Жил на свете Тобик бедный. Щенок. Ирландский сеттер коричневой масти. Мама купила на день рождения. Он был веселый, добродушный и все понимал. И аккуратный - не пачкал, не имел блох. Спали вместе. Палку мог принести, даже из воды доставал вплавь. И вообще.

Вот только другие собаки его обижали. Здесь много собак - и во дворах, хозяйских, и бродячих. Слобода под снос. И грызутся постоянно. Не то чтобы

Тобик был слабый, нет - рослый, двухгодовалый, кормили хорошо. Но - незлой.

Он к собакам с открытой душой, подружиться, а они его трепали. За то что красивый, ухоженный, с ошейником, ласковый. То ногу прокусят, то ухо. Собаки не любят, когда кто лучше их. А Тобик удирал, визжал - и было обидно за него.

А тут дядя Костя, мамин брат, подарил неликвидный блок. Он был "под мухой", дядя-то: знай, мол, мою доброту! До этого Фима только кошкам пробовал вводить пси-сути. Да и то, честно сказать, неудачно. Кошки мяукают, вырываются, царапаются - боятся. Одной только соседской Мурке удалось ввести трехбалльную ненасильственность. Она перестала ловить мышей, и сосед дядя

Гриша ободрал ее жене на шапку.

Но Тобик не боялся. Тобик доверял и слушался. Фима хорошо подогнал под него контактки. И ввел весь пси-заряд из блока - до нуля.

Тобик стал другим, будто переменили. Сразу завоевал положение в собачьем мире. Одной дворняге-обидчице задал такую трепку, что она визжала и выла на всю слободу. И другим тоже. Уже не они его гоняли, а он их. Да что собаки, он и Фиму, когда тот по старой памяти на него замахнулся, так цапнул за ногу! Вот… Мальчик показал следы укусов на левой лодыжке. Пусть, он не обиделся.

Но потом Тобик зарвался. Переоценил свои силы. Возомнил о себе от побед над дворнягами. И налетел на боксера. Есть тут такой пес-громила вроде бульдога, только крупнее. Тот потрепал Тобика при других собаках, опрокинул наземь. И тогда… тогда эти другие, которые уже поджимали хвосты перед Тобиком, набросились на него и растерзали. Вот.

Окончив рассказ, Фима горько заплакал. "Все правильно,- думал Звездарик, сочувственно гладя его по голове,- все как в высшем обществе. Но как нам-то теперь быть?!"

– Ваше мнение, Порфирий Петрович,- обратился он к Мегре,- возможно такое?

Ведь считается, что животным пси-сути ввести нельзя.

– М-м… видите ли,- тот задумчиво возвел брови,- граница между разумными и неразумными существами не в точности совпадает с границей между биологическими видами. Видами. Вы знаете, что попадаются люди, которые иной раз ведут себя неразумнее и низменнее скотов. Почему бы не допустить и противоположные отклонения? К тому же щенок Бобик…

– Тобик,- ревниво поправил Фима,- Тобик его звали. Вон написано! - он указал на низ пирамидки, где действительно синей краской было выведено имя, даты рождения и кончины.

– Да, Тобик, извини, мальчик, - поправился комиссар.-Тем более что Тобик абсолютно доверял хозяину-экспериментатору. А доверие суть приобщение. Так что, по-моему, опыт мог получиться.

– Мог ли, не мог ли - Характер МПШ все равно сгинул,- хмыкнул начотдела.

– Да, досадно, что так получилось,- вздохнул Мегре.- Если бы щен не зарвался, остался жив - изъяли бы у него эту суть и вернули по принадлежности. Но увы!..

– Он не мог не зарваться - с такими-то параметрами,- сказал Звездарик, поднимаясь со скамьи,- тик-так, тик-так, ура, кукареку! Что ж, пошли известим.

Когда начальник Кимерсвильского ОБХС отдал Лили пустую розовую кассету и без околичностей изложил все: мол, похищенный у вашего Могучего Шефа Характер находился здесь, но был незаконно введен в собаку по имени Тобик, а Тобик задрался с другими псами, растерзан ими и сдох… примите соболезнования,- та более минуты сидела в оцепенении. Она приготовила себя совсем к иному.

Обеспокоенный Мегре принес из дома стакан воды, подал.

– Ав-в-вва…- сказала сыщикесса, отхлебнув из стакана; за эту минуту ее лицо слиняло и осунулось,- ав-вв-вва-а!.. Истребить всех виновных! Имущество сжечь, самих казнить мучительной смертью! Младших на глазах старших, ав-вва!..

– Перестаньте,- брезгливо сказал Звездарик.- У нас это не принято. Да и виновных пока еще нету, карать некого. Решайте, что теперь делать?

– Ав-в-вва!..- сыщекесса вылезла из машины, смотрела на местность и людей, не узнавая никого и ничего. Увядшее лицо исказила нагловато-жалкая улыбка.-

Что мне?.. The Man, will have a pleasure, mmm? L`homme, voule-vous avolir une plaisir?..

– Прекратите! - прервал ее Семен Семенович, не дожидаясь, пока она дойдет до суахили.- Здесь дети,- он кивнул на Фиму, который с любопытством смотрел из калитки.- И вообще, выбросьте лучше это из головы, тело скоро сдавать придется, не отвертитесь.

– Ав-вва… мне надо отвлечься,- потерянно бормотала сыщикесса.- Может быть, мсье?

Комисар отрицательно покачал головой.

– Вон,- раздался голос Фимы,- вон он бежит, злодей!. Все посмотрели, куда указывал мальчик. Вдали по противоположной стороне улицы неспешной рысцой трусил рыжий пес-боксер. Короткая шерсть не скрывала, а скорее подчеркивала его выразительную мускулатуру и экстерьер; морда с широким лбом и мощными челюстями была не безобразна, что не редкость у бульдогоподобных собак, а даже симпатична.

Две шавки - те, что грелись на солнце у Фиминого сарая, а потом смылись,- выскочили из-под ворот, визгливо облаяли боксера. Тот остановился, шагом пересек улицу до середины, стал с поднятой головой, выпятив грудь: вот, мол, я, что вы ко мне имеете?.. Шавки сразу вспомнили о неотложных делах по другую сторону ворот, замолкли, нырнули под них. Боксер подошел к палисаднику Фиминого дома, сел на тротуаре, поглядел на мальчика, чуть склонив голову набок, коротко и дружелюбно взлаял.

– Это он не первый раз так приходит, подружиться хочет, вину чувствует,- объяснил Фима. - Пошел прочь, псина паршивая, не буду я с тобой дружить!

Он поднял с земли камешек, кинул в боксера. Пес с достоинством переместился на несколько шагов, снова сел.

– Напрасно ты с ним так,- вступился Семен Семенович.- Твой Бобик ведь первый на него налетел, чем он виноват!