Правда, у меня возникла проблема с преодолением препятствий: возле моего укрытия берег был обрывистым, и мне пришлось прокрасться чуть дальше по руслу, чтобы появиться бесшумно, не обрушивая горы песка. Впрочем, двое не ожидали подвоха, и я застал их врасплох именно так, как хотел: один орудовал домкратом, другой стоял с охапкой хвороста, которую собирался подложить под приподнятое колесо.

- Тихо, ребята, - сказал я из-за кустов им в спину. - Вам в задницы нацелен револьвер 38-го калибра. Если кому-то требуется дополнительная дырка, я буду рад соответствовать.

- Кто это?..

- Какая разница, кто это, - сказал я, выпрямляясь. - Просто вооруженный человек. А вы оставайтесь в полусогнутом положении, потом медленно повернитесь и ложитесь лицом в песок. Так, теперь где у вас тут включаются огни этого лимузина?

Не успел я включить фары и еще раз мигнуть ими через условленные пять секунд, как за спиной у меня послышался приглушенный вскрик и звук чего-то тяжелого, обрушившегося на песок. Я быстро сделал шаг в сторону, чтобы взять на мушку и новую опасность, не оставляя в то же время без присмотра парочку на песке, но это оказалась всего-навсего Бобби, свалившаяся с высокого берега. Она поднялась, отряхивая джинсы, поправляя шляпу. Сарапе, похоже, было оставлено как нечто излишнее. Она подошла ко мне, слегка хромая: высокий мальчишеский силуэт в ночи.

- Почему ты не предупредил меня, что тут обрыв? - сердито осведомилась она.

- Тебе полагалось ждать у машины, - напомнил я.

- Тоже мне следопыт, - фыркнула Бобби. - Ты даже не слышал, как я за тобой кралась. И они тоже. Правда, я сделала это без шума?

- Ты просто Гайавата, - сказал я. - Только вот я играючи мог тебя застрелить. Ну ладно, шприцем работать умеешь?

- Естественно. Только не спрашивай, откуда я научилась. А в чем дело?

- В левом кармане пиджака у меня футляр. Возьми ампулу С. В двух других смертельный яд, но пока я не вижу оснований никого убивать. Доза - полкубика, то есть половина кубического сантиметра. Усыпи-ка этих двух парней, пока они у меня на мушке. Затем мы вытащим эту колымагу и поедем за их дружками.

Но это оказалось не так-то просто. Наши пленники быстро были усыплены, но я допустил ошибку, посадив Бобби за руль. И хотя я велел ей обращаться с машиной нежно, она, оказавшись на месте водителя, проявила ту же самую стремительность, что погубила ее предшественника.

Колеса двинулись по подстилке, и мне даже не пришлось подталкивать "седан", хотя я был готов к этому, но как только Бобби прибавила газу, шины стали прокручиваться. Чувствуя, что машина опять вязнет, Бобби еще сильнее запустила мотор. Если бы я тотчас же не обругал ее на чем свет стоит, она бы закопала "седан" глубже прежнего.

- Прости меня, - сказала она, вырубая двигатель, но интонации свидетельствовали о том, что она скорее была недовольна, чем смущена. - А что я могла сделать? Песок такой мягкий. Не надо на меня вызвериваться!

- Все было сначала отлично, - сказал я. - Только не надо было газовать. Ну чему они вас там учили, в Юме, штат Аризона? Всякой ерунде насчет правил уличного движения? И никаких полезных сведений, как вытаскивать машину, застрявшую в пересохшем русле. Ладно, пошли, если ты конечно, не хочешь остаться.

Она открыла дверь, но не торопилась вылезать.

- Ты куда?

- За остальными, разумеется.

- А машина?

- К черту эту машину! У нас есть своя. Я надеялся проехать на этой немного в сторону бухты и сэкономить время, но теперь уже нам некогда. Если кто-то захочет тут проехать, пусть сами ее вытаскивают, если не сумеют объехать.

- По-моему, ты сам не можешь ничего с ней поделать, - холодно заметила Бобби, - несмотря на все свое хвастовство.

Я пристально на нее посмотрел. У меня нет привычки делать что-то исключительно потому, что хорошенькие женщины уверяют, что я на это не способен, но инстинкт учит меня проявлять аккуратность в поступках - именно потому я потратил время на усыпление тех двоих, чтобы они не стали помехой, когда понадобится отступать. Сейчас же меня охватило неприятное предчувствие, что застрявший "крайслер" тоже может создать нам проблемы, хотя какие именно, я пока не мог сказать. Поэтому я вздохнул, посмотрел на ближайшее ко мне заднее колесо и присел возле него на корточки. Бобби вылезла и встала рядом.

- Что ты делаешь? - спросила она.

- Выпускаю воздух из шины, - пояснил я. - Это крайняя мера, и я бы ни за что на нее не пошел, если бы кое-кто не выкопал для нас слишком глубокую яму.

- Да ладно тебе, Мэтт, - сказала Бобби. - Где уж нам до такого великого мастера езды по песку, как ты. Но какой все-таки толк от спущенных шин?

- Закон физики, - отозвался я. - Когда в шинах давление понижается в два раза, то поверхность резины, соприкасающаяся с землей, увеличивается также в два раза. А когда эта поверхность увеличивается в два раза, то в два раза уменьшается опасность завязнуть в песке. Погляди в перчаточном отделении, вдруг они там оставили манометр.

Разумеется, ничего там не было, и мне пришлось определять давление на глаз, - тут главное, не перестараться, иначе эти новомодные шины просто соскочат с обода, и тогда весь воздух из них окажется выпущен, что ничего хорошего нам не сулило бы. Осторожно понижая давление, я велел Бобби стоять наготове и, если понадобится, толкать машину. Затем я сел за руль, завел мотор и осторожно, для пробы, дал задний ход. Большой "седан" слегка приподнялся, и, прежде чем колеса стали прокручиваться, я дал передний ход, в конце концов "седан" мягко выбрался из плена. Когда он оказался на берегу, где ему не угрожала опасность снова увязнуть, я выключил огни и подождал, пока Бобби не сядет рядом.

- Ну и что! - фыркнула она. - Это ничего не доказывает! Я тоже, наверное, выбралась бы, если бы знала фокус с шинами.

- Это и называется: достойно проиграть, - усмехнулся я и посоветовал: - Открой окно и смотри в оба. Нехорошо, если по ошибке мы нагоним шайку Тилери.

Но они стартовали минут на сорок пять раньше нашего, а потому мы так и не увидели их, осторожно продвигаясь по подобию дороги, в темноте. Потом колея взяла влево, в обход каких-то темных холмов. Возможно, это была та самая гряда, что находилась на северном краю бухты Сан-Августин. Тут я съехал направо и остановил "крайслер" у скопища довольно чахлых деревьев, среди которых выделялся мертвый великан, белые ветви которого красиво вырисовывались на фоне неба. Хороший ориентир. Я поставил "крайслер" возле него, предварительно развернув на сто восемьдесят градусов.

- А теперь жди здесь, - приказал я Бобби. - И на сей раз я не шучу! Я хочу быть уверен, что, если кто мне там и попадется на пути, это не одна моя знакомая, играющая в индейцев. Я возьму свой медицинский набор, а также рукоятку от домкрата. Где она, кстати?

- Мэтт!

- Ну?

- Береги себя.

Я посмотрел на нее. Пряди длинных волос тускло поблескивали в лунном свете, но выражение лица скрывала эта длиннополая шляпа.

- А то как же, - сказал я. - Их ведь только трое. Я буду осторожен.

Пройдя с полмили, я остановился перевести дух, а также осмотреться и прислушаться. Справа от меня поблескивал океан. Мне показалось, что в западном направлении - то есть в сторону океана - довольно скоро начинался крутой спуск к берегу или к воде. На это, кстати, и указывал аэроснимок.

Впереди виднелись неровные края вершины каменистого, поросшего кустарником холма, на который я карабкался. Слева возвышалось нечто вроде пика. Насколько я помнил, этот самый пик был над самым центром бухты. Под ним начинались дюны, а в них дорога с юга.

Обернувшись, я не мог уже различить то место, где я оставил "крайслер". Дерево-скелет сделалось невидимым на фоне скал и камней. Я вздохнул и продолжал осторожный подъем. Вскоре я остановился, почуяв табачный запах. Это меня слегка рассердило. У меня ведь имеется профессиональная гордость. Выслеживать в темноте троих вооруженных бандитов трудно и интересно. Но выслеживать любое количество типов с оружием или без оного, которые позволяют себе курить на работе, походило скорее на выслеживание овечек на пастбище. Тут уже азартом и не пахло.