Печально вздохнув, Уинни отошла от окна. Она прекрасно относилась к своему мужу, хотя по-настоящему любила только в ранней молодости, и совсем другого человека.

А дано ли будет ее племяннику познать, что такое настоящая любовь?

Люсьен спешился со своего черного арабского скакуна и протянул поводья подбежавшему мальчишке-конюху.

— Я отведу его, милорд, — радостно улыбаясь, сказал тот. Люсьен похлопал животное по лоснящейся шее, все еще мокрой от пота после долгой скачки.

— Он отлично потрудился сегодня, Тимми. Проследи, чтобы его хорошенько обтерли и дали дополнительную порцию овса.

— Да, милорд, — с готовностью ответил мальчуган. Жеребец тихонько заржал, когда Люсьен пошел прочь.

Почти весь сегодняшний день маркиз не вылезал из седла, объезжая поля. Он контролировал ход уборки урожая. Последнее зерно уже было собрано, а свиные туши приготовлены для отправки на рынок.

Люсьен широким шагом направился к дому. Он очень устал, был голоден и хотел поскорее отдохнуть. Впереди его ждал приятный вечер в обществе тетушки и Кэтрин, которая, кстати, неплохо играла в шахматы и даже выиграла у него вчера.

Прежде он не мог представить, чтобы женщина обыграла его в шахматы. Люсьен улыбнулся, вспомнив об этом, но, посмотрев в сторону входной двери, изменился в лице. Навстречу ему бежал явно чем-то встревоженный Ривз.

— Милорд, идите скорее! В нашем доме люди, и они… Он остановился, чтобы перевести дыхание, и его напудренный парик съехал на сторону.

— В чем дело? Что там происходит? — Люсьен схватил его за руку.

— Констебль и его люди… они пришли за мисс Грей. Я пытался… — сбивчиво отвечал слуга.

Люсьен, не дослушав его, бросился бежать и, толкнув тяжелую дубовую дверь, влетел в холл. В доме царила сутолока. Кэтрин окружали пятеро мужчин, а рядом с ней стояла тетя Уинни, крепко держа девушку руку и не позволяя увести ее. При этом один из мужчин пытался разжать пальцы Уинни.

— Что здесь происходит, черт побери? — рявкнул Люсьен громовым голосом, стараясь перекрыть общий шум. Он остановился в нескольких шагах от коренастого мужчины, который, по-видимому, был главным. — Вы нарушаете право личного владения, — продолжил Люсьен еще более суровым тоном, — и оскорбляете одну из моих гостей. Немедленно отпустите мисс Грей. — Он не пытался даже взглянуть на Кэтрин, потому что знал, что увидит на ее лице неописуемый ужас и это может выбить его из колеи. Сейчас нельзя проявлять слабость. Надо собраться с мыслями.

— Прошу прощения за беспокойство, ваша светлость. Я констебль Перкинс, — сказал коренастый мужчина с темно-серыми глазами и густо напудренными волосами. — Мужчина справа от меня — Генри Блейкмор, декан, ведающий приемом в психиатрическую больницу Святого Варфоломея. — Человек, на которого указал констебль, был тощим, с тонким длинным носом и жидкими лоснящимися волосами, обрамляющими худое болезненное лицо. — Эта женщина — леди Кэтрин Грейсон. Мы давно ищем ее и наконец узнали, что она здесь. Мы пришли, чтобы вернуть ее в больницу.

Кэтрин вскрикнула в испуге.

— Эту женщину зовут Кэтрин Грей, и она является гостьей моей тети. Вероятно, произошла какая-то ошибка, — ответил чеканным голосом Люсьен, стараясь не смотреть в сторону Кэтрин.

— Прошу прощения, ваша светлость. Ошибки нет. Доктор Блейкмор знает свою пациентку более десяти месяцев, и он опознал ее в той, кого вы называете Кэтрин Грей.

Люсьен бросил мимолетный взгляд на Кэтрин, заметив, что та качнулась в сторону тети Уинни. По бокам от нее стояли два охранника, а третий — чуть позади. Мертвенно-бледная, с широко раскрытыми от ужаса остекленевшими глазами, Кэтрин была не похожа сама на себя.

— Скажите им, что это ошибка, — обратился Люсьен к констеблю. — Я требую, чтобы вы немедленно покинули мой дом.

Мужчины не двинулись с места, продолжая держать Кэтрин за руки. Люсьен едва сдерживал себя, чтобы не наброситься на них с кулаками. Он сумел бы отбить у них несчастную Кэтрин и спрятать ее в какое-нибудь безопасное место.

— Предупреждаю, джентльмены, если вы не оставите эту женщину, вам придется пожалеть о последствиях, — собрав остатки воли в кулак, угрожающе произнес Люсьен.

— Боюсь, вы не понимаете, милорд, что эта женщина представляет опасность для вас и вашей семьи. Она едва не убила дочь графа Дунстана. Ради вашей безопасности и ее благополучия ей необходимо вернуться в Сент-Барт.

— Не-ет! — раздался пронзительный вопль Кэтрин. Она стала вырываться из рук охранников, и Люсьен невольно сжал кулаки. — Я не собиралась убивать ее. Она была больна, и я хотела только помочь ей, вот и все. Клянусь, — продолжала выкрикивать Кэтрин.

— Уведите ее, — приказал констебль Перкинс своим людям.

— Нет! — Люсьен преградил им дорогу. — Вы никуда не уведете ее. Она гостья в этом доме.

Констебль побагровел:

— Нас пятеро, лорд Личфилд, и, если потребуется, мы заставим вас подчиниться. Эта женщина опасна для общества, и у нас есть приказ вернуть ее в больницу. Именно это мы и намерены сделать.

— Люсьен! — взволнованно воскликнула тетя Уинни, видя, что он колеблется. Конечно, он не мог противостоять констеблю, доктору и трем крепким охранникам. И даже если бы позвал всех слуг, чтобы выдворить этих людей, потом они все равно бы вернулись. Надо каким-то образом решить проблему раз и навсегда. Люсьен посмотрел на Кэтрин, которая стояла притихшая, с видом обреченной.

— Я не позволю им держать тебя в сумасшедшем доме, Кэтрин, — сказал он. — Я немедленно еду в Лондон и обещаю тебе: через пару дней ты будешь на свободе.

Кэтрин продолжала стоять с безучастным видом. Казалось, что она не слышит его.

Люсьен подошел к ней, взял за плечи и слегка встряхнул:

— Послушай же, черт побери. Я не дам тебя в обиду и, как только улажу это дело, приеду за тобой.

Кэтрин посмотрела на него невидящим взглядом.

— Я не переживу этого, — прошептала она. — Лучше умереть, чем вернуться туда. — Их глаза встретились. — Слышите? Лучше умереть!

Страх, которого Люсьен раньше не знал, сковал его грудь. Он понял, что Кэтрин имела в виду. Она готова была наложить на себя руки.

Перкинс направился к двери, приказав своим людям вывести Кэтрин. Но когда они двинулись, Люсьен встал перед ней. Он приподнял рукой ее подбородок, а затем, взяв в ладони ее лицо, крепко поцеловал в губы.

— Послушай меня, Кэтрин. Я вызволю тебя оттуда — даю слово. Ничего не предпринимай, я обязательно приеду за тобой, поняла?

Кэтрин провела языком по губам и посмотрела на Люсьена так, будто впервые за это время по-настоящему увидела его.

— Постарайся продержаться, — прошептал ей Люсьен. — Я найду способ спасти тебя.

Кэтрин посмотрела долгим взглядом в его лицо и наконец кивнула. В этот момент Люсьен услышал, как всхлипнула тетя Уинни.

Он повернулся к Блейкмору и угрожающе произнес:

— Я возлагаю на вас персональную ответственность за эту женщину. Если, не дай Бог, с ней что-то случится, я приеду к вам и тогда уже ничто не спасет вас от моего гнева.

Доктор страшно побледнел и испуганно кивнул:

— Я прослежу, чтобы ей был обеспечен наилучший уход, ваша светлость.

В таком месте, как Сент-Барт, это обещание ровным счетом ничего не значило. Люсьен почувствовал, как внутри у него все сжалось. Он смотрел вслед удаляющейся Кэтрин и испытывал непреодолимое желание врезать кулаком по самодовольной физиономии Блейкмора. Маркиз повернулся к стоявшему неподалеку Ривзу и приказал:

— Распорядись приготовить карету. Я еду в Лондон сегодня же вечером.

— Да, милорд, — ответил слуга и поспешил выполнить приказание.

Тетя Уинни подошла к Люсьену, взяла его за руку и тоном, не терпящим возражений, сказала:

— Я поеду с тобой. Возможно, Кэтрин потребуется моя помощь, и я должна быть поблизости.

Люсьен не стал возражать.

Одетая в белый, с красным воротом, хлопчатобумажный халат, Кэтрин шла по коридору к своей камере, высоко держа голову. Она не плакала и никого ни о чем не просила. Нет, она не доставит им удовольствия.