Приложение 10. Генерал Деникин о трагедии русского офицерства
Комитет (Главный комитет офицерского союза — А.Н.), довольно пассивный во время командования генерала Брусилова, действительно принял впоследствии участие в выступлении генерала Корнилова. Но не это обстоятельство повлияло на перемену его направления. Комитет несомненно отражал общее настроение, охватившее тогда командный состав и русское офицерство, настроение, ставшее враждебным Временному правительству. При этом, в офицерской среде не отдавали себе ясного отчета о политических группировках внутри самого правительства, о глухой борьбе между ними, о государственно-охранительной роли в нем многих представителей либеральной демократии, и потому враждебное отношение создалось ко всему правительству в целом.
Бывшие доселе совершенно лояльными, а в большинстве и глубоко доброжелательными, терпевшие скрепя сердце все эксперименты, которые Временное правительство вольно и невольно производило над страной и армией, эти элементы жили одной надеждой на возможность возрождения армии, наступления и победы. Когда же все надежды рухнули, то, не связанное идейно с составом 2-го коалиционного правительства, наоборот, питая к нему полное недоверие, офицерство отшатнулось от Временного правительства, которое, таким образом, потеряло последнюю верную опору.
Этот момент имеет большое историческое значение, дающее ключ к уразумению многих последующих явлений. Русское офицерство — в массе своей глубоко демократичное по своему составу, мировоззрениям и условиям жизни, с невероятной грубостью и цинизмом оттолкнутое революционной демократией и не нашедшее фактической опоры и поддержки в либеральных кругах, близких к правительству, очутилось в трагическом одиночестве. Это одиночество и растерянность служили впоследствии не раз благодарной почвой для сторонних влияний, чуждых традициям офицерского корпуса, и его прежнему политическому облику, — влияний, вызвавших расслоение и как финал братоубийство. Ибо не может быть никаких сомнений в том, что вся сила, вся организация и красных и белых армий покоилась исключительно на личности старого русского офицера.
И если затем, в течение трехлетней борьбы, мы были свидетелями расслоения и отчуждения двух сил русской общественности в противобольшевистском лагере, то первопричину их надо искать не только в политическом расхождении, но и в том каиновом деле в отношении офицерства, которое было совершено революционной демократией, с первых же дней революции.
•·
Подробная реконструкция этой увлекательной операции осуществлена Александром Солженицыным в «Красном колесе». Не следует думать, что написанное там — литературная фантазия. События весьма надёжно восстанавливаются из источников: большинство действующих лиц оставили воспоминания, из которых путём перекрёстного сравнения и вычленяется реальная информация. Всех интересующихся подробностями операции по поимке царского поезда отсылаю к Узлу третьему «Красного колеса» — четырёхтомному роману «Март Семнадцатого», а конкретнее к его главам 172, 184, 187, 190, 191, 200, 215, 218, 222, 229, 231, 233–235, 239, 240, 242, 247, 248, 263, 268, 275, 280, 281, 285–287, 291. Там вы найдёте всю исчерпывающую информацию, к тому же в ярком литературном изложении.
Я не буду касаться в настоящих заметках темы пломбированного вагона и немецких денег в большевистской кассе. Стопроцентных доказательств эта версия/обвинение так и не получила. На смысл же происшедшего не влияет ни эта версия, ни противоположная ей. Смысл же — в том, что большевики так или иначе нашли бы способ вернуться в Россию и успеть ещё сказать своё веское слово в революции (как, например, Троцкий, который и вовсе решил добираться в революцию через Тихий океан и Сибирь — и тоже успел), а также так или иначе нашли бы, чем наполнить партийную кассу.
Тут необходимо сделать ещё одно небольшое отступление. Приехав в апреле в Петроград, вмешавшись в революционные события и изменив ход истории, Ленин безусловно оказался героем русской революции. Но при этом необходимо очень чётко понимать, что основные свои заслуги перед революцией, основной свой вклад в ход исторического процесса, в перевод системы «Российская империя» в точку бифуркации он совершил вообще задолго до 1917 года. И этот вклад заключается в создании большевистской партии — партии нового типа — и в выстраивании, конфигурирования этой партии определённым образом. Таким образом, который в связи с наступлением определённых обстоятельств привёл эту партии к власти, позволил ей не только захватить власть, но удержать и реализовать её. В 1917 же году он лишь пожал плоды своих действий. Впрочем, и это надо было суметь сделать.
В этом смысле не могу не отметить недюжинных организационных и контр-агитационных усилий нового военного и морского министра любимца русской революции А. Ф. Керенского, в значительной степени благодаря которым действующая армия ещё не разбегалась и держала фронт.
Однако, на фоне этих тщетных попыток залатать стремительно расползающийся тришкин кафтан значительно более важны и красноречивы многочисленные примеры действия вышеупомянутых факторов, из которых я приведу лишь парочку наиболее ярких.
В мае и июне дважды слегка взбунтовался вполне благополучный доселе Черноморский флот и, несмотря на вмешательство Керенского, спровадил вон адмирала А. В. Колчака. Тем самым было наглядно продемонстрировано, как солдатско-матросская масса понимает теперь совокупность своих прав и обязанностей.
А анархо-большевистский Кронштадтский Совет рабочих депутатов и вовсе объявил о своей независимости от Временного правительства и о неподчинении любым его распоряжениям, наглядно показав место Временного правительства в структуре революционной власти.
О степени информированности и достоверности этого источника позволяют судить следующие обстоятельства:
• жена Н. Н. Суханова Г. К. Флаксерман была членом РСДРП(б) с 1905 года, а в 1917 году работала в Секретариате ЦК. Резонно предположить, что именно её имел в виду Суханов, заявляя следующее: «Источник моих сведений я обещал пока не называть в печати, но его „непосредственность“ и достоверность не подлежит ни малейшему сомнению»;
• 4-я книга «Записок о революции», в которой сообщены указанные подробности, вышла в свет в 1922 году, когда ещё были живы все участники событий. И хотя «Записки о революции» получили широкую известность в советской России, ни Центральный Комитет большевистской партии, ни отдельные лица, поимённо названные Сухановым, — Ленин, Каменев, Зиновьев, Сталин, Стасова, Невский, Подвойский — не сделали ни малейшей попытки подвергнуть сомнению точность сообщённых фактических данных.
Всё это позволяет сделать вывод о весьма высокой степени достоверности этих сообщений.
Выражаю благодарность Л. А. Беляеву за помощь в построении этой схемы.
Из существенного я узнал лишь то, что Государственная дума не разошлась (прим. в оригинале).
С этой целью тотчас же по приходе поезда в Царское Село я приказал перецепить паровозы к хвосту поезда на предмет отъезда на ст. Вырица или другой пункт к югу от Царского Села (прим. в оригинале).
Подвоз новых частей был остановлен, а прибывший 67-й Тарутинский полк был возвращен обратно (прим. в оригинале).
По возвращении же в Ставку я узнал, что мне послано было несколько телеграмм (прим. в оригинале).
Командировки эти касались укрепления позиций в районе Ревеля, на остров Эзель и в Финляндию (прим. в оригинале).
Так в документе.
В документе «вокзал».
В документе «представители».
В документе: «представим».