Эти хроники были написаны Луи Буссенаром на диалекте провинции Бос и опубликованы под псевдонимом Франсуа Девин в еженедельнике «Гатине» в период с 15 февраля 1902 года по 20 августа 1910 года (всего 205 писем).

Публикуемая часть литературного наследия Луи Буссенара почти совершенно неизвестна читающей аудитории, поскольку даже во Франции не издавалась уже полвека. Между тем данные письма, отражающие значительную часть взглядов писателя во множестве областей (политической, религиозной, философской, человеческой в широком смысле слова), весьма полно показывают, каким в сущности был этот человек, убеждения которого крайне слабо просматриваются в его романах.

«Журнал путешествий», очень популярный еженедельник, в котором печатались романы Буссенара, никогда не афишировал, дабы не сузить круг своих читателей, каких-либо определенных политических или религиозных мнений, ограничиваясь открытой поддержкой колонизаторских идей. Впрочем, тематика еженедельника (заграница, обычаи различных народов мира, путешествия и исследования) далеко выходила за национальные рамки.

Только в 55 лет, в 1902 году, Луи Буссенар стал вновь, как и в первые четыре года своей литературной карьеры, журналистом; он начал вести постоянную рубрику в еженедельнике и получил таким образом возможность поделиться с нами своими мыслями и оценками. Тогда это был человек уже в зрелом возрасте, который совершил немало путешествий, обрел богатый опыт, а в профессиональном отношении стал признанным писателем (он только что выпустил свой двадцать шестой роман). Будучи антиподом модного парижского писателя — знатока Больших бульваров и светского общества, Луи Буссенар — это скорее поместный дворянин, живущий в своем владении, совершающий в свободное время (когда не пишет) прогулки на тройке лошадей, на велосипеде или тандеме, занимающийся охотой или посещением друзей, чтобы глубоко проникнуться атмосферой той местности, где живет. Вскоре он становится выразителем настроений всей округи.

Нам неизвестны конкретные обстоятельства, побудившие Луи Буссенара сотрудничать с господином Ользенже, главным редактором еженедельника «Гатине». Мы знаем только то, что в феврале 1902 года (в № 565 от 1 февраля) «Гатине» сделал первый шаг в этом направлении, начав публиковать из номера в номер роман Буссенара «Капитан Сорвиголова», который ранее, в конце 1900 года, был напечатан «Журналом путешествий» и издан отдельной книгой в 1901 году издательством Комбе. Очевидно, Буссенар и Ользенже встретились именно в этот период. Впрочем, возможно, они познакомились раньше, ибо Буссенар уже около пятнадцати лет жил в Малербе, городе, расположенном в 20 километрах от Питивье, и, вероятно, читал газету господина Ользенже.

Хотя хроника, по-видимому, была результатом согласованного проекта, ее появление было представлено как непредвиденная инициатива местного крестьянина, так что с самого начала каждый читатель мог думать, что письма действительно написаны кем-то из сельских жителей. Вот как выглядело первое «Письмо крестьянина».

Письмо № 1 от 15 февраля 1902 года (№ 567)

Господину главному редактору «Гатине»!

Если я берусь за перо, засучив рукава, так это потому, что уже давно одна мыслишка не дает мне покоя. Я снова и снова возвращаюсь к ней, даже ночью во сне.

Неделями и месяцами я говорю себе, читая «Гатине»: «В этой газете, как и в других, речь идет только о горожанах. Говорят про каждого: про аристократов, буржуа, рабочих. Тогда как нами, крестьянами, никто не интересуется. Нет! Никто не беседует с нами так, как мы это делаем в своем кругу, никто не рассказывает нам смешные истории о наших маленьких приключениях, никто не хочет хоть немного скрасить нашу собачью жизнь».

Вы меня понимаете, не так ли?

Тогда я сказал себе: «Если главный редактор “Гатине” — видно, славный человек — просто позволит мне писать иногда письма своим собратьям-земледельцам, бедолагам, работягам, то я, возможно, немного их развлеку и, наверное, скажу не больше глупостей, чем кто-либо другой».

Кроме того, не думайте, что мне понятно все, что пишется в газетах. Частенько прочитать статью труднее, чем сжать арпан[1] пшеницы. Вот ведь беда! Бывают моменты, когда кажется, кожа начинает дымиться, а зубы скрипят, словно я ем пригоршнями песок.

Все слишком тонко отделано, слишком замысловато закручено. В отношении многих вещей можно смело утверждать, что если бы крестьянин напрямик говорил о них другим крестьянам, его слова входили бы им в голову так же легко, как нож входит в мягкий сыр. Я прекрасно понимаю, что мой почерк напоминает следы от кривого садового ножа и что орфографию не мешало бы подправить. Ну да ладно. Главное — сказать, и знать, что сказать. Вот это я беру на себя. Потому-то и пишу письмецо главному редактору «Гатине».

Скажу вам, однако, что я никогда не решился бы на это, если бы мы не отпраздновали сегодня «день поросенка». Я заколол свинью. Она весила 160 кг. На сорок фунтов[2] меньше, чем его сиятельство граф, владелец местного замка. Из свиньи вышло одиннадцать длинных кровяных колбас. Можно было бы сделать и больше, да не хватило кишок. Конечно, я до отвала наелся колбасы, то и дело запивая ее стаканчиком молодого белого вина. Вы знаете, из моего урожая! Винцо — что надо! Добавлю, что оно ударило мне в голову и придало смелости, на которую, как мне казалось, я был не способен. Итак, немного захмелев, я взял в руки перо и написал письмо. А чтобы не передумать в последний момент, быстренько пошел опустить его в почтовый ящик. Пусть будет что будет! В любом случае потеря невелика: всего три су.

А теперь, господин редактор, хотите ли вы, чтобы время от времени я присылал вам какую-нибудь историю о наших равнинах и лесах? Рассказывать я буду как умею, без прикрас, честно и искренне, как настоящий крестьянин, который вырос на нашей доброй, старой орлеанской земле.

Если это вам подходит, ударим по рукам, и я закончу мое первое письмо.

Буссенар стремится стать выразителем настроений крестьянства и употребляет его язык. Судя по всему, в качестве отличительной черты своих писем автор избрал юмор («немного позабавить», «я их, может быть, развлеку»)… Но это не исключает того, что при случае он затрагивает более серьезные вещи, которые должны «войти читателю в голову», хотя эта задача и не выдвигается на первый план. Такой подход, очевидно предложенный Буссенаром, отвечал интересам газеты: он позволял привлечь новых читателей из числа крестьян, которых отталкивали слишком «серьезный» тон и городская тематика газет. Словом, ставилась обычная коммерческая задача: расширить круг читателей, не теряя уже имевшихся.

Вторая скрытая цель (со временем она будет проявляться все более и более) — помочь крестьянам осознать, каким путем их эксплуатируют, грабят. Буссенар хочет показать им, что их апатичность, покорное подчинение несправедливостям (которые они, возможно, считают нормальными, поскольку таков порядок вещей) на руку господствующим классам, привилегированным слоям, игнорирующим интересы крестьян. В конечном счете Буссенар стремится играть роль своего рода шпоры, которая пробуждает и подгоняет крестьян, чтобы вызвать у них желание изменить своим голосованием (его Буссенар считал, видимо, слишком конформистским, слишком умеренным и консервативным) расклад политических сил в кантоне или городе.

Чтобы затронуть крестьян за живое, надо их рассмешить. Если они будут смеяться, они перескажут шутку в своем кругу, друзьям-крестьянам. И те в свою очередь начнут читать газету. Читая, они поймут, а поняв, будут действовать. Так, очевидно, рассуждал Буссенар; это была, по существу, попытка «мягкой революции». Задумано ловко, и нет сомнения, что политические деятели консервативного и клерикального толка (главные враги для Франсуа Девина, в чем они убедились очень скоро) осознали опасность, увидев действенность такого подхода, менее жесткого и догматичного, чем политическое выступление, более доступного, чем газетная статья, и намного более приятного для чтения, хотя бы благодаря непринужденности тона.