Давайте попробуем приготовить блюдо единственной в мире кухни, которая названа не именем страны, а именем города. Зато какого города! Вена – не просто красивый город, это уникальный и неповторимый мир. Причем все равно, на что именно венское ты обратишь внимание – оно будет уникально и неповторимо. Вот, скажем, жарить цыплят умеют всюду – и в жаркой Грузии, где цыплят макают в нещадно острый соус под дружный трехголосный хор, и в загадочной Полинезии, где курочку запекают до не хрустящей, а звенящей корочки в ритуальной земляной печи уму, а потом отламывают попку, грустно облизываются и не съедают, а жертвуют тамошнему духу аку-аку под заунывное пение а капелла, и в изобильной Украине, где так ритмично могут затянуть «Розпрягайте, хлопцы, коней», что под «Та лягайте спочивать» пьяный гость откусит ножку и съест, а была ли в ножке косточка, да не одна, ему все равно – не те зубы и не тот, простите, пищеварительный тракт. Обратили внимание – каждой курочке сопутствует своя музыка? Но только в блистательной Вене, где рождаются и, главное, зачинаются под вальсы Штрауса, курочку сначала маринуют-и в чем, сказать приятно, но вы не поверите… Пройдите мимо любой из многочисленных венских церквей, особенно когда поет хор, и вы услышите столь сладостное пение, что, может быть, все-таки сочтете это возможным.

Начнем сотворение настоящего венского маринада с того, что возьмем минимум два стакана ананасного сока – Вена столица не только вальсов, но и фруктов. Их там едят круглый год, причем с давних времен, потому что кайзер заботился о торговле, защищал купцов от произвола, и еще шестьсот лет назад венские Фуггеры и Оппенгеймеры одалживали денег императорам всего мира. Или не одалживали, смотря как императоры себя вели – некоторые пытающиеся рассчитаться титулами или, боже упаси, столом и квартирой в самой просторной камере венской тюрьмы (всякое бывало за длинную историю) в итоге доигрывались до государственного банкротства. Не будем о плохом, лучше дольем в маринад стакан белого сухого вина, искрящегося и светящегося в огне любого очага – для венца бокальчик вина даже не алкоголь, вальс пьянит сильнее! Это начало блюда, а где же начало Вены? Пожалуй, у старинной церкви Рупрехтскирхе – храма Святого Рупрехта. Сама церковь, конечно, очень стара – самая древняя в Вене, зальцбургский архиепископ велел ее возвести в 740 году, больше чем за двести лет до принятия Русью христианства. Правда, неф датируют XI веком, но относительно ряда других частей ученые еще не доругались.

Несомненно одно – это все было еще до готики, романский стиль, существенно более ранний. Но главная древность Рупрехтскирхе не в самой церкви, а рядом – там раскопали древнеримский форум. Собственно, само название Вена, скорее всего, произошло до древнеримского Виндабона – так называлось это поселение в те времена, когда именно в нем умер от чумы император Марк Аврелий. Да-да, именно тот самый, не только прекрасный администратор и храбрый полководец, но и великий философ-стоик, мысли которого близки и нам, живущим двумя тысячелетиями позже. Так что учтите: первый великий император зафиксирован в этом великом городе в начале нашей эры значительно раньше, чем многие думают. Правда, на пользу ему это не пошло… Будем надеяться, что с цыпленочком выйдет получше.

Теперь зальем этим маринадом двух совсем молоденьких цыплят, где-то граммов по 500-600, не более, – таких, какие нужны для настоящего цыпленка-табака. Правда, в наше время, когда ничего, кроме стандартных бройлеров, на прилавке ближнего магазинчика может просто не оказаться, вполне возможно, что придется придумывать, как ими здесь обойтись. В принципе можно – пусть курочку разрубят вдоль на две половинки, будет не совсем по-венски, но очень похоже. Как зальете птичек маринадом, поставьте их в холодильник, причем часов на 5-6, не меньше – можно просто оставить на ночь. Венцы готовят курочек по-всякому: и на фрикасе рубят, и в сухарях жарят, но это, безусловно, Венская Курица Номер Один – параднее не сыскать! А какой из венских соборов – Номер Один? Штефль, конечно, какой же еще? Помните у Некрасова: «Был я недавно в стенах Ватикана, по Колизею две ночи бродил, видел я в Вене святого Стефана…» Так вот: Стефан по-венски и есть Штефль – и это, несомненно, главный собор империи! Только не надо путать – не потому возвели этот собор, что Вена главный город империи, а потому и стала Вена столицей, что в ней возвели такой собор. Кто хочет, тот добьется, и герцог Рудольф Основатель перестроил романский собор XII века так, что всем сразу стало ясно, где столицу городить, утер нос сопернице Праге по всем статьям! А ведь тогда была Вена таким захолустьем, что подчинялась епископу города Пассау, который теперь мало кто и вспомнит. Проявив чудеса средневекового бюрократизма и основав в захолустной по тем временам Вене новый кафедрал, герцог Рудольф своего добился.

Смотрится собор эффектно, и совершенно не удивляешься, что его самая старая часть носит имя Ризентор, Ворота титанов. Никаких титанов там не наблюдается, просто когда ее строили, нашли в земле кости мамонта – но это ж мы теперь такие умные… Легкомысленнее выглядят Языческие Башни, Хайдентюрме. Язычество здесь какое-то плотское – на башнях легко найти изображение частей тела, обычно скрытых под одеждой: мужских – на левой башне под часами, на правой сами понимаете что, чтоб не было половой дискриминации. Вот когда закладывались основы политкорректности и феминизма! И понятно, с помощью чего именно… Интересно то, что собор совершенно несимметричен. Обожаемая венцами южная башня собора была достроена по полной программе на все 137 метров проектной мощности, а северную так и не достроили – деньги кончились, а спонсоров не нашли. Прикрыли ее куполами и сказали, что так и было. Потом появились уже и деньги на достройку, но венцы так привыкли, что не захотели лишаться привычного облика. Вот и ошивается на севере собора какая-то кнопка, на башню совершенно не похожая, – а жители Вены даже этим малость прихвастнуть не прочь, мол, только у нас вот такое! Так и мы шумим и про московского Петра Христофорыча и про Киевскую Уродину-Мать, она же Клёпана Мать, она же Железная Дева, а лет через двести будем поклоняться им как памятникам старины и глотку рвать при малейшей угрозе их целостности.

А вот еще, если будете, гляньте, какая прелесть прямо на шпиле! В него вделано турецкое пушечное ядро, которое угодило в собор еще во время турецкой осады в XVI веке. Туркам вообще пришлось славно потрудиться в непривычной для них роли снабженцев строительства христианского храма. Знаменитый колокол «Пуммерин», по-нашему «Бум-бум», трехметрового диаметра, был отлит из металла турецких пушек, которые доблестным воинам ислама пришлось оставить, когда они улепетывали из-под Вены от гусар Яна Собесского так, что лишь пятки сверкали… В 1945 году, в последние дни войны, собор загорелся и колокол рухнул, но одна из девяти австрийских земель, Верхняя Австрия, пожертвовала средства на новый «Пуммерин», и все поставили на место, и отремонтировали собор так, что уже даже пристальный глаз не заметит, где старое, а где восстановленное.

Теперь, когда настанет время, за часик перед приходом гостей, пожарим в духовке цыплят – что там об этом рассказывать, это всякий умеет. Очень неплохо на вертеле, можно и на решеточке. Если корочка снаружи уже ощутима, а сок при проколе вытекает красноватый – прикройте фольгой, но не забудьте одно простое правило – маринад не выливать! Сохраните весь до капли – вкус ананаса и вина, как чистая нота хорошего рояля, она звучит, и хочется ее слушать и слушать, и совершенно не обязательно, чтобы ударник еще и бацал, заставляя тебя дергаться в такт. Мировая фортепьянная музыка будет числить своей столицей Вену и только ее, ныне и присно и во веки веков. Французам – клавесин, испанцам – гитару, шотландцам – волынку, и не одну, а все, пусть держат только у себя, никуда не вывозят, англосаксам – все электронные инструменты до единого, а фортепьяно оставьте подданным Империи! Даже великие славяне Шопен и Падеревский, Рахманинов и Скрябин не посягнут на эту монополию. Житель Вены назовет всего три фамилии: Гайдн, Моцарт, Бетховен, – и все замолчат, застыв в почтительном поклоне. Венский классицизм – вершина гармонии. И поэтому ничего удивительного, что и архитектура этого города очень гармонична. Посмотрите на кафедру собора Святого Стефана, высеченную его строителем Антоном Пильграмом в начале XVI века, – уверитесь в этом еще раз. Кстати, и себя он не забыл – прекрасно виден, выглядывает из окна, значительно более благообразный, чем герои созданного им алтаря. А жабы и ящерицы, которыми украшены перила, – это символы тьмы и света.