«Круто, – прошептал президент, – круто берешь. В чем же заключается твоя, – он тоже перешел на «ты», – помощь? Какой из двух сценариев я должен выбрать?»
« В том, – стиснув зубы и погуляв щеками, произнес Савва, – что ты не понимаешь, что происходит. Не понимаешь, что сделался одинаково омерзительным как тем, кто тебя не принял, и тем, кто слева, и тем, кто справа. И даже тем, кто хочет стоять на месте. Почему? Да потому, что ты в данный момент олицетворяешь собой самое гиблое, позорное, смутное, что только может случиться со страной. Во-первых, ненормальность существующей системы власти. Ничтожность государственной машины, за руль которой, оказывается, можно посадить любого. Во-вторых, пустоту, в которую ты, как некогда царь Мидас в золото, превращаешь все, к чему ни прикоснешься. Ты не знаешь, какой это взрывчатый материал – пустота обманутых надежд. Не глядя, рассыпаешь ее, как порох вокруг костра. В третьих, цивилизационный тупик, куда ты загоняешь страну. Только идиот сейчас не понимает, что историческое время Запада на исходе. Что грядет великая антиглобалистская революция. Что дни доллара и нынешней финансовой системы сочтены. Но ты, как быка на бойню, тащишь Россию в сырьевой обоз исчерпавшей себя, не имеющей будущего западной цивилизации. Ты продлеваешь ее существование за счет разорения собственной страны. Лижешь задницу ее ничтожным, ни на что не способным «лидерам».
Ты спрашиваешь, как я могу тебе помочь? Да, в сущности, никак. Если ты сам не хочешь себе помочь. А поможешь себе лишь в том случае, если осознаешь, что спасти страну может только цивилизационный сдвиг, новая реальность, иная система ценностей. Жизнь по новым правилам. Ты должен впустить это в себя, сделать своим судьей. Пока еще есть призрачная возможность отвалиться от тонущего западного корабля. Ты должен философски обосновать этот сдвиг, сформировать новую реальность, утвердить новую систему ценностей, детально расписать жизнь по новым правилам. Только тогда ты останешься в истории.
Ты же пока боишься очистить страну от дерьма своих предшественников, ходишь по нему, не замечая, как сам начинаешь смердеть. Держишь руки на руле, но не крутишь его ни влево, ни вправо, ни давишь ни на газ, ни на тормоз. Ты даже представить себе не можешь, как скор и внезапен будет твой конец! Так можно управлять Люксембургом, но не Россией. Иной масштаб решений. Ты должен на что-то решиться. Иначе…»
***
…Президент, дочитав до этого места, захлопнул книгу и отодвинул ее от себя. Потом погасил настольную лампу и в наступившей сумрачной тишине прислушался. Раздражения не было. Он уже давно научился управлять не только своими мыслями и желаниями, но и подсознанием, не пускать на волю томящиеся там страхи, воспоминания и предчувствия. Не было и страха, он давно уже ничего не боялся. Слишком много подлостей, опасностей и трагедий было на его жизненном пути после пятидесятилетнего рубежа. И обиды на умного, начитанного экономического советника тоже не было. Осталась ироническая усмешка. Зачем-то это было ему нужно? На что-то он все же надеялся.
И особых переживаний не было. Он научился быть холодным, безразличным и отчужденным. Но что-то оставалось, не давало просто встать, пойти в спальню, забыть прочитанное. Нечто не отпускало, требовало понимания, определения. Таким было состояния, которое длилось после прочтения этой неожиданной книги.
Президент еще раз пристально проанализировал ощущения, постарался прокрутить ассоциации, квадрат понимания и найти определение своему состоянию. Вместо этого пришла странная мысль. Он вспомнил название шоссе, которое вело к его нынешнему жилью, скрытому сосновым бором, речушками и многоэшелонированной охраной.
Успенское шоссе. Успение. Смерть.
Он усмехнулся краешками губ. Шоссе смерти. Его дача стоит в зоне смерти. Все его правительство, вся элита страны живет в этой зоне. Они живут на территории смерти, в стране, на главной площади которой лежит бальзамированный мертвец. В стране, в которой вымирает население. Все сходится. Россия – это территория, где победила смерть.
И президент понял свое состояние. Вдруг откуда-то из его школьных обид, бытовой неустроенности и стремления доказать себе и всем окружающим свою успешность, силу и победоносность выплыло вдруг слово – ясновидение. Он никогда не касался этой области, оно было чуждо его мироощущению. Но слово это появилось. Он знал, что сейчас мысли его ясны как никогда. Они проникают в самую глубину явлений, и связано это с только что прочитанными строками. Эти строки были таким же плодом ясновидения неизвестного ему автора, как и последние мысли – о шоссе, даче и стране, президентом которой он оказался по невероятному стечению событий. Нет, все же вероятному, событиями предопределенному и логичному.
Тогда, повинуясь тому же внезапно пришедшему дару, он еще раз потянулся за книгой и раскрыл ее наугад. На 426-й странице. Он скосил глаза на самый ее низ и прочитал:
«Потому что речь идет не о ветре, – сказал отец. – О ветре я бы не стал спорить. Хорошо, я попробую пояснить то, что объяснить невозможно, потому что это вне логики, доступной человеческому сознанию. Ты хочешь определить конечную цель происходящего? Ты только что, – кивнул на макет, – видел результат, но ты его не понял. Ты говоришь о каком-то президенте, от которого будто бы что-то зависит, который будто бы может что-то изменить. Тогда как суть, смысл происходящего заключаются в том, чтобы превратить Россию в … Луну! Ты можешь этому противостоять! Попробуй доказать мне, что я не прав!»
«Смысл уничтожения СССР, политических и экономических реформ, попыток приобщить России к мировому сообществу, учредить в ней демократические нормы и так далее заключается в том, чтобы превратить Россию в… Луну, – тихо уточнил Савва. – Зачем?»
«А на Луне, – продолжил отец, – как тебе известно, люди не живут, лишь потому, – заключил совершенно спокойно, – Россия превратится в Луну совершенно независимо от того, будешь ли ты этому помогать или противодействовать. Ты, видишь ли, во всей своих построениях опираешься на логику, между тем как человеческая логика сегодня – крайне ненадежный, я бы сказал, морально устаревший строительный материал. Думаешь, что строишь устремленную в небо башню? – заключил отец, – а на самом деле копаешь яму. Ты поймешь, что я прав, – посмотрел на часы, – уже… сегодня. Точнее, через десять минут».
«Но зачем превращать Россию в… Луну?» – спросил Савва…
«Отвечу, – усмехнулся отец. – Если ты ответишь мне, зачем вообще существует Луна…»