Шахаб вновь кивнул, и несколько всадников галопом поскакали по направлению к лесу. Между тем весь отряд выбрался на берег. Воины поправили упряжь, осмотрели копыта скакунов и начали с любопытством оглядываться по сторонам. Лесной пейзаж был совсем не знаком гирканцам, многие впервые видели так много деревьев в одном месте, да и изумрудный ковер трав, испещренный яркими пятнами цветов, что покрывал холмы, отличался от их родных степей, в это время года буровато-желтых.

— Нашел! — крикнул Шахаб, приближаясь к всадникам. — Но только лошадей и стоянку. Больше там никого нет.

— Значит, вернется. — Тайрад махнул рукой, призывая отряд следовать за ним. — Мы разобьем лагерь рядом.

Вскоре всадники спешились, распрягли лошадей, на поляне выросли несколько больших круглых шатров, и тишина, нарушаемая раньше только шуршанием прибоя и криками птиц, сменилась гулом множества голосов, криками, конским ржанием, треском ломаемых веток.

Тайрад назначил караульных и отправил их к краю леса, несколько человек спустились вновь к реке, чтобы наполнить бурдюки свежей водой, кто-то погнал лошадей на поляну с густой сочной травой — все было сделано быстро, ловко и со знанием дела. Будь киммериец здесь, он наверняка бы порадовался выучке и дисциплине гирканского отряда. Но Конана не было.

Солнце уже поднялось высоко, над поляной потянулся дымок костров, на которых готовилась пища. Прошло обеденное время, потом день стал клониться к вечеру, а варвар так и не появился.

Молодой предводитель гирканцев, потягиваясь, вышел из шатра и, всмотревшись в полосу леса, не поверил своим глазам: прямо на него ровным строем выходила шеренга воинов с натянутыми луками.

«Как же караул?» — мелькнула мысль, но в тот же миг послышался резкий свист: кто-то из гирканцев все же заметил опасность.

Лагерь зашевелился, и мгновение спустя несколько десятков его воинов как будто возникли из воздуха, держа луки с наложенными на тетиву стрелами. Строй выходивших из леса замер и остановился, и только тогда Тайрад смог разглядеть, что это женщины. Киммериец говорил правду: все они были высокими, сильными и стройными. Одежда амазонок состояла из безрукавок неопределенного цвета, подпоясаных широкими ремнями, на которых висели колчаны со стрелами и длинные мечи в деревянных ножнах, и коротких кожаных штанов. Лица женщин загорели так сильно, что даже не сразу становилась заметной черная полоса, проведенная на уровне глаз.

Два отряда настороженно застыли, направив друг на друга стрелы, вот-вот готовые сорваться с тетивы.

Тайрад прикинул, что численность его воинов и отряда женщин примерно равна, но часть его людей пасла лошадей в отдалении, и была не видна отсюда. В то же время многие из гирканцев, застигнутые врасплох, как и он сам, не двигались, опасаясь нарушить хрупкое равновесие. Над поляной повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы да шумом кипевшего внизу прибоя. Никто не предпринимал никаких действий, ожидая команды предводителей. Строй женщин вдруг дрогнул, и тут же Тайрад услышал стук лошадиных копыт — это остальная часть его отряда, видимо заметив, что творится в лагере, обходила стороной цепь противника, замыкая их в полукольцо.

Предводитель гирканцев поднял правую руку и громко сказал, обращаясь к женщине, на стальном шлеме которой был прикреплен золотой знак в виде распростершего крылья орла:

— Ты убедилась, что нас больше? Более искусных лучников, чем гирканцы, — добавил он, усмехнувшись, — нет во всем мире. Опустите оружие!

Он махнул рукой своим воинам, и те, повинуясь приказу, ослабили тетивы луков. Женщины по команде предводительницы сделали то же самое. Над поляной пронесся облегченный вздох.

— Я предлагаю, вместо того чтобы перестрелять друг друга, — крикнул Тайрад, — для начала поговорить. Пусть твои отойдут в лес, — продолжал он, выходя вперед.

Предводительница амазонок сделала знак своим, — женщинам и те, пятясь и не спуская глаз с гирканских лучников, исчезли в густом кустарнике. Тайрад обернулся и махнул своим воинам. Те опустили луки.

Потом он обратился к предводительнице, остановившись в десятке шагов от нее:

— Я готов выслушать тебя.

— Кто вы, и зачем пришли в наши земли? — сурово спросила женщина.

Сколько ей лет, определить было трудно. Может быть, двадцать пять, а может быть, и все сорок. Ее бесстрастное лицо пересекали два шрама, один из них совсем свежий. Тело женщины было упругим и мускулистым, она стояла, чуть выставив вперед левую ногу, и ожидала ответа, впившись в Тайрада холодным взглядом серых, чуть ввалившихся глаз.

— Я не знал, что это ваши земли, — медленно проговорил гирканец, смело встречая взгляд воительницы. — Мне казалось, ваша страна находится севернее.

— Кто тебе это сказал? — нахмурилась женщина.

— Один киммериец.

— Киммериец? — В глазах амазонки вспыхнул, но тут же погас стальной огонек. — С какой это поры варвары управляют северным побережьем Вилайета? — усмехнулась она. — Как его имя?

— Он знает вашу правительницу, и зовут его Конан.

— Хм! — В глазах женщины мелькнуло нечто похожее на одобрение. — Я знаю этого человека, но что-то не вижу его среди вас.

— Он где-то недалеко, — ответил Тайрад. — По крайней мере, его стоянка и лошади вон там. — Он махнул рукой вправо.

— Интересно, — медленно проговорила амазонка. — Он мог бы оказаться нам полезен. Ты его друг?

— Да, — твердо ответил гирканец. — Я его друг. Он спас мне жизнь, и теперь она принадлежит ему.

— Он многим спас жизнь… — На губах женщины впервые появилось что-то похожее на улыбку.

Она мгновение подумала и произнесла:

— Значит, мы чуть было не перебили отряд друга Конана!

— Ну, это еще как сказать, — усмехнулся Тайрад. — Хотя вы и застигли нас врасплох, но ведь перед тобой не молокососы, а вооруженные гирканцы — лучшие в мире стрелки!

— Может быть… — Амазонка криво усмехнулась. — Мы встанем лагерем вон там, — объявила она и, пристально глядя на Тайрада, добавила — Твоему отряду я разрешаю остаться здесь.

Тайрад вспыхнул было от такой дерзости, однако, хоть и с немалым трудом, пересилил себя, чтобы не вызвать ненужной ссоры.

— Хорошо, — спокойно кивнул он. — Пусть будет так. Я обещаю не чинить твоему отряду препятствий и не нападать на вас.

Уж если этой воительнице так хочется, чтобы ее считали хозяйкой этих земель, пусть потешит самолюбие. У них найдутся дела поважнее, чем воевать с надменными амазонками. Между прочим, надо признать, среди них немало очаровательных девиц, хоть они и строят из себя суровых недотрог. Но сначала надо дождаться возвращения киммерийца. Тайрад повернулся, чтобы идти к своим, но, сделав два шага, бросил через плечо:

— Меня зовут Тайрад, я воин орды Черепахи.

— Я Паина, и если ты не против, завтра мне бы хотелось поговорить с тобой, — отозвалась воительница.

Гирканец повернул голову и кивнул в знак того, что знакомство состоялось, и приглашение на разговор принято.

Девицы провели Конана сквозь боковую стену, и они очутились в большом помещении, в середине которого находилась огромная ванна, скорее, даже небольшой бассейн, наполненная голубоватой благоухающей водой. Женщины знаками показали киммерийцу, чтобы он разделся и вошел в воду. Он повиновался и с удивлением отметил, что, когда женщины сбросили хламиды и, попрыгав в воду, принялись тереть мягкими губками его тело, у него не пробудилось ни малейшего желания или даже просто естественного интереса, хотя невольницы могли бы свести с ума любого мужчину.

«Что это со мной? — встревожился варвар. — Неужели этот мерзкий старикашка успел околдовать меня?»

Он попробовал разогнуть браслет, но толстое витое кольцо оказалось прочным — нечего было, и думать снять его голыми руками, даже такими могучими, как у киммерийца.

«Ну, нет, так не пойдет! — Конана даже пробрала дрожь, несмотря на то, что вода была теплой, почти горячей. — Надо как-то выбираться из этой колдовской дыры, иначе, того и гляди, во мне вообще не останется ничего мужского!»