– Вы же знаете, что я не это имею в виду! – Его голос был груб, как будто он старался подавить чувства, в которых не хотел признаваться. – КТО вы? Что вы такое, почему вы так действуете на меня?

Она ответила, но не словами. Вместо этого она нагнулась, чтобы погладить его по лицу свободной рукой. Николас затаил дыхание и, схватив ее руку, сжал так, что Кэрол не могла ее выдернуть.

– Мы где-то встречались раньше, – сказал он. – Наверное, поэтому все так. Другого объяснения тому, что происходит со мной в эти дни, я не нахожу.

– А что происходит, Николас? – Кэрол спустилась на одну ступеньку, потом на другую, постепенно возвращаясь в холл. На второй ступеньке она задержалась; – Скажите, что вы чувствуете?

– Вы… вы очень много значите для меня. – И вдруг, как если бы он больше не мог сдерживаться, его прорвало, и он сказал низким, грубым голосом:

– Бог мой, что же я, по-вашему, должен чувствовать? С первой же минуты, как я вас увидел, я только и думаю, как вас обнять, как отнести к себе в постель. В рождественскую ночь я вас не узнал, я ведь никогда не встречал вас раньше, насколько я помню. Но я не могу выбросить вас из головы. Кажется, я не сомкнул глаз с тех пор, как приехал в Лондон. И каждый день, видя вас, работая с вами, вынужденный скрывать свои чувства…

– А этого и не требуется. – Кэрол удивилась, как ровно она говорит, тогда как Николас теряет самообладание. Она взяла его за руки и посмотрела ему в глаза. – Я этого не предполагала. Я думала, я вам безразлична. Я надеялась только, что когда-нибудь стану вашим другом.

– Другом? – Он задохнулся. – Гораздо большим! Но ведь этого не должно быть!

Я здравомыслящий, практичный деловой человек. А то, что я чувствую, – это из области волшебных сказок и средневековых легенд. Разумные люди не станут бешено влюбляться с первого взгляда или воображать, что знали какую-то особу до начала времен. Наверное, я спятил, – заключил он.

– А вы не допускаете, что мы предназначены друг для друга?

– Вы говорите о судьбе? На Востоке я встречал людей, которые верят в такие вещи. – Он посмотрел на нее еще строже. – Вы верите в это? Вы чувствуете то же, что и я?

Она ответила:

– С того момента, как я из кухни увидела вас стоящим на верху лестницы, я знаю, что между нами существует глубокая связь. Я только боялась, что вы этого не поймете, – по крайней мере, в этом времени.

– Кэрол. – Он не прореагировал на ее последние слова.

Может быть, он спросит об этом позже. Если так, то она все расскажет честно, потому что не хочет ему лгать. Она смотрела, как он подошел к основанию лестницы, все еще держа ее руки над перилами, и оказался перед ней, двумя ступеньками ниже.

Он поднес ее руки к губам. С легким усилием Кэрол высвободила руки, обняла его за шею и запуталась пальцами в его густых темных волосах. Она наклонилась, опираясь о его плечи. Он обнял ее и несколько мгновений удерживал над собой, глядя на нее так, словно желал убедиться, что она тоже этого хочет.

– Николас, – прошептала она в ответ на его невысказанный вопрос, – держи меня. Никогда больше не давай мне исчезнуть.

Медленно и осторожно он приблизил ее к себе, и теперь они стояли лицом к лицу. Еще мгновения прошли, пока они смотрели в глаза друг другу и познавали вечные истины, которым суждено пока пребывать невысказанными. А потом их губы встретились в сокрушительном поцелуе, обнаружившем всю страсть, которую каждый тщательно скрывал. После поцелуя у обоих перехватило дыхание.

Кэрол откинула голову, застонав от наслаждения, когда губы Николаса скользнули по ее шее. Она сжала его плечи и вскрикнула еще раз, почувствовав его губы на своей нежной коже у выреза платья.

– Тише, – предупредил он, – мы разбудим Джоанну и Билла. Сейчас мне ничье общество ни к чему, а тебе?

Она не ответила. Она уткнулась лицом в его плечо и позволила прикасаться к себе, где ему хочется. Когда он поднял ее на руки и понес к себе в комнату, она почувствовала облегчение. Она знала, что больше не может держаться на ногах. Колени у нее подгибались.

Он захлопнул дверь плечом и пронес ее через всю комнату к огромной старинной кровати. Там он наклонился над ней, расстегивая пуговицы платья и сопровождая движения пальцев поцелуями. Кэрол распростерлась на кровати, скинув туфли.

– В этой комнате, – прошептала она, – спала леди Августа.

– Это спальня хозяина дома, – поправил он. – Когда я был мальчишкой, в этих комнатах жил мой дед. Теперь они мои.

– Не знаю, как твой дед, – сказала она, притягивая его голову, чтобы еще раз поцеловать, – но думаю, леди Августа нисколько не возражает против нашего пребывания здесь.

Затем наступило долгое молчание, во время которого Николас изучал вкус ее губ, а Кэрол отвечала ему так же страстно. Его руки развязали ее пояс, расстегнули оставшиеся пуговицы, сбросили платье. Кэрол едва замечала, что он делает. Последние пять дней и ночей она тосковала об этом человеке и теперь открывала для себя, какое это счастье – его губы на ее губах. Она жалобно застонала, когда он поднял голову и посмотрел на нее.

– Кэрол, милая, как ты красива. – Она с удивлением заметила, что осталась в одном белье. Скрестив инстинктивно руки на груди, она прошептала:

– Мне бы хотелось, чтобы я была одета в нечто эффектное, шелковое, украшенное километрами кружев.

– Оболочка не важна. – Медленным, чувственным движением он сплел ее пальцы со своими и нежно развел ее руки, раскинув их на кровати. – Важно то, что внутри. А ты, дорогая, – редкий подарок. Никогда не встречал я женщины такой щедрой и доброй, как ты. А ко мне ты будешь щедра сегодня ночью?

– И сегодня ночью, и всегда, – прошептала она. Она верила ему и не считала нужным быть осторожной в словах и поступках. – Я ждала тебя всю жизнь. И вот ты явился в рождественскую ночь, посмотрел на меня сверху, с лестницы, и это самый чудесный рождественский подарок, который я когда-либо получала.

– А теперь я думаю, что ты – подарок мне на Рождество. Кэрол… – Его губы опять прижались к ее губам, и дыхание их смешалось, когда они вздохнули, радостно узнавая друг друга.

Движения их были медленны, как будто в запасе у них вечность. Кэрол расстегнула его рубашку и стащила с него, каждым жестом выражая нежность и желание. Медленно гладила она его плечи и грудь. Он лежал не шевелясь, предоставив ей делать с собой что хочется.