. – Жирафы бегают очень быстро, и даже самые быстроногие кони не могут их догнать. Однако не печалься своей неудачей. Во время охоты на жираф ты насмотришься на них вдоволь.

На этот раз путешественники остановились на ночлег на опушке рощи раскидистых акаций. Как только были установлены палатки и разведен костер, боцман Новицкий стал готовить ужин, а Хантер взялся за свежевание убитой газели. Охотники с интересом следили за его работой. Дело в том, что снять шкуру с убитого животного так, чтобы получился бурдюк для воды, дело нелегкое, требующее большого навыка и ловкости. Одно неправильное движение ножа – и можно повредить шкуру, сделав ее совершенно непригодной.

Хантер взялся за свежевание животного с полным знанием дела. Он связал задние ноги газели веревкой и повесил тушку на ветви дерева. Потом острым ножом разрезал шкуру вдоль внутренней поверхности ног вплоть до хвоста, вывернул ее и с большим усилием стянул шкуру до конца, как стягивают обычно чулок. Снятая шкура напоминала теперь мешок с отверстиями.

– А как вы будете ее дубить? – спросил Вильмовский у Хантера.

– Шкуру сначала надо хорошенько очистить, – ответил Хантер. – С этой целью ее надо закопать в землю на двадцать четыре часа, потом вымыть и удалить шерсть. Дубление начинают с того, что шкуру держат четыре дня в воде, к которой добавляют немного мелко нарезанной коры мимозы. Шкуру ежедневно вынимают из воды, растягивают на колышках, скребут острым камнем и натирают свежей молотой корой мимозы. После этого можно зашить отверстия, оставляя только то, которое находится спереди. Хороший бурдюк должен быть пористым, чтобы испаряющаяся вода могла увлажнять его наружную поверхность. Испарение воды с поверхности бурдюка охлаждает его содержимое.

– Вы хотите, чтобы из-за этого бурдюка мы торчали посреди этой пустыни целых четыре дня? – возмутился боцман Новицкий.

– Не бойтесь. Завтра в полдень мы будем уже в деревне масаев. Их жены все сделают как надо, – успокоил его Хантер. – Скоро вы убедитесь в прочности такого бурдюка.

– Может быть, вы правы, но мне сдается, что для рома больше подходит манерка или простая бутылка, – пробурчал боцман.

Охотники поужинали жарким из газели, которое показалось им очень вкусным, несмотря на легкий запах мускуса. Как и в предыдущую ночь, Томек первым встал на вахту. Он с бьющимся сердцем вслушивался в звуки, доносившиеся из темной степи. В двенадцать часов его сменил Хантер. Томек немедленно направился в палатку, лег в постель и укрылся одеялом, но спокойно уснуть не мог. Дело в том, что в степи бродила целая масса животных, и сон Томека ежеминутно прерывался топотом пробегавших стад. На рассвете Томеку показалось, что где-то неподалеку раздался рев льва.