Николас улыбался, а когда он заговорил, она не поверила своим ушам.

– Кэролайн, я с радостью начинаю понимать, какой вы удивительный человек. И я благодарю небо, что вы смогли наконец преодолеть холодность, защищавшую вашу душу от зла, которое вам причинили. Пенелопа получит приданое. Не беспокойтесь об этом. Пенелопа всегда будет мне как сестра.

– Спасибо. – Только бы он перестал улыбаться как сумасшедший! Ей казалось, что она вот-вот выплачет все глаза. Она не только разрушила свою жизнь, ей удалось разрушить еще и жизнь леди Кэролайн, несмотря на предсказание призрака леди Августы, что ей не дано изменить прошлое. Непростительная ошибка! Ведь леди Кэролайн не сделала ей ничего плохого!

– Я вижу, дорогая, что вы меня не поняли, – сказал Николас, все еще улыбаясь. – Я не хочу ни разрывать нашу помолвку, ни менять свои денежные распоряжения. Я хочу только изменить наши личные условия.

– О чем вы говорите?

– Думаю, что вы это понимаете. Я пошел на этот брак, так же как и вы, преследуя только практические цели. Мне нужен наследник титула, а вы нуждаетесь в материальном обеспечении для себя и приданом для сестры, чтобы та могла последовать влечению своего сердца. Мы оба забыли, что у брака есть еще и эмоциональная сторона. И я еще раз повторяю: я глубоко полюбил вас за эти три дня. То, что я сейчас узнал, ничуть не изменило моих чувств.

– Вы любите меня, несмотря на мою ужасную историю? – воскликнула она, еще не веря.

– Я удивлен этим не меньше вашего, – грустно ответил он. – Скажу откровенно: если бы кто-нибудь намекнул мне о возможности сегодняшних событий, я отказался бы от такой женщины. Но выяснилось, что я не могу от вас отказаться. Да, я люблю вас всем сердцем и люблю еще больше за то, что вы презрели условности и пришли ко мне рассказать о вашем печальном прошлом. Вы представляете хотя бы немного, что значат для меня ваше доверие и честность? – Став перед ней на колени, он взял ее руки в свои. – Леди Кэролайн, – сказал он официально, – я хочу снова обручиться с вами, здесь и сейчас. Я торжественно обещаю, что буду любить, и защищать, и беречь вас до конца моей жизни. И буду верным мужем. Клянусь честью.

– Николас, вы совершенно в этом уверены? – воскликнула она испуганно. Он неверно истолковал причину ее появления в его доме, и что же будет, когда, он женится на реальной, по-видимому, девственной леди Кэролайн?

– В жизни не испытывал ни в чем большей уверенности. – Поднеся ее руки к губам, он поцеловал их, а затем поцеловал ее в губы, чтобы закрепить то, что он назвал их новым обручением.

– Я тоже люблю вас, – прошептала Кэрол, – я всегда буду любить вас, все равно где и когда я буду жить.

– Вы всегда будете жить рядом со мной, – шепнул он, – потому что после свадьбы я не позволю вам находиться где-либо в другом месте. – Он потянул ее на ковер и снова стал ласкать.

На этот раз он снова и снова повторял то, что было у него на душе, а Кэрол, навсегда связанная с ним узами любви, отвечала ему из самых глубин своего сердца. Для обоих это было и сильнейшим потрясением, и полным удовлетворением.

Потом он помог ей одеться, вызвал свой экипаж и отвез в Марлоу-Хаус.

– Не забудьте о сегодняшнем бале, – напомнил он, пока они ждали, чтобы лакей отворил им.

– Не забуду.

– Теперь, когда мы должным образом обручены, мне позволяется отдавать вам приказания.

– Действительно, милорд? – Она не могла сдержать ответной улыбки. – И какие же будут приказания на этот вечер?

– Вы оставляете все вальсы за мной, в память о том вальсе, которым вы потребовали начать бал в честь нашей помолвки. Именно тогда, Кэролайн, я впервые заметил, что в ваших глазах сияет какой-то новый душевный настрой, и полюбил вас.

– Николас, – пообещала она, – я никогда ни с кем не буду танцевать вальс, кроме вас.

Как только тяжелая парадная дверь закрылась за Николасом, лакей сообщил ей:

– Миледи, леди Августа в гостиной и хочет видеть вас, как только вы вернетесь.

В гостиной, на фоне праздничного убранства неподвижно, как статуя, стояла леди Августа в темно-зеленом платье с высокой талией и длинными рукавами и смотрела на Кэрол.

– Нет надобности спрашивать, чем ты занималась во время своего отсутствия, – произнесла леди Августа ледяным голосом, который Кэрол столько раз слышала за время службы в качестве компаньонки старой дамы. – Взглянув на твое горящее лицо и сияющие глаза, и дурак поймет, что ты стала любовницей Николаса.

– Не стану отрицать, какое бы наказание вы мне ни подумали. Я не стыжусь того, что сделала сегодня. – Тем не менее Кэрол старалась держаться подальше от леди Августы. – Одно меня заботит в связи с этим – не изменится ли ход событий так, что жизнь леди Кэролайн будет разрушена?

– Почему тебя это волнует? – Казалось, взгляд леди Августы жжет душу Кэрол. Под этим пронзительным взглядом Кэрол могла говорить только правду, идущую от сердца.

– Леди Кэролайн ничего плохого мне не сделала. Я полюбила ее, прожив этот день в ее теле. Я уважаю ее твердое решение создать для сестры счастливую жизнь. Я не могу причинять ей боль или внести в ее жизнь путаницу, вызванную моими поступками.

– Рада слышать, что теперь ты способна заботиться о ком-то, кроме себя. Твое беспокойство насчет леди Кэролайн означает важную перемену в твоем характере.

– Не совсем так. – Поняв, что проницательный взгляд леди Августы не смягчился, хотя на словах та ее и похвалила, Кэрол была вынуждена сказать правду:

– Я полюбила Николаса. Я всегда буду его любить.

– Жаль. – Никакой жалости в голосе леди Августы не было.

– Почему?

– Потому что нам пора возвращаться в XX век.

– Возвращаться? – воскликнула Кэрол. Нет, прошу вас, не теперь!

– Сначала ты не хотела отправляться в прошлое, а не успев попасть туда, пожелала вернуться в свою жалкую комнатушку, к своему бесчувственному существованию.

– Знаю. Но тогда я еще не встретила Николаса.

– О любви к которому ты и сообщаешь, – неприязненно сказала леди Августа.

– Я люблю его. Вы не можете этого изменить.

– А может быть, я и не хочу ничего менять. – Подмечая все оттенки реакции Кэрол своим проницательным взглядом, леди Августа холодно поинтересовалась существом дела: