Поиск
Август 1942
«Былые невзгоды…»
Былые невзгоды,
И беды, и горе
Промчатся, как воды,
Забудутся вскоре.
Настала минута,
Лучи засияли,
И кажется, будто
Не знал ты печали.
Но ввек не остудишь
Под ветром ненастья,
Но ввек не забудешь
Прошедшего счастья.
Живете вы снова,
И нет вам забвенья,
О, счастья людского
Часы и мгновенья!
Сентябрь 1942
Неотвязные мысли
Нелепой смертью, видно, я умру:
Меня задавят стужа, голод, вши.
Как нищая старуха, я умру,
Замерзнув на нетопленной печи.
Мечтал я как мужчина умереть
В разгуле ураганного огня.
Но нет! Как лампа, синим огоньком
Мерцаю, тлею… Миг — и нет меня.
Осуществления моих надежд,
Победы нашей не дождался я.
Напрасно я писал: «Умру смеясь».
Нет! Умирать не хочется, друзья!
Уж так ли много дел я совершил?
Уж так ли много я на свете жил?..
Но если бы продлилась жизнь моя,
Прошла б она полезней, чем была.
Я прежде и не думал, не гадал,
Что сердце может рваться на куски,
Такого гнева я в себе не знал,
Не знал такой любви, такой тоски.
Я лишь теперь почувствовал вполне,
Что может сердце так пылать во мне —
Не мог его я родине отдать,
Обидно, горько это сознавать!
Не страшно знать, что смерть к тебе
идет,
Коль умираешь ты за свой народ.
Но смерть от голода?!. Друзья мои,
Позорной смерти не желаю я.
Я жить хочу, чтоб родине отдать
Последний сердца движущий толчок,
Чтоб я, и умирая, мог сказать,
Что умираю за отчизну-мать.
Сентябрь 1942
Поэт
Всю ночь не спал поэт, писал стихи,
Слезу роняя за слезою.
Ревела буря за окном,
и дом
Дрожал, охваченный грозою.
С налету ветер двери распахнул,
Бумажные листы швыряя,
Рванулся прочь и яростно завыл,
Тоскою сердце надрывая.
Идут горами волны по реке,
И молниями дуб расколот.
Смолкает гром.
В томительной тиши
К селенью подползает холод.
А в комнате поэта до утра
Клубились грозовые тучи
И падали на белые листы
Живые молнии созвучий.
В рассветный час поэт умолк и встал,
Собрал и сжег свои творенья
И дом покинул.
Ветер стих. Заря
Алела нежно в отдаленье.
О чем всю ночь слагал стихи поэт?
Что в этом сердце бушевало?
Какие чувства высказав, он шел,
Обласканный зарею алой?
Пускай о нем расскажет бури шум,
Ваш сон вечерний прерывая,
Рожденный бурей чистый луч зари
Да в небе тучка огневая…
Октябрь 1942
Расставанье
Как трудно, трудно расставаться, зная,
Что никогда не встретишь друга вновь.
А у тебя всего-то и богатства —
Одна лишь эта дружба да любовь!
Когда душа с душой настолько слиты,
Что раздели их — и они умрут,
Когда существование земное
В разлуке с другом — непосильный
труд, —
Вдруг от тебя навек уносит друга
Судьбы неумолимая гроза.
В последний раз к губам прижались
губы.
И жжет лицо последняя слеза…
Как много было у меня когда-то
Товарищей любимых и друзей!
Теперь я одинок… Но все их слезы
Не высыхают на щеке моей.
Какие бури ждут меня, — не знаю,
Пускай мне кожу высушат года,
Но едкий след слезы последней друга
На ней я буду чувствовать всегда.
Немало горя я узнал на свете,
Уже давно я выплакал глаза,
Но у меня б нашлась слеза для
друга, —
Свидания счастливая слеза.
Не дни, не месяцы, а годы горя
Лежат горою на моей груди…
Судьба, так мало у тебя прошу я:
Меня ты счастьем встречи награди!
Октябрь 1942
Лекарство
Заболела девочка. С постели
Не вставала. Глухо сердце билось.
Доктора помочь ей не сумели,
Ни одно лекарство не годилось.
Дни и ночи в тяжких снах тянулись,
Полные тоски невыразимой.
Но однажды двери распахнулись
И вошел отец ее любимый.
Шрам украсил лоб его высокий,
Потемнел ремень в пыли походов.
Девочка переждала все сроки,
Сердце истомили дни и годы.
Вмиг узнав черты лица родного,
Девочка устало улыбнулась
И, сказав «отец» — одно лишь слово,
Вся к нему навстречу потянулась.
В ту же ночь она покрылась потом,
Жар утих, прошло сердцебиенье…
Доктор бормотал тихонько что-то,
Долго удивляясь исцеленью.
Что ж тут удивляться, доктор милый?
Помогает нашему здоровью
Лучшее лекарство дивной силы,
То, что называется любовью.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: