— Да, — ответил вместо него святой отец.

— Нацистские свиньи так и не появились, — добавила она. — Я когда-то знала одного американца, еще во время войны, он работал в ОСС. Эта служба существует и теперь?

— Да, — прошептал Фрост. — Она работает совместно с ЦРУ и выполняет такие же задания.

— Он был отличным парнем, — добавила женщина грустным голосом и замолчала, погрузившись в воспоминания.

— Хотите сигарету? — снова обратился к Хэнку священник. — Я нашел пачку в кармане вашей куртки, когда снимал ее.

Он кивнул и жадно затянулся.

— Американец! — снова позвала его женщина.

— Что?

— Недолго мы радовались. Впереди две машины перегородили дорогу. Объехать их нельзя, что делать? Таранить и попробовать прорваться? Вряд ли это у меня получится.

— У меня получится, — ответил капитан, пытаясь подняться.

— У нас получится, американец, а не у меня, — поправила его Мари каким-то отрешенным голосом. — У нас.

— Помогите мне, — попросил Фрост, и священник усадил его поудобнее, опустив ноги на пол.

— Вот, отец, дайте это американцу, — он повернулся и увидел, что женщина протягивает ему пистолет, который, видимо, они забрали у него, пока он был без чувств.

— А где автомат? — запинаясь пробормотал Хэнк.

— У меня. Я ведь не всегда был служителем церкви, да простит меня Бог…

Капитан ощутил, что автобус сбавляет скорость, приближаясь к заслону на дороге, и проверил обойму в пистолете. Она была полная — он вспомнил, что перезарядил кольт, когда вышел из леса. Рядом тревожно заворчал Фриц.

Подобравшись к краю сиденья, Фрост бросил взгляд поверх плеча Мари, крепко сжимающей руль, сквозь лобовое стекло. Прямо в глаза били снопы света фар, поставленных посреди шоссе автомобилей.

— Потихоньку, они вооружены, — подсказал он Мари.

— Мы тоже, — сухо констатировала она. — Вы знаете — мои отец, брат и старшая сестра погибли, сражаясь в Сопротивлении с этими… — и она замолкла, не сумев подобрать нужного английского слова.

— Извините, я не знал… — прошептал Хэнк, жалея о том, что не знает французских слов, чтобы поблагодарить его неожиданных друзей за такое искреннее участие и помощь.

Он почувствовал, как священник положил ему на плечо руку, и прикрикнул на зарычавшую собаку-Автобус постепенно замедлил свой ход и вот полностью остановился. В свете фар выросли очертания четырех человек, медленно приближающихся к ним. Фрост услышал крик и французскую фразу, которую он не понял.

— Как этот автомат снимается с предохранителя? — донесся до него шепот священника.

Он протянул руку, нащупал оружие в руках святого отца и щелкнул предохранителем. Неожиданно услышав снаружи английскую речь, он повернулся к двери.

— Американец, мы знаем, что ты там. Выходи или все в автобусе погибнут!

— Стреляйте, как только я открою дверь, — еле слышно проговорила Мари.

Раздалось шипение сжатого воздуха, и створки стали медленно раскрываться под гортанные крики на немецком языке. В тот же момент затрещали выстрелы, продырявливающие дверь.

Капитан и священник тоже открыли огонь в открытый проем, по всему салону полетели горячие стреляные гильзы, и остальные пассажиры автобуса закричали от страха. Фрост продолжал непрерывно стрелять, опустившись на пол на колени, а рядом зло лаял Фриц.

Мари дернула ручку переключения передач, ударила по педали и автобус рванулся с места. Хэнк вогнал в рукоятку кольта новую обойму и выстрелил прямо в лицо запрыгнувшего на ступеньки нациста. Голова того, находившаяся на расстоянии вытянутой руки от пистолета, взорвалась, как ручная граната. Тело отбросило назад и оно отлетело в кювет, оставив, как воспоминание, туфлю, зажатую продырявленными половинками дверей.

Автобус успел разогнаться и на полном ходу врезался в две машины, блокирующие дорогу, и притормозил на секунду, скрежеща металлом о металл. Со всех сторон раздались крики и выстрелы. С усилием автобус протаранил затор и, дернувшись, вырвался вперед, оставив позади грохот автоматных очередей.

Фрост опустил руку, чтобы погладить оставшегося верным ему добермана, но почувствовал, что сильное тело не двигается. Он порывисто нагнулся к нему, провел пальцем по голове и ощутил ручеек пульсирующей между ушами крови. Лапы собаки дернулись в последний раз и она замерла навсегда. Хэнк заскрипел зубами, но его вывел из оцепенения голос Мари:

— Американец! Что-то с двигателем. Видно, в него попали пули. Можем не доехать.

— А в городе есть полиция?

— Есть, но немного. Если там начнется стрельба, могут пострадать невинные люди.

Он оглянулся назад и увидел, что погоня возобновилась — автобус догонял свет трех фар, видно, одну разбили при столкновении. Капитан наклонился к водителю.

— Автобус длиннее и массивнее машин… Вы не сможете попробовать столкнуть их в кювет?

— Конечно, могу, — ответила женщина вновь ожившим голосом, и Фрост с признательностью положил ей руку на плечо. — Перед въездом в город будет поворот и крутой обрыв. Попробуем…

— Дайте автомат, — повернулся Хэнк к священнику.

Он передвинулся по сиденью к боковому окну, развернул автомат и сильно и резко ударил металлическим прикладом по стеклу. Выбив наружу оставшиеся крупные острые осколки, он до половины высунулся из окна, сжимая в руках оружие и чувствуя напор обтекающего автобус потока воздуха, и оглянулся назад, в сторону преследующих их “ситроенов”.

Машина с одной разбитой фарой как раз поравнялась с кормой автобуса. Капитан заметил, что из его окна показался человек, силуэт которого он едва различал в сумерках, и открыл огонь по колесам автобуса. Его качнуло из стороны в сторону, но Фрост сумел удержать равновесие. Он вскинул автомат, прицелился и застрочил короткими очередями, стараясь попасть в ветровое стекло “ситроена”.

Машина резко затормозила, и стрелок поспешно спрятался в кабине.

— Держитесь! — услышал Хэнк крик святого отца. Начинается поворот и обрыв.

Он бросил взгляд вперед — с внутренней стороны виража пошла отвесная каменная стена, а с наружной глубокое ущелье.

Преследователи снова увеличили скорость и стали догонять автобус, мчась по полосе встречного движения. Из него опять раздались автоматные очереди, капитан оглянулся и заметил язычки пламени и дым в задней части автобуса, в тех местах, куда попадали пули. Сидевшие там пассажиры закричали от ужаса и попадали на пол, перекрывая своими воплями даже шум гудящего ветра и треск стрельбы. “Ситроен” неумолимо приближался. Вот он поравнялся с беглецами и Фрост явственно увидел высунувшегося из его окна нациста, оскалившегося в предчувствии скорой победы, поливающего свинцом железный корпус автобуса в тщетных попытках попасть в бензобак.

Капитан в мгновение ока вскинул автомат, не дожидаясь, пока это случится, и почти в упор расстрелял противника, отвлеченного стрельбой по топливному баку. Голова того откинулась назад, автомат выпал на дорогу и машину бросило в сторону. Мертвое тело повисло, до половины высунувшись из окна, и водитель резко затормозил, видимо, решив больше не рисковать.

В это время он увидел, что Мари стала крутить рулем, и автобус стало бросать то влево, то вправо. Фрост метнулся к противоположной стороне и выглянул из разбитого окна. Он пытался обогнать второй “ситроен”, но женщина не давала это сделать, дожидаясь, пока машина станет обходить их со стороны ничем не отгороженного обрыва. Вот она резко вильнула в сторону, и массивный корпус автобуса ударил “ситроен”. Раздался скрежет, визг колес и тормозов. Автобус затрясло, он прополз немного юзом, но затем словно сбросил с себя какую-то ношу и вновь облегченно помчался вперед.

Капитан кинулся по салону в заднюю часть и успел заметить взлетевшую в воздух, как с трамплина, машину преследователей, ее удар о склон, вспышку пламени… Она катилась вниз по крутому склону, разливая по своему пути жидкий огонь, выплеснувшийся из бензобака, который осветил все окрестности.

— Всем перейти вперед! — закричал он пассажирам и с помощью священника стал помогать им уходить, так как в задней части уже начал заниматься пожар. Пытаясь сбить вырывающиеся из-под пола языки пламени, Фрост с тревогой посматривал на убегающую назад дорогу. Так и есть! Одноглазый “ситроен” не отказался от погони и снова быстро их догонял. Бросив взгляд вперед, он заметил дорожный знак, указывающий, что они въехали в город.