И еще одно кресло было пока пустым, однако вот вдали раздались гулко отдающиеся под каменными сводами шаги, и в дверях появилась еще одна фигура. Человек в дорогих, покрытых золотой насечкой латах, уверенно шагал по выложенному дорогим привозным мрамором полу, наполняя зал лязганьем металла. В руках он держал шлем с пышным белым плюмажем, с плеч спускался зеленый плащ, полы которого скользили по полированному камню.

Он был моложе Берна лет на пять, то есть находился в самом расцвете мужской силы. Орлиный профиль и густые пшеничные волосы делали его предметом томных вздохов многих дам как среди селянок, так и среди тех, в чьих жилах текла голубая кровь. Сам же он с удовольствием уделял толику внимания то одной, то другой, ни с кем не оставаясь надолго. Ко всеобщему удивлению, отвергнутые красавицы зла на него не держали, вспоминая о свиданиях с легкой грустью и надеждой на будущее возобновление отношений. Пока это никому не удалось, у сэра Ланса фон Шенкенберга было достаточно воздыхательниц, чтобы не повторяться.

В свое время его рекомендовал маркизу Айдахо — рыцарю импонировал молодой боец, великолепно владевший всеми видами оружия, искушенный в вопросах этикета и геральдики, способный находить общий язык со всеми, от младшего поваренка до осторожного и недоверчивого Тавиуса, который, кроме Шенкенберга, вообще ни с кем более или менее дружеских отношений не поддерживал. Вообще, Ланс, как и Беннет, умудрялся не иметь в замке врагов, но в отличие от мрачного сотника в основном за счет личного обаяния.

Три года этот жизнерадостный франт, который даже орков этой ночью на стенах убивал изящно и грациозно, возглавлял телохранителей маркиза, два десятка самых лучших, самых элитных воинов. Три года он лично муштровал их и теперь со спокойной совестью мог выставить любого из своих малышей — каждый из “малышей” был на голову выше тщедушного Рено де Танкарвилля — против любого воина Брекланда. Кроме разве что Айдахо. Берн доверял Лансу, а это дорогого стоило, немного нашлось бы в замке людей, к которым черный рыцарь относился с полным доверием.

— Прошу прощения, мой лорд… и вы, леди. Прошу прощения, господа. Извините, что заставил вас ждать. — Шенкенберг склонил голову в поклоне. — Я проверял посты. К тому же вернулись парни, которых я посылал поглядеть вблизи на лагерь наших врагов.

— Присаживайтесь, Ланс, — кивнул в ответ маркиз. — Что докладывают доглядчики?

— Орков порядком прибыло, — проинформировал рыцарь, опускаясь в кресло и проводя пятерней по непокорным волосам. — Подошел еще один отряд, в пару тысяч. Разведчики говорят, что троллей немного, в основном орки. Хотя не исключено, что скоро прибудут еще. Есть и люди, мало, но есть. Парни подобрались к самому лагерю, днем эти твари видят не дальше своего носа, а эти волшебные трубы позволили им рассмотреть лагерь со всеми подробностями. Кажется, у наших противников появились боевые маги, во всяком случае, двое из людей носят на груди что-то вроде этого. — Он кивнул в сторону висящего на груди леди Алии изящного медальона с крупным дымчатым камнем. — Думаю, сегодня они на штурм не пойдут, будут ждать подхода свежих сил.

— Мы едва отбились, — тоскливо протянул Тавиус.

— Мы едва отбились, — повторил Айдахо, сделав ударение на первом слове. — Вас, падре, я на стенах не видел.

— Мое дело не мечом махать, — справедливо отметил святой отец, — а молить господа даровать нам победу. Что я и делал с должным прилежанием.

— Вот именно, с достойным лучшего применения прилежанием. Было бы куда больше пользы, если бы вместо того, чтобы шептать свои молитвы в дворцовой часовне, вы нашли бы в себе силы оказать помощь раненым, — презрительно бросил Черный рыцарь. — Некоторые из них покинули этот мир, так и не дождавшись вашего напутственного слова.

— Если я буду подставлять себя под стрелы, — парировал Тавиус, — то этого слова вообще мало кто дождется.

— Иногда, святой отец, мне очень хочется вышибить из вас дух, — мрачно заметил Беннет.

— Лучше бы вам хотелось вышибить дух из пары-тройки орков, мастер, — огрызнулся священник. — Толку было бы больше.

— Орки — это моя работа, — осклабился сотник. — А вы, падре, были бы для меня неплохим развлечением.

— Ваше зубоскальство здесь неуместно, — окрысился старик. — Оскорбляя меня, вы, в моем лице, оскорбляете господа нашего! И грех этот будет вам помянут…

— Господа, вам не кажется, что ваш разговор не имеет отношения к вопросу, ради которого мы здесь собрались? — сухо заметил маркиз. — Прекратите свару, у нас сейчас есть другие, должен заметить, куда более важные, проблемы. Прошу вас, сэр Берн, я предоставляю вам слово.

Черный рыцарь сделал попытку подняться, но, повинуясь движению руки маркиза, снова опустился в кресло. Несколько секунд он молчал, затем неторопливо заговорил:

— Как бы то ни было, но брат Тавиус в чем-то прав. Ночной бой был тяжелым. Мы потеряли семерых латников, сорок шесть простых мечников и около двух дюжин ополченцев. Это включая убитых и тех раненых, кто в ближайшее время не сможет взять в руки оружие. Потери орков, разумеется, гораздо больше, но если говорить откровенно, то мы действительно едва отбили ночную атаку. Будь у Клана больше сил, они бы, возможно, смогли нас опрокинуть.

— Значит ли это, что оборона замка дала трещину? — спросила леди Алия. Её голос не дрожал, по крайней мере внешне она оставалась спокойной.

— Я бы так не сказал, — покачал головой Айдахо. — Теперь, когда мы знаем, чего можно ожидать от орков…

— А раньше вы не знали? — съязвил брат Тавиус.

— Я дрался с орками в поле, — счел нужным пояснить рыцарь, хотя глаза его гневно сверкнули. — И сейчас впервые нахожусь в осажденной ими крепости. Да, я готов к следующей атаке, если, конечно, они не придумают чего-нибудь посвежее, чем просто бросить толпы этих тварей на стрелы.

— Обычный штурм вы, стало быть, остановите? — уточнил маркиз.

— Да. Думаю, основной нашей ошибкой была излишняя вера в каменную кровь и стрелы арбалетчиков. Теперь мои солдаты просто не дадут оркам взойти на стены. Все необходимые распоряжения уже отданы. Я бы сказал, что враг поспешил и теперь подходящий момент ими упущен.