Когда уничтожались единые высокотехнологичные корпорации страны, уничтожались кооперационные связи. И когда это случилось, на радость высокотехнологическим структурам США в элитной промышленности России наступила полная дезорганизация.

Вы знаете, чем кончился этот этап работы «генома смерти» – крушением финансов страны в августе 1998 года. Тогда окончательно умерла советская экономика.

Ну, а что происходит ныне, после катастрофы 1998 года? Что происходит в правление нынешнего президента? И что будет после него?

Злой рок распорядился так, что 1990-е годы стали для России сущим кошмаром. Официально считается, что мы капитализм строили. Но что получилось в итоге – никто толком объяснить не может. Потому что строй реформенной Россиянии никаким капитализмом считаться не может!

Ну не может быть капитализма, при котором капиталисты разоряют и грабят собственные же предприятия! Ведь капитал-то – это вовсе не деньги. Деньги были тысячи лет в человеческой истории. Однако капитализм возник лишь пятьсот лет назад, когда богачи на свои золотые купили станки и машины, сырье и здания, наняли рабочих – и принялись вести прибыльное хозяйство. Капитал – это не деньги, а прежде всего наемный труд, основные фонды, все те же промышленные машины, которые регулярно приносят прибыль.

У нас-то по этому признаку никакого капитализма не было и нет! Ведь наши «капиталисты» капитал разрушали – ломали собственные заводы, доводили оборудование до ручки, меняли все это на банальные деньги, которые клали в личные карманы. Зачастую – за рубежом. Они превращали основные фонды в доллары, хотя все должно было твориться как раз наоборот. И какой, к бесу, может быть капитализм, при котором прибыльность производства – 15-20 процентов, а кредиты дают под двадцать пять-тридцать? Ведь кредит-то при капитализме идет на производительные нужды. И что же это за капитализм по-россиянски, при котором наши капиталисты вместо технологического совершенствования производства только и делали, что его огрубляли и примитизировали?

Чего же мы построили-то в 1990-х? Давайте попробуем эту загадку разгадать.

Капитализм – это накопление. Мы же с вами знаем, что в 1990-е годы наступил разгул самого дикого, самого разнузданного потребления. Потребляли мы матушку-Россию по полной программе. То есть, продолжалась в самых гомерических пределах все та же скотская «Большая сделка». Трудящиеся снова получили право на изобилие импортных товаров при остановившейся промышленности, получили возможность дальше превращаться в стадо свиней, с хрюканьем пожирающих будущее собственных детей. В 1996 году массы людей голосовали вполне искренне за глубоко больного, одержимого странными маниями, спившегося деятеля, на самом деле голосуя за полные прилавки магазинов . Совершенно не думая при этом – а за счет чего они полны?

Взамен же «демократическая власть» обрела возможность дарить или отдавать за три копейки национальные богатства и колоссальные источники доходов казны в руки всяких там «олигархов». А те, получив как трофей сказочные сокровища, принялись их прожирать и гнать за кордон, питая западную экономику.

Но ведь переход к капитализму требует перехода от потребления к накоплению! А для того, чтобы накапливать, надо кого-то эксплуатировать и грабить. Кого? Трудящихся. Их надо было массами выгонять с заводов и фабрик, не платить им никаких пособий и пенсий, равнодушно взирая на голод и болезни, которые неминуемо должны были распространиться в среде «лишних» людей. Надо было покончить с советской халявой и резко повысить цены для граждан на газ, электричество и отопление жилищ. Нужно было использовать для вложений в производство западные кредиты. Нужно было, наконец, покончить с криминалом – ибо какой может быть капитализм в насквозь преступной стране?

Ничего этого в девяностые годы не случилось. Трудящихся, конечно, пограбили, но нахапанные деньги в капиталистическое дело не пустили. Газ, свет и тепло продолжили давать по низким ценам. И массами увольнять трудящихся в 1990-е тоже не стали – предпочитали держать рабсилу, хотя бы и неполную рабочую неделю, и за мизерные зарплаты. А еще Россия, не в пример пиночетовской Чили, продолжала тратить сумасшедшие деньги на выплату пенсий. Все удержали на определенной грани – чтобы стадо не взбунтовалось и даже радовалось изобилию в магазинах. Кредиты же при этом разворовали или проели, а криминал – расплодили до крайней степени.

И потому, когда Егор Тимурович Гайдар принимается твердить о том, будто он строил на Руси капитализм – мы только смеемся. Ничего ты, господин хороший, не строил. Гайдар просто начитался книжек и решил: коли у нас существует плановая экономика – то надо поставить на ней крест, и рынок тогда придет сам собой. Мышление таких людей крайне плоско и примитивно: если не план, значит – капитализм…

Гайдар не понял того, что получилась у него в чистом виде криминальная «экономика доступа». Что такое криминальная «экономика доступа»? Это такая система, в которой главное – не деньги, а то, насколько ты близок к главарям системы, насколько ты допущен к кормушке. В экономике доступа тот, кто не допущен к чиновничеству, вынужден покупать квартиру по тысяче долларов за квадратный метр, тогда как допущенный – по сто долларов. Причем – в одном и том же доме. В преступной «экономике доступа» проводятся аукционы по приватизации нефтекомпаний, сидящих на запасах нефти в шестьсот миллионов тонн каждая, но при этом на аукционе побеждает не тот, кто готов выложить больше всех денег, а тот, кто близок к семье президента «демократической страны» или к узкому кругу людей из северной столицы.

В капитализме нет «принципа доступа». Там побеждает тот, то платит больше. Гайдар же начал свои реформы в стране, где денег изначально ни у кого не было. Их надо было где-то украсть. А сделать сие могли лишь те, кто был приближен и допущен – сначала к государственной кассе, а потом – и к казенной собственности. Из социализма невозможно прыгнуть сразу в капитализм, минуя вот такую «систему доступа».