— Ты была права, — сказал он восторженно. — Они идут к нам.

— Я же говорила, — гордо произнесла я, тоже выпила и поперхнулась — следом за Викой, нагло улыбаясь, шел ее «кавалер». Тут я окончательно перестала верить в случайности.

— Эрик!

— Полина.

Эрик Стейнмод смотрел на меня сверху вниз, саркастично изогнув бровь. Первое, о чем я подумала: он следил за мной. То есть либо Влад подослал его шпионить, либо, что вероятнее всего, это была его собственная инициатива. Он ведь так хотел иметь пророчицу.

— Вы знакомы? — разочаровано протянула Вика.

— Что ты здесь делаешь? — не обращая внимания на досаду подруги, резко спросила я.

Надоели интриги. Все эти слежки, заговоры, оборачивающиеся для меня такими посиделками и пьянством. Разочарованием и одиночеством. Это жутко злило.

— Да вот, пришел к бармену, он мой… — Эрик покосился на Андрея, затем на Вику. — Из спортклуба.

— Ты качаешься? — Вика захлопала ресницами и жеманно округлила глаза.

— Хочешь сказать, бармен — скади, и ты тут совершенно случайно? — язвительно парировала я.

— А ты каждому рассказываешь о таком?

Он казался удивленным. Присел рядом, не спуская с меня пристального взгляда. Внезапно показалось тесным яркое обтягивающее платье, а вырез — слишком глубоким.

Не знаю, кто дает людям такие глаза. Может, боги и правда существуют, но это просто несправедливо. Приближается, гипнотизирует, а ты морально спотыкаешься и забываешь слова. Плавишься от напряжения, а он все смотрит. Я отвернулась и только теперь заметила, что Андрей встревожен. И на лице его читался… страх?

— Вика все знает обо мне, а при Андрее и подавно можно не притворяться. Он смотритель атли, если ты не в курсе, — сердито ответила я машинально, и обратилась к Андрею. — Это Эрик Стейнмод. Они приехали недавно и сейчас гостят у атли.

— Ты зарегистрировался? — деловито поинтересовался охотник, стараясь при этом казаться грозным. Тщетно — выражение его лица явно выдавало беспокойство.

— Успею еще.

— Ты очень сильный, — зачем-то сказал Андрей и замолчал. Вика раздраженно поерзала на стуле.

— У каждого свои недостатки, — непринужденно ответил Эрик и обратился ко мне: — Заливаешь горе?

— Привыкаю к новой жизни.

Говорить с ним никак не хотелось. Вообще общаться с Эриком мне не нравилось. Его высокомерие и странные вопросы, словно он хотел выведать побольше о моей жизни, раздражали.

А еще, наверное, сказался коньяк или, может, изгнание, потому что внезапно замутило и стало дурно.

— Пожалуй, мы пойдем. — Я многозначительно посмотрела на Андрея и поднялась. Чуть не подвернула ногу, но героически схватилась за стол и удержалась на ногах.

— Недалеко ты уйдешь — в твоей жиле яд, — поменяв шутливый тон на серьезный, возразил Эрик. — Тебя отравили.

— Что за бред? Кому нужно меня травить?

— Понятия не имею. — Он пожал плечами. — Но яд уже действует. Пойдешь с ним — рискуешь погибнуть.

Я растерялась, а затем резко поморщилась, так как живот заболел сильнее, а еще показалось, я слышу голоса. Вернее, один голос. Мужской. И он звал меня.

— С чего ты взял, что ее отравили? — воинственно спросил Андрей. — Разве что ты сам сделал это!

— Черт, пророчица, мне совсем не хочется сейчас выяснять отношения с охотником! Мы теряем время, а я мог бы уже вылечить тебя.

— Мне не нужна твоя помощь, — упрямо ответила я и повернулась к выходу.

На свежем воздухе стало легче. Живот перестал болеть, тошнота ушла, только голос в голове стал четче, и я вдруг поняла, что нужно слушать его. Слушать внимательно.

— Иди ко мне, Полина, — шептал он. — Ты должна ко мне прийти…

Конечно, должна. Я знала, что если не приду, мне будет очень плохо. Значит, нужно идти.

— Избавься от охотника, — прошептал голос.

Я повернулась к Андрею.

— Слушай, я прогуляюсь немного. Одна, если ты не против.

— Тебе же плохо было, — обеспокоился он.

— Да я разыграла это, чтобы от него избавиться. — Я махнула рукой в сторону клуба. — Достал.

— Ты точно в порядке? — Андрей пристально всмотрелся мне в лицо, и я улыбнулась как можно непринужденней. — Этот Эрик говорил о яде…

— Пффф! И ты поверил. Ему просто пророчица нужна, вот он и выдумывает способы. Тот еще проныра.

Андрей еще несколько минут поколебался, а потом сдался.

Убедившись, что он ушел, я облегченно выдохнула. Оглянулась в поисках слежки, но ее не было — видимо, Эрик решил остаться внутри, с Викой. Черт его знает, может, он и правда приходил сюда по делам…

— Умничка, — произнес голос. — А теперь иди. Сверни за угол, оттуда прямо в сторону парка.

Я поспешила выполнить приказ — преодолела проезжую часть и свернула направо.

Поднялся ветер, зашевелил ветви деревьев и швырнул мне в лицо горсть снега. Я зажмурилась, остановилась, чтобы прикрыть лицо. Было душно и сладко. Спокойно. Словно я шла туда, куда должна идти, а там меня ждет… А черт его знает, что там меня ждет! Неважно. Все неважно, кроме этого голоса…

Я решительно шагнула вперед, но путь перекрыла высокая фигура. Я испуганно отшатнулась, отступила назад и чуть не упала, споткнувшись о бордюр.

Сильные руки поймали меня, сознание заволокло туманом, и я услышала голос — хриплый и ласковый:

— Тише. Уже все хорошо, малыш…

И отключилась.

Все вокруг было синим. Синева проникала в мозг расслабляющей прохладой, успокаивала, снимала боль. Шевелиться не хотелось. Хотелось просто лежать и ни о чем не думать. Проваливаться в небытие, приходить в сознание, вновь проваливаться. И ни в коем случае не двигаться.

Откуда-то сбоку и в тоже время издалека раздался знакомый, родной голос:

— …нельзя же…

— Не глупи. Можно, раз говорю! — отвечал второй голос с нотками раздражения.

— Лучше она сама. Такое уже было, — упрямился первый.

— Глеб… — прохрипела я и постаралась поднять руку. Не вышло.

— Тссс, я здесь. Держись, слышишь!

— Нет времени! — окончательно рассердился второй. — Режь.

Через секунду я почувствовала слабую боль в правой ладони, скорее это была не боль — отголосок боли. Все казалось далеким, иллюзорным и несущественным.

Затем кто-то взял меня за руку, и я с шумом выдохнула. Вены наполнились кеном. Сладким, тягучим, обжигающим. Карамельным. Он проник в жилу, взбудоражил, опьянил. Хорошо… Как же… хорошо! Я застонала от удовольствия и сильнее сжала широкую ладонь.

— Ну, все, хватит, — ласково сказал второй голос, и ладонь, источающая сладкий кен, отпустила мою. Разочарованная, я попыталась открыть глаза, но они решительно не хотели открываться. Хотелось еще, поглощать и наслаждаться. Ни о чем не думать, кроме удовольствия.

— Поля. — Глеб присел рядом, погладил по щеке.

— Ммм…

— Жива?

Постепенно опьянение отпускало, мысли прояснялись, даже один глаз слегка приоткрылся. В поле зрения появился Глеб — встревоженный и растрепанный.

— Тебе не стоит быть со мной, — прошептала я и облизнула пересохшие губы. — Мишель…

— Помолчи, а! — перебил он. — Ты как?

— Пить хочу…

Глеб тут же приподнял мою голову, сунул стакан с водой, и я залпом его осушила. Разлепила и второй глаз, осмотрелась.

Комната была синей. Синий разделился на множество оттенков и рассыпался по стенам, потолку, кровати, кое-где разбавляясь белым и черным. Ночь цвета индиго скалилась в окно через темную газовую занавеску. Отражалась в зеркале на стене смесью городских огней и темноты. Со стен лили холодный свет тонкие изогнутые дугой светильники. Другие части этих стен украшали аляповатые картины-абстракции.

Под головой у меня заботливо лежала темно-синяя парчовая подушка.

Я приподнялась на локтях.

— Тебя не учили не тратить силы при истощении? — строго отчитал меня Глеб и вновь уложил, надавив на плечи.